Сэм вздрогнула от этого напоминания. Каким-то образом на мгновение она позволила себе забыть, что может уехать. — Давай, пап. Расскажи, что случилось. — Ладно, ладно. — Расти закряхтел, пытаясь сесть в постели. Сэм подумала, что он впервые за все время как-то показал, что ранен. — Ну… — Он закашлялся, и в груди его раздалось мокрое бульканье. Поморщившись от напряжения, он еще раз разразился кашлем, потом опять поморщился и подождал, пока все пройдет. Когда он наконец смог говорить, обратился к Чарли, своей самой благодарной слушательнице: — Когда ты меня привезла в тепло родного дома, я немного перекусил, может, капельку выпил и вдруг понял, что не проверил почтовый ящик. Сэм не могла вспомнить, когда ей в последний раз присылали что-либо в почтовый ящик. Это казалось ритуалом из прошлого века. Расти продолжил: — Я надел уличную обувь и вышел во двор. Вчера была прекрасная ночь. Переменная облачность, утром возможны дожди. Ой… — Он будто бы вспомнил, что утро уже прошло. — Утром был дождь? — Да. — Чарли покрутила рукой, подгоняя его. — Ты видел, кто это сделал? Расти снова закашлялся. — Это сложный вопрос со столь же сложным ответом. Чарли ждала. Они обе ждали. — Ну, значит, я пошел к ящику проверить почту. Прекрасная ночь. Светит луна. С подъездной дороги поднимается тепло, накопленное за солнечный день. Картина маслом, не правда ли? Сэм поймала себя на том, что кивает вместе с Чарли, будто не прошло почти тридцать лет и они, все еще маленькие девочки, слушают, как отец рассказывает одну из своих историй. Похоже, это внимание доставляло ему удовольствие. Щеки его слегка порозовели. — Я повернул на изгибе дороги и услышал над головой какой-то звук — решил, что птица. Помнишь, Шарлотта, я рассказывал тебе про того ястреба? Чарли кивнула. — Я уж решил, что мой старый приятель опять поймал бурундука, как вдруг — опа! — Он хлопнул в ладоши. — Ногу обожгло болью. Сэм почувствовала, как покраснели ее щеки. Как и Чарли, она подпрыгнула при хлопке. — Я посмотрел вниз, пытаясь понять, что произошло, и тут увидел. Из задней поверхности бедра торчит здоровенный охотничий нож. Сэм закрыла рот рукой. — Итак, я повалился на землю, как камень в воду, потому что нож в бедре — это больно. И тут ко мне подходит этот товарищ и начинает меня пинать. Пинает и пинает, по рукам, ребрам и голове. А вокруг валяется моя почта, но, я хочу сказать, я пытаюсь встать, а у меня все еще нож в ноге. А тот товарищ, он еще раз пинает мою голову, а я хватаю его ногу двумя руками и бью ему прямо в пах. У Сэм заколотилось сердце. Она знала, каково это — драться за свою жизнь. — Потом мы еще поборолись, он прыгал вокруг, потому что я держал его ногу, а я пытался встать, и тут этот товарищ, видимо, вспомнил, что у меня нож в ноге. Так что он за него схватился, вытащил и давай колоть меня в живот. — Расти показал рукой крученые удары ножом. — Мы оба уже вымотались к тому моменту. Гайки разболтались. Я пытаюсь от него отойти, придерживая свои кишки. Он стоит там. А я думаю, смогу ли дойти до дома и вызвать полицию, и тут он вытаскивает оружие. — Оружие? — поразилась Сэм. У Расти еще и огнестрельное ранение? — Пистолет, — подтвердил Расти. — Какая-то иностранная модель. — Какого хрена, пап, — пробормотала Чарли. — А потом ты сбросил ему на голову морской контейнер? — Ну… — Финальная сцена из «Смертельного оружия — 2». Ты мне рассказывал, что на днях его смотрел. — Правда? — Расти принял невинный вид, который только подтверждал его вину. И то, какая Сэм идиотка. — Ну что ты за засранец. — Чарли положила руки на пояс. — Как все было на самом деле? Сэм открыла рот, но говорить не смогла. — На меня напали с ножом. Было темно. Я его не разглядел. — Он пожал плечами. — Простите старика за попытку привлечь крохи внимания своих требовательных дочерей. — Ты все выдумал? — Сэм сжала свою сумочку обеими руками. — Все это пересказ какого-то дурацкого кино? Вне себя от ярости она врезала отцу по голове сумочкой. — Ты засранец, — прошипела она вслед за Чарли. — Зачем ты это сделал? Расти смеялся, пытаясь руками защититься от удара. — Засранец, — повторила она, ударив его еще раз. Расти дернулся. Положил руку на живот: — Странное дело: поднимаю руки, а болит живот. — Тебе вспороли мышцы пресса, тупица лживый. Это называется «мышцы ко2ра» или «глубокие мышцы туловища», потому что это центральная, основополагающая часть мускулатуры твоего тела, — объяснила Сэм. — О боже, — сказал он. — Я как будто слушаю Гамму. Сэм уронила сумочку на пол, а подняв, еще раз стукнула его. Руки ее тряслись. Ее охватила злость, горечь, негодование — все те бешеные чувства, из-за которых она так долго избегала своей семьи. — Господи боже мой, — почти заорала она, — да что с вами такое? Расти начал загибать пальцы. — Меня несколько раз ударили ножом. У меня больное сердце. Я злой на язык, и, очевидно, это унаследовали мои дочери. Курение и выпивку, наверное, надо считать отдельно, но… — Заткнись, — оборвала его Чарли: похоже, выплеск эмоций Сэм подогрел и ее гнев. — Ты хоть понимаешь, чего мы все натерпелись этой ночью? Я спала на стуле, мать твою. Ленор рвала на себе волосы. Бен… Ну, Бен скажет, что он в порядке, но это не так, папа. Он был очень расстроен, и это ему пришлось сообщить мне, что на тебя напали, и ты понимаешь, как это ужасно, а потом ему пришлось написать Сэм, а Сэм уж точно хотелось бы сейчас быть где угодно, только не здесь. — Она наконец вдохнула воздух. На глаза у нее навернулись слезы. — Мы думали, что ты умираешь, ты, старый эгоистичный козел. Расти не шелохнулся. — Смерть смеется над нами, моя дорогая. Вечный Страж не будет вечно держать мое пальто[16]. — Засунь своего Пруфрока знаешь куда! — Чарли вытерла слезы рукой. Обернулась к Сэм. — Я, наверное, могу зайти в интернет и попробовать поменять твой рейс на более ранний. — Затем обратилась к Расти: — Ты пробудешь в больнице еще как минимум неделю. Я попрошу Ленор сообщить твоим подзащитным. Я могу отложить слушания на… — Нет. — Расти сел, его шутливое настроение мгновенно испарилось. — Мне нужно, чтобы ты пришла на предъявление обвинения Келли Уилсон завтра. — С какой… — Чарли подняла руки, застигнутая врасплох. — Расти, мы это уже обсуждали. Я не могу… — Он имеет в виду меня, — сказала Сэм, потому что Расти произнес свою просьбу, неотрывно глядя на нее. — Он хочет, чтобы я пошла на предъявление обвинения. В глазах Чарли мелькнула ревность, хоть она и отказалась заниматься этим. Расти пожал плечами, глядя на Сэм. — Завтра в девять. Проще простого. Туда и обратно, десять минут на все про все. — У нее нет лицензии в Ассоциации адвокатов штата, — заметила Чарли. — Она не может… — Есть у нее лицензия, — Расти подмигнул Сэм. — Скажи ей, что я прав. Сэм не стала спрашивать отца, как он узнал, что она сдала экзамен в адвокатскую ассоциацию Джорджии. Вместо этого она посмотрела на часы. — У меня уже забронирован рейс на сегодня. — Планы можно поменять. — Дельта возьмет с меня плату за изменение бронирования и… — Я дам тебе в долг, чтобы покрыть эти расходы. Сэм смахнула невидимую пылинку с рукава своей блузки стоимостью шестьсот долларов. Все они понимали, что дело не в деньгах. — Мне надо всего несколько дней, чтобы встать на ноги, — сказал Расти, — и я сразу подхвачу это дело. Копать надо будет глубоко. Там не все так просто. Поможешь старому папочке подтолкнуть эту телегу? Сэм покачала головой, хоть и знала, что, скорее всего, Расти — это единственный шанс Келли Уилсон получить настоящую защиту в суде. Даже если понизить планку до обязательного адвоката, вряд ли удастся найти кого-то так быстро, особенно учитывая, что на ее нынешнего адвоката совершено нападение. Но как бы то ни было, это проблема Расти.