– Может, следовало Веру домой привести? – вздохнула Аня. – Но я побоялась. Алла ее точно выперла бы. А что бы потом со мной сделала? И я обманула Веру. Она пожаловалась, что Алексея у вуза не поймала и домой он не приходит. Наверное, живет у девушки. Пристала как жвачка: «Скажи мне, как ее зовут?» Ну я и ответила: «Нестерова Марина Анатольевна». Знала, что Вера никогда ни брата, ни его жену не найдет. Они же давно имена сменили! Вот в ту встречу я, наверное, медальон и потеряла. А как он на фото попал, не знаю. – На снимке цепочка и впрямь рваная, – согласился брат. – Наверное, когда ты ушла, Вера увидела на полу медальон и подобрала его. Может, хотела починить и потом тебе отдать. Это же прекрасный повод для очередной встречи. Послышался такой резкий звонок, что я вздрогнула. – Спокойно, – шепнула Таня, – у кого-то телефон заработал. – Слушаю, – отозвался Олег. – Где? Когда? Ок. Простите, ребята, я вынужден умчаться. Аня, завтра обедаем вместе! В ресторане поговорим. Раздался звук шагов. – Папа, я провожу тебя до двери, – воскликнул Антон-Алексей. – Сам выход найду, – ответил Барабанов. Стало тихо. – И что нам делать с этой Верой? – спросила Наташа-Марина. – Она умерла! – сообщила Аня. – У нее сердце больное было. Вот настырная. Ухитрилась подружиться с Аллой! – Каким образом? – удивилась Наташа. – Откуда ты знаешь? – тут же задал свой вопрос Антон. – Ну… в общем… – стала мямлить Аня, – э… э… мне ее так жалко было… мы встречались… иногда кофе пили вместе! Она рассказала: «Я искала Алексея Барабанова, Марину, но не нашла. Встречаюсь с Аллой на концертах, надеюсь ей понравиться». Цепочку с медальоном я потеряла в нашу последнюю встречу, не раньше. – Анна, – остановил ее брат, – Наташа задала тебе провокационный вопрос. Мы знаем, что Арамакина умерла. Значит, ты с ней общалась. Знала, что она приносила вафельные торты Алле? – Ага, – прошептала Аня, – мы с ней договорились о встрече, но она не пришла. Через несколько дней мне позвонил мужчина и спросил: – Вы Анна? Я удивилась, но ответила: – Да. Он продолжил: – Веру Ивановну Арамакину знаете? Ваш номер у нее в телефоне записан как «сестричка». Я напряглась. – Вы кто? – Из морга вас беспокоят, – ответил незнакомец. – Арамакина умерла, ее с улицы привезли. Сумки при ней нет. Из вещей только мобильный, владелицу его установили по номеру, телефонная компания сообщила, на кого он зарегистрирован, адрес прописки назвала. Мы звонили домой, но там никто не ответил. В книжке у нее один контакт, ваш! И одна запись в заметках: номер ее мобильного, забыть его боялась. Я растерялась. – А по телику говорят, что в морге никогда о покойных не переживают, родных не ищут, даже если паспорт при мертвеце есть. Мужчина спокойно так произнес: – За других я не отвечаю, разные люди бывают, есть и равнодушные. А мы всегда пытаемся установить личность покойного, знаем, что родственники волнуются! Вы придете? Анна замолчала. – И что ты ответила? – полюбопытствовала Наташа-Марина. – Нет, – прошептала Аня. – Ну, мы не обязаны хоронить тетку, которая пыталась влезть в нашу семью без спроса, – оправдал Аню брат. – Последний вопрос к тебе. Что ты добавила в вафельный торт? А? – Ты о чем? – прошептала Аня. – Я уже говорил, что незадолго до вас с отцом тут побывали детективы, – напомнил Алексей, – мы много интересного узнали. Отвечай честно: кто, назвавшись Ольгой, дочерью Веры, вручил Алле торт? А? – Анечка, скажи честно, – попросила Наташа-Марина, – все останется между нами. – Фирма «Сюрприз», – пролепетала девушка. – Отлично, – засмеялся брат, – наши конкуренты. – Не могла же я к вам обратиться! – взвилась Аня. – Да! Я влила в торт шприцем анупросол![5] – Так, – протянула Наташа-Марина, – он используется исключительно в стационарах. Превышение дозы может спровоцировать инфаркт. В аптеках не продается. Где ты его взяла? – «Сюрприз» достал, – прошептала Аня. – Во дают! – возмутился ее брат. – Девицу, которая прикинулась дочерью Веры, ты тоже у них нашла? – Даа! – согласилась Аня. – Я не знала, что Алла торты отдает! Думала, сама их ест! Она сладкое любит. – Вот так вальс-краковяк! – воскликнула Наташа-Марина. – В клубнику тот же препарат всандалила? – предположил Антон-Алексей. – Угу, – прозвучало в ответ. – Чуть отца на тот свет не отправила, – укорил брат. – Он никогда, вообще никогда клубнику не ел! – завопила Аня. – Даже не нюхал ее. Рома притащил коробку, мать ягоды помыла и ушла. А я все голову ломала, ну куда лекарство впрыснуть? И тут! В столовой никого! Клубника стоит. Я в свою комнату шмыг, шприц уже заряженным был упакован. Влила лекарство в ягоды. Знала, что злобина все сожрет. И тут папа! Приехал к Алле, что-то ему в библиотеке понадобилось. Я в своей комнате сижу, слышу шум, топот… Ой, ой! Хорошо, что он только четверть клубники съел! У Аллы в аптечке полно лекарств. Она очень противная, но предусмотрительная. Она папу спасла, уколов ему понаделала! Может, она его любит? – Ага, любит, – фыркнул брат, – кошелек его она обожает. Аня зарыдала. – Ну, ладно, – пробормотал брат, – наломала ты дров. Давай, прекращай сопли лить! Папа жив. Все ок. – Женщина какая-то умерла, – произнесла Наташа-Марина, – ей Алла торты всегда отдавала. – Это я ее убила? – ужаснулась Аня. – Нет, нет, нет, – тут же затараторила невестка, – никто не знает, отчего она на тот свет ушла. Возможно, и не ела торт. Его не все любят. Может, отдала его кому-то. – И он умер, – закричала Аня, – я хотела от Аллы избавиться! Она… она… она… – Тише, – забормотал брат, – ну, тише. Мы все знаем, какая маменька, поэтому сбежали и не желаем с ней общаться. И отец не выдержал, правда, он порой к ней приезжает и содержит ее. Анюта, с чего тебе в голову взбрело ее отравить? Сказала бы нам, что тебе у нее плохо! – Она мне каждый день говорит: «Ты уродина, морда перекошенная, никому не нужна», – прошептала Аня, – каждый день твердит, каждый день. Я просто хотела, чтобы она заткнулась. – Мы тебя замуж выдадим, – пообещала Наташа-Марина, – и ты очень даже симпатичная. Смоешь с себя тонну косметики, вообще красавицей станешь! Все будет хорошо! Ты просто уйдешь от этого чудовища! Мы все устроим, Алла не узнает, куда ты делась. – Спа… – начала девушка, и тут звук прервался. – Батарейке капут, – сказал Димон. Эпилог – Вера Арамакина не собиралась убивать Аллу, – сказал Иван Никифорович. – Нет, – ответил Димон, – она изо всех сил пыталась понравиться биологической матери. Сначала пыталась найти Алексея, думала через него в дом проникнуть, потом сходила к Олегу Ивановичу. Опять мимо. Завязала отношения с Аней, но та отказалась ее домой привести. И тогда у нее родился план прикинуться фанаткой Аллы. Интересно, почему она решила составить завещание только на Алексея? Не включила в него Анну? – Вероятно, обиделась на нее за то, что та ей не помогла, – сказала Ада Марковна, – и завещание недействительно. Алексей-то давно стал Антоном. – Бедная Вера, – вздохнул Энтин, – ужасное детство, проведенное в школах-интернатах. Иван Алексеевич с дочерью не желал иметь никаких дел. Для Аллы же первый ребенок – позор по всем статьям. Мало того что она его слишком рано родила от женатого любовника, так еще девочка оказалась без ноги. Федина на самом деле не способна никого любить. Она это знает и тщательно скрывает от окружающих, для посторонних Алла Константиновна душка, всем улыбается, слова грубого не скажет. Большинство исполнителей не пускают в свою гримуборную фанатов. А Федина приголубила Арамакину, придумала любовь к вафельным тортам, а потом отдавала их уборщице. Это для посторонних. А что для своих? Махровый эгоизм, постоянное раздражение. Мужа она терпеть не может. Это прорывалось даже при ее разговорах с нами. Как она высказалась про Олега Ивановича, когда речь зашла о том, что он клубнику ел? «Зачем он ее жрал?» Жрал! Навряд ли любящая жена так скажет. А о дочери Алла в нашем кабинете обронила фразу: «Рожу корчит». Думаю, в детстве Фединой внушили, что перед посторонними нужно демонстрировать хорошие манеры, а именно: улыбаться, изображать любовь к окружающим. Алла талантливая актриса, у нее это получалось. Но для ребенка так себя вести – это стресс. Девочка стала во время напряжения насвистывать мелодии. А это тик! Да, да, именно нервный тик! Он проявляется в непроизвольном подергивании век, дрожании губ, пальцев, частом мочеиспускании, заикании… А у Фединой в художественном свисте. Ни один человек не способен постоянно себя контролировать, каждому надо дать волю своим чувствам. Алла свистит, чтобы при всех не показать, кто она есть на самом деле: злая, эгоистичная, злопамятная, не умеющая прощать особа. Как Федина отреагировала на слова: «Думал, на фото рядом с Аней ваш сын»? – «У меня нет сына!» Прошло много лет, а мать родного сына не простила. Ладно бы он был уголовником, пьяницей, наркоманом. Правда, и таких детей матери любят. Алексей всего-то хотел выбрать профессию по своему вкусу, не имел желания стать пианистом. И, обратите внимание, Романа, племянника Олега, она тоже пыталась усадить за рояль. Но когда юноша запротестовал, Федина мигом дала задний ход, проявила чуткость, понимание. Сейчас она гордится молодым человеком, рассказывает о его поездке со спектаклем в Лондон. Роман чужой, а Леша свой. Показательна и история удочерения Ани. В кабинете директора детдома Алла изобразила, какая она замечательная, полюбила сиротку, настояла на своем, девочка стала членом семьи. И что? А ничего. Теперь девочка своя. И ей достается по полной программе. Олег давно сбежал из семьи. Обратите внимание, жену это устраивает, главное, Барабанов не хочет развода, временами выходит с супругой в свет, посторонние считают их образцовой парой. Посторонние! Вот оно, ключевое слово. Свои Алле не нужны. Да, Аня хотела ее отравить. В Уголовном кодексе есть статья о доведении до самоубийства. А в случае с Анной имело место доведение до убийства. – Константин Львович, – остановил Энтина Макс, – у одних детей авторитарные родители, у других просто злые, у третьих равнодушные. Лампу в детстве кутали в вату, она в июле выходила гулять в теплых штанах и шапке. Мать ее в школу до десятого класса за руку водила. Лампуша, у тебя возникало желание расправиться с ней? – Нет, никогда, – ответила я, – еще в младших классах я сообразила: мамуля меня обожает, отсюда все наши проблемы.