Она посмотрела через плечо: — Нет. Ваш брат придет утром. Это Александр Торн. Мы слышали, вы спасли его вчера. Вы герой. Подождите-ка, Ксандер? Что он здесь делал? Вчера он и так пережил достаточно, чтобы сейчас спать на неудобном стуле и присматривать за моей задницей. — Сначала мы и сами не поверили, — сказала Вин с легким смешком. — Знаете, так странно видеть вживую человека, которого обычно каждый вечер наблюдаешь в новостях. — Да, могу себе представить. — Но он отказывался уходить. Даже чтобы переодеться. Переодеться? О чем она? Но прежде чем я успел спросить, Вин продолжила: — Так, ладно, вы почувствуете небольшой укол через три, два, один. Я ничего не почувствовал — мой взгляд сосредоточился на Ксандере: он сидел со скрещенными руками и ногами, голова откинута на стену. Ему явно было неудобно. Вин как раз закончила наполнять кучу пробирок и начала собираться. — Можете добавить света? — попросил я. — Уверены? Держу пари, если закроете глаза, то сможете поспать до следующего забора крови через пару часов. — Все нормально. Если я захочу спать, свет мне не помешает. — Ну, если вы уверены. Я кивнул, она протянула руку за кровать и добавила яркость. Когда я смог различить Ксандера, то поблагодарил ее. Быстро мне улыбнувшись, Вин пошла к двери. — Увидимся через пару часов. — Я буду здесь. Она вышла за дверь, а я вернулся взглядом к Ксандеру. Насколько я понял, он все еще был в смокинге: темные брюки, пиджак перекинут через руки, волосы с серебристым отливом взъерошены. Некогда аккуратно завязанный галстук-бабочка просто висел на шее, несколько верхних пуговиц на рубашке были расстегнуты. Ксандер выглядел таким растрепанным, таким не похожим на себя, что я улыбнулся. Боже, как хорошо видеть его живым и здоровым. На мне все заживет как на собаке. Но если бы тот мудак добрался до Ксандера, если бы он его ранил, я не знаю, как смог бы с этим жить. Будто почувствовав, что за ним наблюдают, Ксандер поелозил на стуле и открыл глаза. Моргнув несколько раз, он посмотрел на меня и резко выпрямился. Пиджак упал на колени, и я увидел белую рубашку, которая уже не была белой. Темно-красное пятно покрывало почти весь низ, не говоря уже о брызгах крови по всей ткани. Рукава выглядели ненамного лучше. Ксандер заметил, куда я смотрю, и быстро переложил пиджак так, чтобы скрыть как можно больше пятен. — Ты давно очнулся? Очнулся? Я не помнил, чтобы приходил в себя до этого. — Несколько минут назад, когда медсестра пришла взять кровь на анализ. Ксандер медленно поднялся на ноги, но не успел сделать и шага, как ухватился за стену, чтобы не упасть. Господи, да он же сейчас свалится в обморок. Бледность кожи, покрасневшие глаза. Ксандер выглядел так, будто побывал в аду. Я машинально потянулся к простыням, готовый встать и кинуться ему на помощь, но черт бы побрал эти провода и швы. Ксандер поднял голову и, увидев, что я собираюсь сделать, спросил: — Вот что, по-твоему, ты сейчас творишь? — Ты же чуть не упал… — И что? Собирался меня поймать? — Подойдя к кровати, он протянул руку и сжал мои пальцы. — Ты вчера уже спас мне жизнь, — прошептал Ксандер, пытаясь сдерживать слезы. — Пора начинать думать о себе. Я облизал пересохшие губы и посмотрел на наши переплетенные пальцы, сжав свои чуть сильнее. Ксандер отрывисто вздохнул. Он выглядел так же хреново, как я себя чувствовал. — Я уже не надеялся, что ты когда-нибудь сделаешь так снова, — закрыв глаза, сказал Ксандер. Боже, через какой же ад ему пришлось вчера пройти. — Эй. — Я подождал, когда Ксандер откроет глаза, и попытался улыбнуться. — Все закончилось. Я здесь и живой. — Знаю, но… Господи, Шон. Мне так жаль. — Склонив голову, он прижался губами к моей ладони, и от его ощутимой боли мое сердце разорвалось на куски. — Ксандер, все хорошо, — произнес я и коснулся его лица, вытирая слезы. — Со мной все хорошо. — С тобой все было плохо. Страх и беспокойство в его глазах говорили об одном: то, через что он вчера прошел, — мы прошли — все еще накрывало с головой. — Ты был настолько далек от «хорошо», — не останавливался Ксандер, — вчера мне казалось, что ты не выживешь, Шон. Я думал, что смотрю, как ты умираешь. Он судорожно вздохнул, а я потряс его за руку, пытаясь заставить сосредоточиться на моем лице или на чем угодно, но только не на вспыхнувших воспоминаниях. — Это вся моя? — Я кивнул на его рубашку. Ксандер посмотрел вниз и снова быстро попытался прикрыться пиджаком. — Да. Я не хотел уходить и… — Даже чтобы переодеться? — Что-то в его жертве и преданности поразило меня до глубины души. — Спасибо. Ксандер провел большим пальцем по тыльной стороне моей руки, но мои веки отяжелели и слабость вернулась. — Тебе не нужно меня благодарить, — проговорил Ксандер. — Тебя нужно поблагодарить за многие вещи. Но я еще немного не в себе, поэтому вернемся к разговору чуть позже. — Я буду рядом. — Тебе нужно отдохнуть. — Мои глаза медленно закрылись. — И переодеться. — Утром Райан принесет чистую одежду. Я улыбнулся при упоминании помощника Ксандера. — Я нравлюсь Райану. Но тебе все равно стоит поехать домой. Нежные пальцы убрали пряди волос с моего лба, затем я почувствовал легкий поцелуй и, прежде чем полностью отрубиться, услышал шепот Ксандера: — Я никуда не уйду. Глава 3 КСАНДЕР — Всем доброе утро! Дверь в палату Шона приоткрылась, и медсестра Вин заглянула внутрь. Моргнув пару раз, я выпрямился на стуле, который на этой неделе стал моим вторым домом. — Думаю, сегодня тебя выпишут из нашего заведения, — продолжила Вин. — Поэтому перед доктором Марксом ты захочешь быть полным бодрости и сил. Шон проснулся с тихим стоном и, открыв глаза, сразу посмотрел на меня. Внутри все отозвалось на его взгляд, я был весь внимание. Всю неделю происходило именно так: если Шон бодрствовал, то искал меня полным нетерпения взглядом, словно хотел выкинуть всех из палаты, чтобы наконец-то мы остались наедине и могли поговорить. Я всегда чувствовал, когда Шон на меня смотрел. Пульс зашкаливал, каждая клеточка тела тянулась к нему, я еле сдерживался. Если бы только в палате не было людей, наблюдавших за каждым нашим движением. Но, увы, мы застряли на этой скучной карусели, где каждый день был таким же, как и предыдущий. Мы никогда не оставались наедине, будто вернулись к своим ролям, которые прежде играли в жизни друг друга. Старший брат и лучший друг Бейли. Хотя они позволяли нам постоянно быть вместе. Даже Бейли полагал, что мое желание оставаться рядом с Шоном продиктовано чувством вины. Совсем недалеко от истины. Я чувствовал вину по многим причинам. Шон был на церемонии НФП. Шона ранили. Шон находился в больнице, его шрамом будет постоянным напоминанием о нашем первом свидании, которое не было игрой на публику. Последнее — одна из основных причин, по которой я чувствовал себя очень виноватым. Особенно после того, как по всем новостным каналам прошла информация, что парень Александра Торна был ранен, спасая его от сумасшедшего. «Нет» и «Без комментариев» стали моим любимым ответом в последнее время. — Доброе утро, Вин, — поздоровался Шон и нажал на кнопку, поднимая спинку кровати, чтобы сесть. — И тебе привет, детектив. — Медсестра повернулась ко мне и улыбнулась. — Ксандер. — Доброе утро, — ответил я, вставая и разминая шею. Позвонки хрустнули, когда я завел руки за спину.