Тайлер Я думала, поездка означает наконец-то оказаться на заднем сиденье мотоцикла Хоука, но случилось иначе. Это означало взять старый грузовик Кирка. Перед выездом Хоук скрутил с него задний номер, и это, по идее, должно было меня насторожить, но после общения с парнями в клубе я уже мало чему удивлялась. Они были вне закона, и все, что Хоук намеревался делать, обещало быть тоже чем-то нелегальным. Это было яснее ясного. Как только он сел за руль, я запрыгнула в грузовик. Старая колымага завелась, и Хоук вырулил со стоянки, но остановился перед выездом на дорогу и наклонился ко мне. На секунду я напряглась, когда он, потянувшись к ремню безопасности, задел рукой мое колено. Господи, едва ощутимое прикосновение, и я снова завелась. Вытянув ремень, он с ухмылкой сказал: — Пристегнись, Тай. — Он не защелкивается, — ответила я, демонстрируя это для наглядности. — Думаешь, я не водила эту развалину раньше? Нам нужно было взять машину у кого-то другого. Например, у Джонни. У него исправная гоночная машина. — Нам не стоит привлекать к себе внимания. — Что ты планируешь делать? Он свернул за угол и прибавил скорость. Грузовик гремел так, словно металл у меня под ногами весь прогнил. Да уж, не очень хороший симптом. — Один чувак с недавних пор стал каждую пятницу появляться в клубе, — пояснил Хоук, нахмурившись. — Он подмешивает что-то в выпивку и увозит девушек типа домой, а потом вышвыривает их где-то в переулках. У меня сжалось сердце. — Он убивает их? — Нет, они живы, но до синяков избиты и… судя по всему, изнасилованы. Как бы то ни было, пара девчонок, крутившихся неподалеку последние две недели, сообщили об этом Бордену. — Ему на это наплевать. Хоук сурово взглянул на меня. — Ему нихера не наплевать. Тайлер, Борден ненавидит насильников. Может, он и жестокий ублюдок, но у него все еще есть совесть. Что ж, дерьмово. Я не думала, что Хоук будет так рьяно защищать ублюдка, который отнял его у клуба и у меня. — Так почему же вы, парни, не схватили его раньше? — спросила я, уходя от темы Бордена. — Никто не знает, как он выглядит. Он не заигрывает с девушками. На самом деле, даже не приближается к ним. Просто, проходя мимо, подсыпает что-то и следит за ними, пока они где-нибудь не отключатся. — Гаденыш. — Да, но сегодня вечером все было под контролем Линды. — Кто такая Линда? — Менеджер клуба. Она сказала, что заметила мужчину, который что-то подсыпал в напиток девушке. Он трется поблизости и выжидает. — Почему его не остановили? — Я так поспешно уехал, что не назначил никого вместо себя. Я отвечаю за безопасность и две ночи отсутствовал. Это подрывает мой авторитет. Плюс, я хочу лично позаботиться об этом мудаке. — Что ты собираешься с ним сделать, Хоук? Хоук сильнее сжал руль и стиснул зубы. — Собираюсь преподать ему урок, Тай. Проявлять заботу о женщине было слабым местом Хоука. Я была уверена, что это как-то связано с его матерью. Они были очень близки. По сей день, время от времени, я навещала ее вместе с Гектором. Господи, она была такой стойкой и сильной женщиной — характером ближе к Хоуку, нежели к Гектору. Она всегда интересовалась у Гектора, как там Хоук, и взволнованно ждала ответа. Гектор постоянно заверял ее, что у Хоука все в порядке, но она все равно переживала и бормотала себе под нос молитвы. Из того, что я слышала, у нее была трудная жизнь. Она была замужем за Рыжим — бывшим президентом, который умер за несколько лет до того, как для моего старика сделка закончилась плохо. Рыжий был безжалостным человеком и никогда не показывал клубу своих слабых мест, потому что, как мне кажется, у него их и не было. И из того немногого, что рассказывал Гектор, я поняла, что его мать — Аделла — выросла на улицах. Он даже намекал на то, что она торговала собой, пока Рыжий не появился и не взял ее для себя. Хотя я никогда не слышала правдивой истории, но это могло объяснить, почему Хоук никогда не унижал женщин. Когда он только стал президентом, в городе процветала проституция, и женщины часто подвергались жестоким избиениям — и не только со стороны клиентов, но и сутенеров, которые отбирали большую часть их доходов. Это мог подтвердить каждый закоулок в городе. Когда город перешел к Хоуку, тот пришел в бешенство. Я помню лицо своего отца, когда они вместе уезжали, чтобы «позаботиться об этом». В жизни не видела его таким мрачным. — Эти женщины нуждаются в защите, — сказал он Хоуку. — Не все они наркоманки. Это матери или бездомные, которые едва сводят концы с концами. Мы можем им помочь. Это был первый раз, когда клуб встал на путь насилия не ради извлечения выгоды. Именно это сделало Хоука таким непохожим на всех предыдущих президентов и укрепило уважение к нему в клубе… и во всем городе. Они искоренили сутенерство и перевели женщин в принадлежавший клубу мотель. Заставили их вести журнал опасных клиентов и лично разбирались с каждым при возникновении жалоб. Была создана целая система, и эта система работала. Пока не ушел Хоук. При власти Гектора все развалилось, сутенеры вернулись и, скрываясь в тени, заставляли женщин торговать собой, относясь к ним, словно к расходному материалу. Сейчас эта проблема обострилась еще сильнее, но женщины перестали обращаться к клубу, потому что клуб подвел их, а Гектора это не волновало. От этой мысли на душе появилась горечь. Я взглянула на Хоука и, нахмурившись, сказала: — Представь себе, у нас тоже есть женщины, которые нуждаются в защите. Он уловил мою интонацию и вздохнул. — Тайлер, а тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, меня просто не интересует возвращение к той жизни? Правила изменились, и клуб стал слабым. Мужики раскисли. Гектор набрал не меньше дюжины придурков, которые носят нашивки только потому, что считают это охуенно крутым, но, с другой стороны, стоит засвистеть пулям над их головами, и они тут же попрячутся. — Ты можешь это исправить. — Ты просто не можешь с этим смириться, да? — Не могу. Он как-то странно посмотрел на меня. — Почему ты веришь в меня, Тайлер? Я посмотрела в окно, теряясь в мелькающих мимо улицах. Почему я верила в него? Сжав руками ремень безопасности, я пожала плечами. — Потому что ты лучший мужчина из всех, кого я встречала, и… ко всему прочему, с тобой я ощущаю себя в безопасности. Я почувствовала тепло его взгляда на своем лице, но не могла посмотреть на него. Ни за что. Он увидит, как сильно мне небезразличен. Я всегда была привязана к нему. Мне не хотелось показывать, насколько я уязвима. Это ужасно. — Думаю, ты вряд ли понимаешь, Тай, каким бы я стал, если бы вернулся, — наконец, ответил он ничего не выражающим тоном. — На этот раз тебе не захотелось бы видеть меня президентом. — Почему? — Мне пришлось бы стать беспощадным и принимать меры — насильственные меры — чтобы не допустить среди нас предательства. — Я понимаю. — Нет… не понимаешь. Нахмурившись, я задумалась над его словами. Мне доводилось видеть довольно грубые деяния клуба. Но насколько жестоким может быть Хоук? — Этой развалюхе нужен бензин, — проворчал он через несколько минут, сворачивая на свободную заправку. — Я скоро вернусь, детка. Хоук вышел из машины, а я украдкой наблюдала за ним, отмечая для себя его крепкую спину и шикарную задницу. Даже пока он всего лишь открывал рукой дверь, я не переставала думать о том, как потрясающе ощущались эти пальцы во мне, и от одной этой мысли на моем лице вспыхнул румянец. Мне казалось, что поле того, как попробую что-то с ним, мое желание, хоть немного успокоится, но оно, наоборот, стало еще сильнее и настойчивее. Пока ждала, я, чтобы отвлечь себя от непрерывного созерцания входной двери, открыла бардачок и начала перебирать бумажки, обертки и… женские трусы?! Какого хрена? — Фу, Кирк, — прошептала я с отвращением, немедленно захлопывая бардачок. У этого старого мудака в машине трусы. И, судя по внешнему виду, их надевали. Трусы! Одни с розочками, а… а другие с сердечками. Фу, фу, фу. Меня передернуло, и я вытерла руки о комбинезон, как вдруг услышала резкий звук бьющегося стекла. Взглянув на магазин, я присвистнула. Входная дверь была уничтожена, а на земле лежал избитый человек. Через него перешагнул Хоук и, как ни в чем не бывало, вернулся к машине с двумя банками энергетического напитка в руках. — Какого черта, Хоук? — воскликнула я, когда он уселся на свое место. — Я должен был с ним разобраться, — ответил он с каменным лицом, едва взглянув на меня, пока ставил наши напитки в подстаканники. — Не мог упустить удобного случая. — О чем ты говоришь? Почему ты должен разбираться с каким-то парнем? — Потому что этот мудак хвастается, что трахал тебя, детка, а подобной херни дальше допускать нельзя. Я застыла. Испуганно и смущенно взглянув на него, я снова повернулась в сторону лежащего на земле человека, который начал медленно подниматься. Увидев его лицо, я со стоном прижалась лбом к стеклу. Это был мой бывший парень из школы. Я даже не подозревала, что он треплется обо мне. Как, черт возьми, Хоук — человек, который даже не живет больше в этом городе — мог узнать что-то настолько личное. И почему ты даже не удивлена, Тайлер?