Подняв голову, он глянул на принца. Джерард слегка побледнел, но выдержал взгляд. Мало кто осмеливался и мало кому было позволено смотреть ему в лицо. Особенно после тех изменений, которые произошли с ним в пещере. Ормонд был одним из тех двух людей, кто мог смотреть в его глаза, наполненные темной силой. Вторым человеком был Док. Только эти двое знали, что тогда произошло. Точнее, они знали, какую силу обрел их принц. Но не знали, чем он пожертвовал ради нее. – Так расскажи о своих подозрениях. Дай мне зацепку. Глава 29 Оставшись одна, Диана немного посидела на лавочке. Она честно пыталась доплести корзинку, но разговор с Ормондом не шел из головы. Все валилось из рук. Она не могла понять, почему так трудно найти тех мерзавцев, которые напали на нее возле борделя? Наверняка во второй раз тоже были они. Больше некому! – Мне нужны особые приметы, – передразнила она хрипловатый голос ле Блесса. – Смеется он, что ли? Сам же их видел! Вот пусть и вспоминает эти приметы! В сердцах отшвырнула корзинку и вскочила на ноги. Вернее, хотела вскочить. А на деле поднялась, кряхтя как старая бабка, и держась одной рукой за лавку, а второй обхватив себя чуть ниже груди. Ребра все еще отзывались острой болью при каждом резком движении. Но надо отдать должное, лечение Дока помогло. Синяки почти сошли за это время, и тугие повязки он тоже разрешил снять. Осмотрев пациентку два дня назад, Салар вообще сказал, что еще неделя – и она будет как новенькая. Диана, понятное дело, весьма скептично относилась к его лечению. Все эти травки, припарки, отвары не вызывали у нее доверия. Она была продуктом своего времени и культуры. И верила в силу таблеток. Но здесь ей не оставили выбора. Пришлось довериться Доку и радоваться, что у него есть огромный опыт в лечении боевых ран. Покряхтывая, она направилась к дому. Неизвестно когда вернется Ормонд, а ей не стоит терять время впустую. Он и так ходит за ней как за малым ребенком. Пора отплатить добром за добро. Диана помнила, что утром он принес несколько крупных рыбин и положил на ледник. А она уже не раз видела, как в трактире Аньес жарит рыбу. На вид ничего сложного. Почистить, разрезать, обвалять в муке с солью и перцем, а затем на жаровню. Пять минут – и ужин готов! Но на деле все вышло совсем не так. Со стороны казалось, что у кухарки очень ловко получается разделывать рыбу. Но когда Диана взялась сама, выяснилось, что рыба скользкая, верткая и постоянно норовит выскочить из рук! Ее плавники колют пальцы до крови, а чешуя летит во все стороны и липнет даже к волосам. Через полчаса мучений Диана обессилено опустилась на стул и огляделась. Всё вокруг, включая ее саму, было усыпано чешуей. Исколотые пальцы болели. Стол был завален кусками филе, из которых она с остервенением повыдирала хребет. А в тазу лежала кучка рыбьих кишок, при взгляде на которые Диана почувствовала, что ее мутит. И это была только первая рыба! Еще пять ждали своей участи. – Ладно, – пробормотала она, глядя на ошметки филе, как на врага номер один. – Сейчас я тебя пожарю. Это же проще, чем чистить? За это время Диана частенько наблюдала, как Ормонд готовит, и знала, где что лежит. Бывший капитан жил очень скромно и пищу готовил простую, без изысков: мясную похлебку, чечевичный суп, жаркое из козленка или кролика, кашу из полбы. В первые дни девушка удивлялась, почему он не ходит обедать в трактир или Дом Утех. – Наверное, вы единственный холостяк на острове, который готовит сам, – сказала она тогда. На что Ормонд с грустной улыбкой ответил: – Я люблю все делать сам. Своими руками. Это помогает мне чувствовать себя… мужчиной. – Вы и без этого настоящий мужчина, – польстила она ему со всей убежденностью. – Хотя бы потому, что не побоялись тех отморозков и заступились за меня. Но он только покачал головой. Когда она немного пришла в себя после беспамятства и лихорадки, то поняла, что не ощущает стыда или неловкости перед Ормондом. Она осознавала, что этот мужчина видел ее голой, обтирал тело, лечил раны, касался. Но это ее совсем не тревожило. Рядом с Ормондом Диана чувствовала себя защищенной и хотела продлить это чувство. Никакого влечения или страсти. Только душевный покой и уверенность. Так ребенок чувствует себя на руках у отца. Да Ормонд и годился ей в отцы по возрасту, хотя был немного младше ее настоящего родителя. А потом встал вопрос о будущем. Этот разговор завел Док в один из визитов: – Нужно что-то решить с вашим жильем. Вы не можете здесь оставаться. – Почему? – удивилась она. – По острову уже пошли сплетни о вас с советником, – признался Салар, делая перевязку. На что Диана небрежно хмыкнула: – Кого волнуют эти дурацкие сплетни? – Я бы на вашем месте не был столь легкомысленным. Речь идет о вашей репутации. Пусть мы изгои и отщепенцы, но на острове тоже есть правила. Проживание в одном доме незамужней девушки и холостого мужчины не одобряется даже у нас. – Хотите сказать, что мне нужно уйти из этого дома? – напряглась Диана. Они с Доком говорили наедине, Ормонда в тот момент не было рядом. – Ради вашего блага, – кивнул Салар с самым серьезным видом. – А если не уйду? – Тогда вас будут считать падшей женщиной, и никто никогда не захочет жениться на вас. – И это вся проблема? – не сдержавшись, она расхохоталась, но тут же заохала от боли в груди. – Ох, не смешите меня так больше, пожалуйста. Мне плевать, что думают ваши недалекие сплетники. Тем более, что я ни за кого из них не собираюсь замуж! Меня волнует только мнение Ормонда. Если он согласен, чтобы я осталась, то я остаюсь! Диана заметила удивленный взгляд, который кинул на нее Док, когда она назвала ле Блесса просто по имени. Но ей действительно было плевать на все дурацкие обычаи этого мира. У нее своя мораль, своя этика, впитанная с молоком матери и воздухом своего мира. И она не собиралась превращаться в одну из убогих местных женщин. В тот день Ормонд, сев у ее кровати и нежно сжав руку, просто сказал: – Мой дом – это ваш дом, Диана. Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. Если вас не беспокоят праздные сплетни, то мне тем более на них наплевать. – Тогда вам стоит сделать вторую кровать, – подмигнула она. – Я знаю, что все это время вы спали в кухне на лавке. Думаю, ваша спина уже плачет. Так в единственной комнате появилась вторая кровать, которую Ормонд поставил поближе к выходу. И небольшая ширма, разделявшая “женскую” и “мужскую” половины. Но несмотря на тесноту, здесь Диане было уютнее, чем на чердаке с Тришкой или в комнате, которую ей как управляющей выделила госпожа Пьес. Там она чувствовала себя приблудой, получившей место из милости. А в домике Ормонда, впервые с момента появления на острове, ощутила покой. Словно он и правда был ее домом. Немного посидев и отдохнув, Диана вернулась к работе. Достала муку, насыпала немного в глиняную миску. Подумала – и еще насыпала. Добавила щепоть соли и перца. – Если мало, лучше потом досолить, – здраво рассудила она. В печи с утра горел огонь. Нужно было лишь следить за ним и вовремя подбрасывать дрова, которые Ормонд оставил под печкой. Диана щедро натолкала поленьев, подождала, пока хорошо разгорятся. Затем плеснула на жаровню масла, тщательно обваляла в муке кусочки рыбы и, напевая от радости, начала выкладывать их в жаровню. Да только кипящее масло стало стрелять! Горячая капля упала Диане на руку. Девушка вскрикнула сердито, отпрянула, а затем со злости вывалила на жаровню все куски разом. – Ничего, – решила она. – Вместе пожарятся! – Хозяева! – донесся с улицы чей-то голос. – Есть кто дома? Диана встрепенулась. Поспешила, насколько позволяло состояние, выглянуть в окно. Возле забора кто-то стоял. Она не могла понять, мужчина это был или женщина, потому что фигуру незнакомца укрывал длинный плащ, а лицо пряталось в тени капюшона. Заметив, что кто-то смотрит в окно, гость поднял правую руку, в которой держал небольшую корзину, накрытую холстиной: – Тут для госпожи Дианы передали из трактира немного еды. Судя по голосу, это все же была женщина. Только держалась странно, будто сутулилась. А голос был сиплым, простуженным. – Аньес! – обрадовалась Диана. Только кухарка могла передать ей гостинец. Разумеется, в тайне от Лурдес, ведь хозяйка вряд ли одобрила бы такое расточительство. В прошлый раз, когда пришла Сона, госпожа Пьес даже не поинтересовалась, что ее управляющая есть и пьет. Когда девушка вышла, незнакомки в плаще уже не было. Корзинка стояла в траве возле калитки. Диана огляделась, но улица оказалась пустой в оба конца, насколько хватало глаз. Пожав плечами, она занесла корзинку во двор, поставила на лавку и сняла ткань. Внутри оказались пирожки. Еще горячие, с золотистой корочкой и на вид весьма аппетитные. Диана сглотнула набежавшую слюну и уже протянула руку, когда в нос ударил запах гари. – Рыба! – взвыла она и, не стесняясь в выражениях, поспешила в сторону дома. – Совсем забыла! В кухне стоял дым коромыслом. Жаровня пылала, огонь лизал потолок, а куски бедной рыбы превратились в черные угли. Перепуганная Диана замерла на пороге. Затем рванула к печи. Забыв про боль, схватила кочергу и столкнула жаровню на пол. Это единственное, что пришло ей в голову в тот момент. А затем опрокинула сверху ушат с водой. Вода зашипела, превращаясь в пар и смешиваясь с густым черным дымом. Масло затрещало, и горячие брызги полетели в разные стороны. Часть из них достигла Дианы.