После ужина они не поехали домой. Данила снова привёз его к реке, где они были на свидании в первый раз. Уже близилась осень, поэтому едва садилось солнце, воздух становился ощутимо прохладней. Стоя у воды, Филипп поёжился. Он-то одевался утром в тонкую футболку. — Погоди, — попросил Данила и сходил к машине. Вернулся он с тонкой ветровкой в руках. Накинув её на плечи Филу, поинтересовался: — Так лучше? — Спасибо, — Ларин усмехнулся. Он невольно ткнулся носом в воротник, тут же чувствуя приятный аромат парфюма Данилы. Он одновременно возбуждал и успокаивал. — Давай присядем? Филипп кивнул в сторону большого валуна. Тот за день нагрелся на солнце и всё ещё отдавал своё тепло. — Разговаривал сегодня со Стасом, — заметил Данила, когда они уселись, притираясь плечом друг к другу. — Лера хорошо с ним поработала. Сказал, что о нас с тобой никто не узнает. — А она не могла поработать с ним сразу? — фыркнул Филипп, в глубине души всё равно чувствуя благодарность к Роговой. По сути ничего плохого она ему не сделала. Помогала даже ведь. Но какая-то ребяческая вредность и ревность всё равно не отпускали Фила до конца. — Не бесись, — посмеиваясь, ответил Данила. Они помолчали пару минут, наслаждаясь уютной тишиной. — Скоро осень. — Ага, — поддакнул Филипп, разомлевший от тепла и близости Орлова. — Уже думал, чем займёшься в Москве? И вот обычный, казалось бы, вопрос, а у Филиппа будто почву из-под ног выбили. Вот оно как. Данила спрашивал так, будто вариант с тем, что Филипп останется в Тайге даже не рассматривался. Глава 25. * * * Филипп понял, что дальше тянуть с разговором бессмысленно. Он подозревал, что услышит совсем не то, что хотел. Но и ждать несколько дней, притворяясь, что всё шикарно, просто-напросто не мог. Это наверняка будет больно, это оставит в его душе большую чёрную дыру, но он должен через это пройти. Кто знает, наверное, ему был нужен этот опыт, чтобы измениться. Стать другим, стать более человечным, живым. Он будет благодарен Даниле в любом случае. — Я, — Фил замялся, собираясь с духом, — я думал, может, мне остаться тут? Ну вот, он это произнёс. Сказал наконец-то вслух то, чего так боялся. То, что буквально висело последнюю неделю над ним Дамокловым мечом. Данила молчал. Вряд ли он не услышал, наверное, обдумывал слова Филиппа. А того в этот момент буквально колотило, и Орлов не мог не чувствовать его дрожи. Чёрт, ну кто просил Фила открывать рот и портить такой чудесный вечер. Впрочем, это начал сам Данила. — А есть причины? Каждый вопрос Орлова бил сильнее предыдущего. Что ж так хреново-то. Филипп сжал руки в кулаки, сделал глубокий вдох и произнёс: — Ребята, команда, Тайга, ты, — перечислял он. Язык плохо слушался, Фил слишком волновался. Особенно когда задавал самый главный вопрос: — Ты хочешь, чтобы я остался? Повисла пауза в несколько бесконечно долгих секунд. — Нет. Это прозвучало как приговор. Часто бывает, что мы представляем себе свой самый ужасный кошмар. Прокручиваем в голове, убеждаем себя, что всё так и будет, что это станет реальностью. Наверное, таким образом мы просто готовим свою психику к подобному исходу. Так вот Филипп всё равно оказался не готов. Он почувствовал, как его будто оглушило. Звуки стали тише, в ушах зашумело, а горло перехватило спазмом. Он понимал, что надо что-то сказать, надо сохранить хотя бы остатки гордости, поэтому выдавил из себя: — Ладно, хорошо. Я понял. Он кое-как поднялся на плохо слушающиеся ноги и побрёл в сторону машины. — Филипп… В голосе Данилы слышалась какая-то тоска, но разбираться с чужим чувством вины Филиппу сейчас точно не хотелось. У него банально не было на это сил. — Поехали домой, — негромко попросил он и забрался на переднее сиденье. Он не собирался прятаться сзади, или игнорировать Данилу. Ведь ничего такого не случилось. Подумаешь, его первая настоящая любовь закончилась ничем. Такое происходит куда чаще, чем обратное. Надо просто вынести из этого урок и жить дальше. * * * В душ Филипп пошёл первым. Он быстро помылся, переоделся и прошмыгнул к кровати, пока Данила возился на кухне. Время уже перевалило за десять вечера, так что можно было не вести светские беседы, а вполне оправданно лечь спать. Фил даже выключил свет, да и в одеяло укутался с головой. Конечно, он не рассчитывал, что уснёт так быстро. Слишком о много ему стоило подумать. Например, как вести себя дальше. Конечно, можно было бы психануть и уехать прямо завтра. Это было первоначальным порывом Ларина. Но он себя осадил. Двенадцать мальчишек и один школьный тренер рассчитывали на него. Бросить пацанов сейчас, перед самой игрой Филипп просто не мог. Наверное, тот старый Филипп, которым Ларин был месяц назад, со спокойной душой всё бы оставил и уехал. Но он изменился. И изменил его в первую очередь Данила. Да, любить без взаимности оказалось горько и больно. Но таких сильных эмоций Филипп не испытывал ни с кем. Лишь футбол когда-то дарил что-то похожее. А оказалось, что от чувств к другому человеку можно испытать такую же эйфорию. Или так же жестоко разбиться о землю. Фил услышал, как Данила пошёл в душ. Он не собирался прислушиваться и представлять, как тот стоит голым под струями воды, водит руками по своему крепкому, идеальному телу. Не будь Филипп таким идиотом, этой ночью вполне мог бы напоследок насладиться объятиями Орлова. Впрочем, что ему мешает? В последний раз. Приняв это поистине мазохистское и идиотское решение, Филипп, затаив дыхание, стал ждать, когда Данила выйдет из ванной. Наконец скрипнула дверь, затем раздались тихие шаги. Орлов вошёл в комнату, повозился с чем-то и в итоге лёг. Пружины старой кровати прогнулись под ним с привычным звуком. Выждав ещё пару минут, Филипп выбрался из-под одеяла и прошлёпал босыми ногами по холодному полу. Тайга сегодня спала на улице, поэтому он даже ни обо что не споткнулся. — Фил? — удивлённый голос Данилы звучал немного хрипло, и дико заводил. Внутри у Филиппа всё болезненно сжалось, скрутилось каким-то жгутом, вывернулось наизнанку. Не столько от желания, сколько от горько-острого предвкушения. Ещё разочек. Один последний раз. Он молча забрался на Данилу, оседлав его бёдра, и потёрся уже возбуждённым членом прямо через бельё. Орлов чуть слышно застонал и сжал руки на его заднице. — Ты правда хочешь? — он будто бы сомневался. Решил, наверное, что Филипп затаил обидку и будет психовать. Нет, обиды не было. Данила не виноват в том, что чувства Филиппа остались без ответа. Всё было честно с самого начала. — Очень хочу, — прошептал Филипп ему на ухо, почти полностью распластавшись по чужой груди. — Трахни меня так, как ещё никогда и никого. Трахни так, чтобы я запомнил на всю жизнь. Этих слов Фил не произнёс вслух, но смысл и без того читался между строк. * * * Данила был необычно нежен. Филиппу же хотелось жёсткого, грубого секса. Он изворачивался на постели, пытаясь царапаться, кусаться, требовать, но Данила был сильнее. Он трахал его слишком глубоко, слишком хорошо. И слишком, блядь, нежно. Филиппу так хотелось забыться, раствориться в этом сексе, потеряться, забыть о своих чувствах. Но грёбаный Данила умудрялся делать всё это только острее. Этот секс действительно не походил ни на один, что был у них раньше. Настолько чувственным и откровенным он оказался. Обнажённая нараспашку душа Филиппа хотела, чтобы рану прижгли. Но её лишь мягко трогали, добавляя всё больше боли. И когда на финальных толчках, будучи максимально глубоко внутри, Данила вдруг мягко поцеловал его в плечо, Филиппа окончательно вынесло. Он всхлипнул, чувствуя, как подступают рыдания. Но вовремя заглушил их, закусив губу. Хотелось верить, что Орлов ничего не услышал. После оргазма они ещё какое-то время полежали молча, приводя дыхание в порядок, а потом Данила перевернул их набок, чтобы было удобнее спать.