Москва показалась абсолютно чужой. Филипп вышел из здания аэропорта и немного растерянно огляделся. Он, конечно, не раз и не два летал на отдых в другие страны, но ещё никогда возвращение домой не выглядело таким… неправильным. Перехватив поудобнее сумку, Ларин направился в сторону стоянки. Там его должен был ждать Игорь. И точно, машина друга уже стояла на месте. Всё-таки Королёв был надёжным другом. Из скольких передряг он вытаскивал Филиппа, а в сколькие не дал попасть? Фил поражался, как при всём своём даре отталкивать и терять людей он умудрился сохранить дружбу с Игорем? Они обнялись и похлопали друг друга по спине, а потом Королёв отстранился и посмотрел Филиппу в глаза. — Мне стоит спрашивать? — Пока нет, — Фил покачал головой. Он действительно не был настроен сейчас делиться с другом. В планах у него было объяснение с другим человеком. — Отвези меня, пожалуйста, к отцу. * * * Поднимаясь в лифте на нужный этаж, Филипп гадал, дома ли сейчас отец. В Москве время уже близилось к вечеру, но вообще, учитывая разницу во времени, факт того, что он прилетел почти в то же время, что и улетал, слегка забавлял. Хотя настроения веселиться совсем не было. Настроение было таким, что в пору напиться. Пожалуй, тот старый Филипп так бы и поступил. Но сегодня Ларин был настроен на другое. На его счастье Роман оказался дома. Он невероятно удивился, увидев сына на своём пороге. — Ты как будто вообще не ожидал, что я вернусь, — Филипп криво улыбнулся. — Или не рад меня видеть? Вернулось чувство неловкости, которое не отпускало во время их последнего телефонного разговора. Филу иррационально казалось, что они сейчас совсем чужие люди. Но при этом по отцу он безумно соскучился. Руки буквально чесались обнять его. Так хотелось… ладно, что уж там, хотелось почувствовать себя нужным. — Рад, — Роман покачал головой. — Конечно же, рад. Проходи. Фил вошёл в прихожую, положил в угол сумку, разулся и застыл. Он сделал глубокий вдох, а потом резко развернулся и всё же стиснул отца в объятиях. Они были примерно одного роста и комплекции, но всё же Роман казался чуть выше. Поэтому Филипп уткнулся ему в плечо лицом, и его вдруг словно швырнуло на двадцать лет назад. Когда он, буду ещё совсем мелким пиздюком, как-то вот точно так же висел на отце, пока тот стискивал его в объятиях. Вспомнить сейчас причину разлуки было сложно, возможно, лето у бабушки, может, ещё что. Это было и неважно. Куда важнее то чувство защиты и уверенности, комфорта и надёжности, которые дарили отцовские объятия. Филиппа развезло. От воспоминаний, от горечи потерянных лет, от того, что чуть не лишился отца окончательно, от неразделённой любви, от собственной боли, чувств. Он и сам не понял, как расплакался. Филипп не ревел навзрыд, но слёзы буквально градом катились из глаз. Роман не стыдил его, не смеялся, как и не спрашивал о причине. Он будто всё понимал и без слов. Просто крепко держал в руках и позволял быть слабым. Филипп понял, что все эти годы, сначала после ухода матери, потом после травмы, он только накапливал в себе напряжение. Пружина внутри него сжималась и сжималась всё сильнее с каждым годом. Алкоголем он пытался расслабить её хоть немного, но не получалось. Это приносило лишь кратковременное забытье. А на утро всё возвращалось вновь. Оказывается, ему нужно было просто остановиться и влюбиться. Пропустить себя через эмоциональную мясорубку, чтобы позволить наконец чувствовать по-настоящему. Он обвинял Данилу в том, что тот сам не позволяет себе быть счастливым. Но Филипп недалеко ушёл от него. Как может кто-то полюбить тебя, если ты сам себя не любишь? Прошло, наверное, не меньше часа. Роман отпаивал Фила на кухне горячим чаем, рассказывал о своих делах, и Филипп действительно с интересом слушал. Правда понимал, что мыслями всё равно там, в Тайге. Там ему всё казалось правильным. И почти отсутствующие удобства, и глухой лес вокруг, жители, которые все друг друга знали, крошечный городок, ставший его домом за такой короткий срок. Сложно было представить, как теперь возвращаться к жизни. Которой по сути-то и не было. Придётся начинать всё сначала. Когда в дверь позвонили, Филипп как раз делился с отцом планами по тренерской карьере. — Ты кого-то ждёшь? — удивился Фил, глянув на часы. Время близилось к девяти вечера. — Я помешал? — Нет, — Роман с улыбкой покачал головой. — Думаю, там человек, который наконец созрел для разговора с тобой. У Филиппа закружилась голова. Как? Откуда? Зачем? Вопросы так и норовили сорваться с языка, но вместо этого он просто пошёл на негнущихся ногах открывать дверь. Глава 27 * * * В первую секунду Филипп испытал жуткое разочарование. Совсем не этого человека он рассчитывал увидеть на своём пороге. Да, он наивно верил, что Данила полетел за ним следом, и именно Орлов должен был сейчас стоять на этом пороге. Но это был не он. — Ты? — Филипп ухватился за дверной косяк, потому что ноги как-то резко перестали слушаться. Марину Евгеньевну Ларину он не видел почти пятнадцать лет. Но, казалось, она совершенно не изменилась. Его мать была по-прежнему красива, стройна и явно жила хорошей жизнью. Она не была изуродована страшной аварией или болезнью, она не спилась под забором. Объективно у неё не было ни одной причины бросать собственного сына. — Филипп, — только голос у матери изменился. Будто все эти пятнадцать лет она плакала каждый день. Глупость, конечно, но Фил обратил внимание. — Я могу войти? — Это не мой дом, — Филипп пожал плечами и посторонился. Он пребывал в каком-то странном состоянии. Всё происходящее казалось ему сном. Осознание всё не укладывалось в голове. Они прошли в гостиную, куда вышел из кухни Роман. От Филиппа не укрылось, что виделись они явно не впервые. Это что же получается?.. Голова резко начала болеть, и Фил почти упал на диван. — Ром, принеси воды, пожалуйста, — попросила мама, и отец, кивнув, вышел из комнаты. — Филипп, дорогой, мне так много нужно тебе сказать… — Зачем ты вернулась? — это был главный вопрос, который волновал Ларина. Не почему она ушла, а зачем вернулась именно сейчас. — Я вернулась как только смогла, — Марина вздохнула. Она приняла из рук отца стакан с водой и сжала его длинными, тонкими пальцами. — Три недели назад. — И вы решили ничего мне не говорить? — Филипп с некоторой обидой и злостью посмотрел на отца. Они ведь общались по телефону, чёрт возьми. — Мы с папой посчитали, что тогда ты был ещё не готов. Ты бы просто возненавидел меня, даже не дав оправдаться. — А с чего ты взяла, что сейчас я стану тебя слушать? — вспылил Фил. — Что, по-вашему, поменялось? — Я знаю о твоих отношениях с Данилой, — сдержанно ответил отец. — Он звонил мне какое-то время назад. — Отношениях? — Филипп покачал головой, не в силах переварить услышанное. Орлов звонил отцу? Нет, конечно, они друзья, это нормально. Но, блядь. Что? — Нет у нас никаких отношений. — Ты не знаешь всего… — Да я заебался не знать всего! — Фил вскочил на ноги. — Ты, — он наставил палец на мать, — ты просто исчезла из моей жизни, бросив как ненужную игрушку. А ты, — он повернулся к отцу, но не нашёлся, в чём его обвинить. Спазм сдавил горло, и Филипп жалко всхлипнул. Он чувствовал, будто его выворачивают наизнанку. Он чувствовал себя сейчас также хреново, как тогда, когда впервые услышал диагноз врачей. Это всё было слишком. — Давай я расскажу всё по порядку? — голос матери дрожал, кажется, она тоже норовила вот-вот разреветься. Похоже, это у них семейное. — А я налью нам выпить, — решил Роман. * * * Отец оставил их вдвоём, сам закрывшись в кабинете. После бокала виски Филиппа немного отпустило. Истерика прошла, и они с матерью действительно смогли поговорить. — Мы с твоим папой встретились совсем ещё подростками, — Марина грустно улыбнулась. — Нам казалось, что это первое чувство — оно навсегда. Но со временем мы поняли, что влюблённость прошла, мы ещё молоды, впереди вся жизнь, а как её жить с человеком, который стал просто другом? — Но папа все эти годы тебя любил, — Филипп покачал головой. — Милый, я тоже люблю твоего отца. Он близкий мне человек. Но мы с ним любим друг друга не как мужчина с женщиной. Как семья, как друзья. Понимаешь? — Ты встретила другого? — догадался Фил. Он пока не мог понять, что чувствует. Решил, что проанализирует всё позже. — Хочу, чтобы ты знал, — мама посерьёзнела. — К тому моменту, как это случилось, мы с твоим отцом уже фактически не были супругами. Не это стало причиной нашего расставания. И ещё, если бы я знала, как всё сложится, я бы никогда не сделала того, что сделала. — Что ты имеешь в виду? — Филипп нахмурился. Марина глубоко вдохнула и продолжила: — Я полюбила человека другой религии. Мусульманина. Да, это так банально, — она горько усмехнулась. — Стала одной из тех «Наташ», над которыми потешаются турки. Но я полюбила всем сердцем, меня любили в ответ, и я будто бы потеряла голову. И мне поставили условие. Я уезжаю с новым супругом в другую страну, оставляя тебя здесь, с отцом. Конечно, я не поверила, что это всерьёз. Думала, что через месяц-другой смогу снова с тобой общаться. О, как я была наивна. Филипп похолодел. Да, он понимал, что мать фактически его бросила. Но с этим он смирился давно. Но по всему выходило, что её практически похитили. — Тебя удерживали силой? — дрогнувшим голосом спросил он.