Добравшись обратно до ванной, он снял футболку и уже расстегнул ширинку, когда дверь вдруг распахнулась и на пороге появился Орлов. Он молча кинул в Филиппа запакованным станком и ушёл. Ларин закатил глаза, думая лишь о том, какой всё же этот мужик мудила. Но взгляд, как показалось, неравнодушный, которым Данила прошёлся вскользь по его телу, Фил всё же заметить успел. Глава 6. * * * После душа и бриться Филипп почувствовал себя человеком. Правда это отняло у него дохрена сил, если признаться. Как бы сегодняшняя ситуация не злила, но стоило признать — проблема существовала. Филипп откровенно себя запустил. Да, он не заплыл жиром из-за конституции своего тела, но его мышцы откровенно атрофировались без какой-либо физической нагрузки. Потому и произошёл этот срыв. Но признание делу не помогло, Ларин бесился. Злился на отца, отправившего его сюда, злился на Орлова, припахавшего его ко всему что можно и нельзя. Злился и на себя, конечно, но не так сильно. Себя хотелось немного пожалеть. Поэтому он добрёл до холодильника, достал себе пиво и демонстративно уселся за стол, ожидая еду. В конце концов, сегодня он её заслужил. И даже оплатил половину. Данила, казалось, не обращал на него внимания, занимался готовкой. Резал салат, по-видимому, но за его широкой спиной ничего не было заметно толком. Филипп сидел, откинувшись на спинку мягкого диванчика, и посасывал холодное пиво из бутылки. Дерьмо, если завтра ему привезут его лекарства, об алкоголе придётся забыть. Что ж, значит надо оторваться напоследок. Он разглядывал Данилу. У того были крепкие бёдра, мощные даже скорее, почти каменная на вид задница и довольно узкая для такого здорового мужика талия. Хорошая фигура. В своё время он явно не один год провёл в спортзале. А сейчас поддерживал форму физической активностью. От созерцания красивого мужика мысли Ларина перетекли плавно к собственной ничтожности. Он снова разозлился. И теперь уже точно на себя. За то что по итогу выставил себя слабаком перед Данилой. Да, этот мудила бесил. Именно поэтому хотелось доказать ему, что Филипп всё же чего-то стоил. Что он не беспомощный грудничок, каким его тут пытается представить Орлов. Да, ему не доводилось стирать или рубить дрова. Но он же не виноват в своей сытой жизни. Зато он… А что, собственно, он? Хорошо играл в футбол? Когда-то. Хорошо учился? Когда-то. Подавал большие надежды? Когда-то. Когда-то, но не сейчас. Сейчас Филипп Ларин представлял собой абсолютно жалкое зрелище. Как вообще отец его терпел? Осознание накатило резко и неприятно. Нет, такие мысли уже мелькали у Фила, конечно же. Но он успешно заталкивал их поглубже, заливал алкоголем, знакомствами с новыми людьми, тусовками и идиотскими поступками. Ему казалось, он жил на всю катушку. А, похоже, просто существовал, чтобы быстрее сдохнуть. Настроение испортилось. Пиво кончилось. Захотелось покурить. Филипп поднялся из-за стола, выбросил бутылку в ведро под раковиной и, чуть пошатываясь от слабости в мышцах, вышел из комнаты. Ему надо было подышать. Данила, кажется, обернулся глянуть на него, но ничего не сказал. Фил выбрался на улицу и сел на крыльцо. Уже давно стемнело, а ночи в тайге были тёмными-тёмными. Куда там Сочи до неё. Вокруг вроде бы стояла тишина, не было ни городского шума, ни детских криков, а всё равно природа имела свой звук. Шелест крон деревьев, которые росли сразу за высоким забором, уханье совы, стрекот сверчков, зуд комаров. Всё это складывалось в одну объёмную картину, которая погружала в себя как в вакуум. Обволакивала, как и прохладный ночной воздух. — Уф, — глухо то ли гавкнула, то ли ухнула рядом Тайга. Филипп сначала дёрнулся, испугавшись того, что не видит её, а потом пригляделся. Собака стояла в паре метров от него. Увидев, что её заметили, овчарка подошла ближе и растянулась у ног Ларина. Просто легла, задев своей шерстью его голые стопы, словно хотела согреть. И правда стало теплее. Тайга молчала, но будто чувствовала, что Филиппу нужна была чья-то поддержка. Он ведь толком ни с кем не разговаривал никогда о своей травме и своём состоянии после. От отца закрылся, а от Игоря отшучивался. Друг неоднократно пытался достучаться, но в конце концов бросил это дело, понимая, что Филипп слишком упрям. А сейчас как-то накатило всё разом. Захотелось поделиться. Но не с Данилой же. Ему вообще Филипп предпочёл бы ничего не говорить. Но так уж случилось, что он узнал. И что теперь? Жалеть будет? Жалость — тот самый страх, что толкал все эти годы Фила на самые дерьмовые и отчаянные поступки. Он боялся, он не хотел жалости к себе. Поэтому старался показать, что его ничего не задевает. И, кажется, где-то прокололся. — Есть пошли, — голос Данилы вывел Филиппа из раздумий. Он вздрогнул и обернулся. Орлов стоял в полоске света из дверного проёма, сложив руки на груди и расставив ноги. Смотрелся такой громадиной с этой высоты. Фил сначала хотел сказать, чтобы тот засунул свой ужин себе в задницу. Тот Филипп Ларин, которым он был ещё два дня назад, так бы и сделал. Но тот Филипп Ларин, что сидел сейчас, больной и жалкий, на крыльце затерянного в тайге дома, не стал ничего говорить. Просто молча поднялся и пошёл есть. * * * Ночь прошла неприятно. Филипп долго не мог уснуть, поскольку удобную позу найти оказалось нереально. Спина снова разнылась. К ней присоединились ещё и мышцы на руках, да и ноги не отставали. К утру он чувствовал себя настоящей развалиной, как и предсказывалось. — Я в город за врачом, — предупредил Данила. Он стоял напротив кровати Фила уже одетый. — На, держи. Это довольно сильный обезбол. Должно помочь, пока не приедут твои лекарства. Филипп спорить не стал. Но когда Орлов ушёл, прочитал название таблеток и присвистнул. Что ж такое было с Данилой, если он пил вот это. А то что без рецепта подобные препараты не продают, очевидно и ежу. Минут через двадцать таблетки подействовали, Филипп смог встать с постели и хотя бы умыться. Он оделся и даже немного перекусил оставленными на кухонном столе бутербродами. Сил на мытьё посуды не было, Ларин надеялся, что Данила сделает ему скидку. Но тарелку в раковину он всё же убрал. Старался быть хорошим мальчиком. Ведь плохие Орлову, похоже, не по душе. Примерно час спустя он услышал шум мотора и радостный лай Тайги. Интересно, что за докторицу там привёз Данила. Наверняка тоже пускает слюни на этого угрюмого лесника. Филипп усмехнулся и сел на кровати, ожидая встречи. Вот только радости от неё он не испытал. Его губы непроизвольно поджались, когда он увидел входящую в комнату вчерашнюю дамочку, которую обхаживал Орлов. Ту самую, в кардиганчике, от которой Данила ещё и отогнал Филиппа. — Здравствуйте, я Лера, — поздоровалась женщина мягким голосом. На её плечи был накинут белый халат, а в руках оказался металлический чемодан. — Лера? — хмыкнул Филипп, чувствуя, как против воли губы сами кривятся от злости. — Я бы предпочёл обращаться по имени отчеству, учитывая нашу разницу в возрасте. Врачиха явно растерялась от его наглости, а Данила, вошедший следом, буквально испепелил Филиппа взглядом. Тот посмотрел в ответ прямо и нахально. Мол, и что ты мне сделаешь? Запретишь задевать эту старуху? Фил действительно ждал какого-нибудь выпада от Орлова, но тот лишь скрипнул зубами. Не хотел, видимо, показывать свой говнистый характер перед этой дамочкой. Ясно, пыль в глаза пускал. Почему эта ситуация так задевала, Филипп предпочитал не думать. Но сгладила всё, ой, как удивительно, сама женщина. Она улыбнулась и ответила. — Конечно, зовите меня Валерией Михайловной, — повернувшись к Ларину, она попросила: — Данила Викторович, не покажете, где у вас ванная? Мне бы вымыть руки. Стерва. Ещё и подъебнуть умудрилась. Она совсем не нравилась Филиппу. Но здесь утешало лишь одно, если мадам не знала расположение комнат в доме, значит, здесь она не бывала. Судя по всему, если у Орлова и был интерес, то каких-то шагов он не предпринимал. А это значит, у Филиппа по-прежнему есть шанс. * * * Филипп бесился. Нет, он реально бесился с этой докторицы. Но самым поганым было то, что она оказалась нормальной. Не сучкой, проституткой венерической, а реально нормальной тёткой. Впрочем, и с возрастом Ларин загнул. Да, старше его лет на десять, но выглядела прилично. Из того типа нестареющих баб, которые до пятидесяти смотрятся на тридцать. А потом на «около сорока». Разговаривала вежливо, щупала правильно, спрашивала нужное. Как будто это её специализацией прямо было. Да и с Орловым не общалась больше необходимого. А тот смотрел на неё ласково и мягко. Видеть такой взгляд на суровом и хищном лице Данилы было жутко. Ну, и немного задевало. Потому что Филиппу такой взгляд не светил. Разобравшись с назначениями, Лера выдала Филиппу необходимые лекарства. — Держи, пришлось просить ночью машину из Томска. У нас таких рецептурных препаратов не держат. Хорошо, что Данила Викторович, — она оглянулась на Орлова и чуть заметно улыбнулась, точно стерва, — вовремя со мной связался. Успела заявку сделать. А то пришлось бы тебе дольше мучиться. — Да сейчас нормально уж, отпустило почти, — ответил Фил, поджав губы. Докторша ему не нравилась. Ну вот вообще никак. Да, нормальная, да, помогла, да, вежливая. Но, сука, бесит. Да и показывать свою слабость и перед Орловым, и перед ней совсем претило. — Это сейчас, — Валерия вздохнула. — Если не начать курс вовремя, сам ведь знаешь, что потом будет. Филипп знал и повторения не хотел. Был один рецидив, когда он почти на месяц выпал из жизни. Думал, что снова вернулся в тот год, что провел на больничной койке. — Через неделю я приеду, проверю тебя, хорошо? Филипп ничего не ответил, только раздражённо кивнул. Зато Орлов тут же поднялся навстречу засобиравшейся докторице. — Спасибо, Лер. Может, чаю с нами выпьешь? — Прости, Даня, дел сегодня много, приём через два часа начинается. — Хорошо, если что нужно, сразу говори, — и Орлов сжал её предплечье. Ларин аж зубами заскрипел. Вот же павлин, обхаживает. Но ничего, Филу бы только на ноги встать, а там он повоюет. — Всё в порядке, не забывай делать Филиппу массаж. Главное, регулярно. Ларин уже представлял, как Данила станет делать ему массаж, и внутренне усмехался. Ну а что? Отличная тема для сближения. Тем более, всяких Валерий под ногами шляться не будет. — Кстати, сколько я вам должен? За лекарства, — Фил вспомнил о главном. Таблетки стоили дорого, вряд ли в этом захолустье их давали просто так.