— Данила уже расплатился, — ответила Валерия, опустив отчество. Вышла из образа. — Отвезёшь меня? Или я могу вызвать такси. Она общалась с Орловым как со старым знакомым, и это дико бесило. Да, Филипп всё ещё бесился. Ему уже стало неинтересно, чем там кончился их разговор. Он просто уткнулся в свой телефон и стал смотреть старые фотографии. Надо бы завтра созвониться с Игорем, узнать хоть, как он там, да совета спросить. Орлов и докторица ушла. Наверняка, уломала его отвезти её. Впрочем, ладно, пусть порадуется напоследок. Потому что за эту неделю Филипп собрался совратить своего хмурого лесника. * * * Данила вернулся часа через четыре. Филипп успел начать беспокоиться. Ну а вдруг его там медведь задрал, или машина сломалась, или ещё что. Поэтому первым делом, когда Орлов вошёл в дом, Фил потребовал: — Дай мне свой номер телефона. Я думал, что ты сдох, а мне тут оставаться лежачим и с твоей собакой. Данила поставил на стол несколько пакетов, видимо, снова заезжал в магазин, и хмуро посмотрел на Филиппа. — Ещё раз нахамишь Лере, полетишь в Москву. И не на самолёте, а от пинка под зад, понял? — Тёлка твоя, что ли? — Филипп посмотрел на него исподлобья. — Ой, простите, девушка. Или правильнее сказать — женщина? — Не твоего ума дело, — Орлов разве что зубами не клацнул. Мудила. — Для тебя она в первую очередь врач, который помогает. — Кстати об этом. Сколько я тебе должен? — В конце счёт выставлю, — отмахнулся Данила и принялся разбирать покупки. — Всё равно здесь сети нет, не переведёшь. — Ладно, — быть должным Филипп не любил, но в словах Орлова был резон. — Как ты вообще справляешься без интернета? Тут же сдохнуть от скуки можно. — Книги, — Орлов пожал плечами. — Советую, хорошая вообще вещь. И музыка. — И на чём ты её слушаешь? — Фил закатил глаза. А потом увидел, как Данила подошёл к комоду и достал из него какую-то коробку. Внутри находился проигрыватель пластинок. Не совсем допотопный, конечно, но и явно не тот модный, что стоял в квартире у самого Ларина. — И какой репертуар? Лещенко, Кобзон? — Дорс, Пёрпл, Элвис, Синатра, — перечислял Орлов, доставая альбомы из закромов, а у Филиппа глаза на лоб лезли. — Что тебе поставить? — Какой сервис, — Филипп быстро взял себя в руки. — Давай Дорс. — Слушаешь такую музыку? — Данила искоса посмотрел на него, словно бы с интересом. И это был первый нормальный взгляд за сегодня, к слову. — Я удивлён. — Во-первых, у тебя не такой уж и большой выбор, — хмыкнул Филипп, он сказал это из вредности. — А, во-вторых, я умею удивлять. — Ну-ну, — неопределённо ответил Данила. Он поставил пластинку и вернулся к покупкам. Филипп лежал на кровати, наблюдая за ним, и думал о том, какой всё-таки Орлов красивый мужик. Пусть хмурый, пусть грубый. Но его мужественной красоты это не отменяло. И даже шрам не портил общего впечатления. На самом деле, Фил порой вообще его не замечал, когда смотрел на Данилу. Хотя шрам буквально пересекал половину его лица. Как у Жоффрея Де Пейрака. Когда Филипп был маленьким, мама любила смотреть эти сказки про Анжелику. И у Ларина образ темноволосого, чуть пугающего алхимика с отметиной на лице надолго врезался в память. Тогда Фил его боялся, сейчас же — хотел получить себе. И никакие там Валерии точно не помешают. Глава 7. * * * Филипп лежал и прислушивался к звукам с кухни. Данила готовил ужин, шуршал чем-то, стучал, гремел. Филу было интересно. Он задолбался просто валяться в кровати. Даже музыка уже не радовала. Да, он вёл не самый правильный образ жизни, но он редко торчал просто так дома. Где-то обычно зависал, с кем-то общался. А если и оставался в квартире, то играл во что-то, смотрел сериалы. А тут из развлечений только бревенчатый потолок и старые книги. Но до чтения Ларин пока не созрел. Решил, что раз он поставил себе цель соблазнить Орлова, то надо начинать с малого — втереться в доверие, найти общий язык. Сколько уже можно собачиться. Поднявшись с койки, он осторожно, чтобы не перегружать спину, добрался до кухни и опустился на диван. — Чего вскочил? — удивленно и хмуро одновременно спросил Данила, обернувшись через плечо. У Фила уже вошло в привычку наблюдать вот так за ним во время готовки. — Тебе помочь с чем-нибудь? — Филипп облизнул пересохшие губы. Если честно, помогать он ни с чем не хотел. Но, во-первых, собирался быть хорошим мальчиком для Орлова, во-вторых, одному стало банально скучно. — А ты что-то умеешь руками, кроме как держать член? — хмыкнул Данила, явно намекая на скабрезные шуточки Ларина. — Мало что, но зато это делаю виртуозно, — Филипп ухмыльнулся. На самом деле ему нравились эти их перепалки. Даже когда Данила откровенно злился и рычал. — Тут большого ума не надо, — Орлов закатил глаза и повернулся уже всем корпусом. — Ладно, если не шутишь, то на, порежь лук. — Серьёзно? — Фил едва не застонал. — Признайся, ты просто мечтаешь увидеть мои слёзы. — Ты меня раскрыл, — усмехнулся Данила. Он положил на стол разделочную доску, нож и две крупных луковицы. Филиппа передёрнуло. Даже от целых головок шёл ядрёный аромат. А что будет, когда он их разрежет? А был пиздец. Слёзы хлынули градом, застилая глаза и делая их абсолютно мутными. Они текли по щекам и попадали за ворот майки. Помимо этого, Фил никак не мог приспособиться к ножу и скорее даже не резал им, а просто рубил. — Твою же мать! — Орлов подскочил к нему, отнимая орудие пытки. — Да что же ты невдалый такой? Пошли глаза промывать. Он за руку отвёл Филиппа в ванную, где сунул в руки мыло и включил воду. — Аккуратно давай, — командовал Данила. — Сначала руки вымой от сока, потом уже лицо. — Я ничего не вижу, — пожаловался Фил, слёзные железы которого работали на полную мощность. Он не плакал очень давно. Последний раз — на больничной койке от бессилия. И, видимо, жидкости в организме скопилось слишком уж много. — Свалился, блядь, на мою голову, — выругался Орлов. Он взял ладони Филиппа в свои и помог поднести к крану, даже вылил на них мыло. Дальше уже Ларин справился сам, но этот интимный момент с мытьём рук отозвался внутри чем-то тёплым и безумно приятным. Не возбуждением, нет. Чем-то другим, незнакомым. Данила оставил его в ванной, а сам вернулся на кухню. Филипп нормально умылся и глянул на своё отражение. Глаза покраснели, нос распух. Он никогда не умел плакать по-киношному красиво. Несмотря на шикарную внешность, Фил всегда превращался в печёную картошку после слёз. Наверное, потому старался и не реветь лишний раз. Приведя себя в порядок, он вернулся на кухню. Данила уже закончил с луком и вернулся к основной готовке. — А… — Нет, — осадил Филиппа Орлов, стоило тому открыть рот. — Больше я тебе ничего не доверю. Как ещё не порезался, безрукий. — Я хотел попросить достать пиво из холодильника, — ляпнул Фил, уязвлённый очередной ремаркой в свою сторону. — Лера сказала, что алкоголь тебе нельзя. Да и сам должен понимать, что с теми лекарствами не шутят. — Лера, ну, конечно, — Филипп закатил глаза. — Ты с ней встречаешься? Да, он уже задавал вопрос, но сейчас спрашивал по-другому. Вдруг повезёт? — Нет, — неожиданно ответил Орлов. И по его тону не было понятно, огорчён ли он таким раскладом. — А хотел бы? — не удержался Фил. Любопытство грызло его как пресловутую кошку. Всё же ему хотелось прояснить для себя окончательно ориентацию Данилы. Одно дело стучаться пусть и в закрытую, но дверь. И другое — долбиться просто в стену. — Не твоего ума дело, — уже привычно ответил Орлов. Мудила. Вот прям бесил до чёртиков. — Думаешь, я не вижу, чего ты добиваешься? — И чего же? — с вызовом спросил Филипп. Он даже невольно вздёрнул подбородок и приосанился. Правда, последнее отдало неприятной болью в спине. — Я для тебя экзотика, — ответил Данила. Он сбавил электричество под сковородой и повернулся к Филиппу лицом. Подпёр своей шикарной задницей небольшую кухонную тумбу. — Какой-то непонятный мужик посреди тайги. Не кинулся на тебя и твои бабки сразу. Не повёлся на смазливую внешность, как ты привык. Вот и взыграла в тебе жажда получить во что бы то ни стало. Вот только есть одно «но». Будь я хоть геем, хоть натуралом, ты бы меня не заинтересовал. — И почему же? — Фила задело то, что его так легко прочитали. Но смолчать оказалось чертовски сложно. — Мне не интересны жалкие неудачники без цели в жизни, — припечатал Орлов. Если он хотел этими словами отвадить нерадивого ухажёра, то выбрал верную тактику. Потому что ударил он по больному. — А сам-то? — насмешливо уточнил уязвлённый Филипп. Он поднялся с диванчика, оставаться в кухне больше не хотелось. — От кого ты бежишь? Живёшь посреди тайги, продаёшь дрова в двадцать первом веке. Ты не неудачник? У тебя есть цель? — Ты ни черта обо мне не знаешь, — Орлов разозлился. Видимо, это была и его больная мозоль. Фил отчётливо видел, как заиграли желваки на волевом лице. — Ой, ну, конечно, — ёрничал Ларин. — Ты-то у нас великомученик, а я просто оболтус. Только вот знаешь, ты со своим высокомерием ни черта не лучше меня. Я по крайней мере честен в своих желаниях!