Вспомнился его взгляд — больной, обиженный. И подумалось, что ему наверняка было не так весело, как я полагала в Москве. Но обида царапалась дикой кошкой, отвергала всяческие «может», и ставила на свое место «никогда». Тут оно смотрелось гармонично, нефальшиво и правильно. Жизнь все решила за нас, увы… Впрочем, у жизни иногда бывают странные повороты. И некоторые решения все же приходится принимать, как бы ты от них ни бежал. Не знаю, зачем я надела ту юбку. Наверное, хотела примерить перед тем, как выбросить. Я ее не особо любила — из воспоминаний о ней осталась пара прогулок с Кирой по магазинам. Остальное стерлось яркостью и глубиной неожиданного предательства. Видение окончательно убедило, что от нелюбимых вещей нужно немедленно избавляться. Но все же примерить означало убить еще одного демона. Я крутилась перед зеркалом, когда раздался звонок в дверь. Короткий и тревожный. Затем еще и еще. На пороге стоял Андрей — бледный и напуганный. Впервые видела его таким, даже опешила. — Обувайся, — сказал он резко, развернулся и направился вниз. Не раздумывая ни минуты, я схватила куртку, натянула сапоги и выбежала вслед за охотником. Свежевыпавший снег слепил. Возле новенькой зеленой скамейки радостно кружили воробьи, судорожно хватая оброненные кем-то крошки. Андрей ждал у подъезда и, как только я вышла, кивнул в сторону машины. Ничего не объяснял, шел быстро и размашисто. Я семенила за ним, путаясь в злосчастной юбке. Догнала, когда он уже открыл для меня дверцу. Охотник завел «Девятку» и лихо рванул с места. — Что случилось? — спросила я, провожая взглядом родную и безопасную улицу. — Что-то определенно случилось. — Он помолчал секунду и добавил: — Раз Ника здесь. — Ника? Андрей резко крутанул руль, сворачивая на до боли знакомую трассу. Мельком взглянул на меня и спросил: — Твои видения всегда сбываются? Показалось, у меня зашевелились волосы на макушке. Подумалось, что я уже ни на что не могу влиять. Никогда не смогу. Если Мишель… если… — Кто такая Ника? — Ясновидица, — ответил Андрей и замолчал. Я хотела расспросить его, узнать подробнее о Нике и том, почему одно ее имя заставляет его тревожиться, но перед глазами стояли ужасные сцены из пыточной Альрика. А в голове крутилась одна-единственная мысль. Она плавала там, как зародыш в формалине — медленно и хаотично. Зачем я надела чертову юбку?! Сознание постепенно плавилось, заполняясь плохим предчувствием. Ворота атли были распахнуты настежь, а на парковке, кроме знакомых машин, стояла черная «Волга». Я двигалась на автомате. Безумно хотелось взять Андрея за руку, а еще лучше — обнять. Странное чувство, если учесть несовместимость наших видов. Но то, что ждало внутри дома атли, казалось страшнее объятий охотника. Неизбежность. Атли столпились у дивана. Сплошной стеной. Бледные все, даже Глеб. Я поймала его взгляд и нахмурилась, пытаясь разглядеть на лице хоть какое-то объяснение, но он быстро опустил глаза. А потом я увидела ее. Чуть поодаль, рядом с Владом. Там же, сложив руки за спиной, стоял и Мишель, но он почему-то сейчас не вызывал такого ужаса, как она. Ясновидица. Не к месту вспомнился Гектор, и я машинально потянулась к амулету на шее. Девушка была красивой. Не холеной красотой, поддерживаемой салонами и тренажеркой, а естественной. В меру высокая, женственная, темноволосая. В глазах — огонь и ни капли страха к нам, хищным. Подбородок вздернут, спина прямая. — Ну, вот и все в сборе, — ласково произнес Мишель. — Можно начинать. — Начинать что? — вырвалось у меня. Взгляд автоматично переместился на Влада. Он, казалось, был спокоен. Расслабленная поза, легкое раздражение от присутствия Мишеля. Смотрел прямо на меня, как-то жадно, пронзительно, и мне стало не по себе. — Как что? — наигранно удивился Мишель. — Дознание. — Повернулся к ясновидице и серьезно велел: — Ника, приступай. Девушка выдохнула и развернулась к Владу. — Пусть расстегнет рубашку. — Слышал, атли. Расстегни. Я дернулась вперед, но Андрей крепко ухватил меня за руку. Ну, хоть так. Хоть что-то знакомое и надежное в этом театре абсурда. Влад невозмутимо повиновался. Медленно, не спуская с меня взгляда, обнажил торс. Ясновидица подошла и положила ладонь ему на живот. Закрыла глаза. Я слышала собственное прерывистое дыхание — такой была тишина в гостиной атли. Секунда. Две. Ника отняла ладонь и брезгливо вытерла ее о штанину. — Да, он сделал это, — выдала безразлично. — Здесь? — Ты же знаешь, я не могу утверждать… — Ты можешь высказать мнение. Как… эксперт. Ясновидица пожала плечами. — Нелли не выезжала из Липецка несколько месяцев, насколько мне известно. — Этого достаточно, спасибо. Откуда-то материализовался Марк, взял девушку за локоть и вывел из дома. Я закрыла глаза. Происходящее казалось одним из тех кошмаров, которые всегда оканчивались одинаково. Оно и было им. Только если этот сон закончится так же, его нельзя будет переиграть, пересмотреть, придумать другую концовку. — Вы все видели, атли, — будничным голосом заявил Мишель. — Ваш вождь нарушил закон и будет казнен, согласно правилам. Советую вам озаботиться выбором нового, более… осмотрительного. Сзади громко всхлипнула Лара. Зашуршала обивка дивана, и я была уверена, что Рита уже плачет. Влад все так же смотрел на меня — неотрывно, отчаянно. Нужно что-то делать, сказать что-то… Вмешаться, изменить. Действовать, в конце концов! — Разве это законно? — услышала, как через туман, голос Глеба. — Какая-то девка пришла, кивнула, и все поверили. Что за бред вообще?! — Эта, по твоим словам, девка, — медленно повернулся к нему Мишель, — может считать с твоей жилы каждого ясновидца, которого ты выпил. Хочешь быть следующим? — Он не хочет, — вмешалась я. Пристально посмотрела на древнего. — Мы можем поговорить… наедине? — Извини, Кастелла, но время разговоров вышло. К тому же я сегодня занят. С улицы вернулся Марк — раскрасневшийся и злой. Грубо толкнул Влада к выходу и бросил: — Вперед, тварь! Мишель последовал за ними, обернулся на пороге и кивнул Андрею: — Ты тоже — в машину. Завтра я подыщу атли нового смотрителя. И вышел. Андрей вздохнул и тоже покинул дом. — Ну, кто-то будет что-то делать?! — воскликнула Лара и закрыла лицо ладонями. Время медленно стекало секундами на паркетный пол. Тикало в голове, мешало сосредоточиться. Рита уже вовсю рыдала на диване, Оля обнимала ее и гладила по спине. Неизменный атрибут моего присутствия в этом доме — обреченность. Словно я привезла ее с собой. Но я не привезла — она тут и была все время. Просто этот дом отравлен. Недомолвками, ложью, интригами, завистью. Страшными, необъяснимыми обстоятельствами. Но я не хочу, чтобы так было! Хочу вылечить его. Пусть даже не останусь. И Андрей. Как… что теперь с ним будет? Увезли, всех увезли… Я посмотрела на Глеба. — Твой байк на ходу? Он растерянно кивнул. — Поехали. Зимой ездить на мотоцикле — самоубийство. Но даже если отбросить скользкие дороги, приятного в такой поездке мало. Ветер пробирает до костей, от холода немеют руки и ноги, и единственное, чего хочется — поскорее приехать и слезть с железного коня. В этот раз я не ощущала холода. Хотелось скорости. Яркости. Ощущений. Как же долго я себя хоронила! Значительного в жизни мало. У меня всегда так было. Иногда это значительное вообще нельзя было назвать своим. Но его всегда было страшно потерять.