Она была человеком и понимала, что делает. Мне стало противно. До одури жаль его — того, кто смотрел на меня со смесью страха и вожделения. Совсем еще мальчик, которого только что продали для эксперимента. Странно, но жажда утихла, сменилась жалостью, и я шагнула к нему. — Не так быстро. — Дэн удержал меня за руку, встал между мной и мальчиком и покачал головой: — Мы же не хотим, чтобы он пострадал. — Кто он? — спросила я, не отводя взгляда от темно-карих, блестящих, как у вороны, глаз. — Меня зовут Егор, — сказал мальчик сиплым голосом. — Я умираю. — У Егора рак. Лейкемия. Последняя стадия, — пояснил Дэн. — Его отправили домой умирать. — И ничего нельзя сделать? — Я не лекарь. Ты тоже. Ясновидцы болеют так же часто, как люди. — Зачем мы здесь? — Ты должна научиться контролировать себя, Полина. — Привел меня к умирающему мальчику, заплатил деньги мамаше… не пойми куда она их потратит! Мы что же, платим им за кен? Ты в своем уме вообще?! — Он доброволец. Ему нечего терять. Лучше найти того, у кого семья? Чтобы кто-то из его родных взбеленился, и родился новый охотник? Очнись, жизнь жестока. Он, — Дэн указал рукой на Егора, — знает, на что идет. Ему нужен морфий. Мать у него не особо чистоплотна, но сына любит. Понимает, кто он. Понимает, что скоро его не станет. И пытается, как может, облегчить ему участь. Дэн вздохнул, подошел ко мне и положил руки на плечи. — Знаешь сколько их таких — ясновидцев, что продают свой кен? А сколько тех, что готовы рискнуть за сумму поменьше? Уверен, твой вождь и сам пользуется их услугами. Как и твои соплеменники-атли. Как и я. Иначе сейчас не выжить. Охотники делают на нас бизнес, ясновидцы решили не отставать. Рыночные отношения, чтоб их! — Он сделал паузу и сказал уже мягче: — К тому же мы здесь не для того, чтобы ты пила. Наоборот, Егор научит тебя сдерживаться. Правда ведь, Егор? Мальчик решительно кивнул и сел на кровати. Руки положил сверху одеяла, ладонями кверху. Я покачала головой, отступила на шаг. Меня пробил холодный пот, колени затряслись. — А вдруг не смогу? Не сдержусь? Что тогда? — Сможешь, — уверил Дэн. — Гляди, сколько всего смогла. Барт говорит, твои успехи феноменальны. К тому же, тебе не нужно пить ясновидцев. А тяга — это просто инстинкты. Инстинкты хищной. Их можно сдержать. Даже я могу, смотри. Он смело шагнул к Егору, присел рядом и взял его за руку. Парень смущенно улыбнулся и взглянул на меня. — Нет, — упрямо выдавила я. — Если не сдержусь, никогда себе не прощу. — Будешь сомневаться — никогда не попробуешь. Все через это проходили. Даже Барт. Ну же! Я глубоко вдохнула и сделала шаг… Ладонь у Егора была холодной и влажной. Когда я коснулась его, жила встрепенулась, требуя свое, заныла. Вены на руках горели, возник привычный зуд в ладонях. — Просто представь, что твой отец был одним из них, — шепнул мне на ухо Дэн. — Просто представь. Я закрыла глаза. Контролировать себя было практически невозможно, я чувствовала — еще немного, и не сдержусь. Подумалось, что тогда мне ничего не будет. Я просто выпью его и все. Егор сойдет с ума, а его мать сделает вид, что так и было. Потому что она сама продала его. Сама… — Вот видишь, все ты можешь, — шепнул Дэн и расцепил наши с Егором руки. — Для первого раза достаточно. Выйдя за калитку, я облокотилась о соседский забор. Ноги подкашивались, тело била крупная дрожь, а на лбу выступил пот, и я вытерла его рукавом. — В порядке? — осторожно спросил Дэн. Я подняла голову к небу. — Курить хочу. — Курить вредно. — Общаться с ясновидцами вреднее — для психики, — резко ответила я. Круглосуточный ларек мы нашли через двадцать минут. Жадно затянувшись, я присела на лавочку у чьего-то двора и посмотрела прямо перед собой. — Неправильно, что они вот так продаются. Дэн присел рядом, откинулся на спинку и закинул ногу на ногу. Выглядел он при этом спокойным и расслабленным. — Такова жизнь. — И часто ты их… покупаешь? — Время от времени, — и глазом не моргнув, ответил он. — Это честнее, чем отбирать кен бесплатно. — А деньги откуда? С таким графиком, как у тебя, работать сложно. — Я фрилансер. Айтишник. Пишу на яве, поддерживаю несколько постоянных проектов. Работаю в основном по ночам. Деньги неплохие — на жизнь хватает, да и Барту могу кое-что подкинуть. — Жизнь — дерьмо, — констатировала я, отлипая от лавочки. — Мы почти убийцы. Забираем у ясновидцев кен, и они сходят с ума. Но чтобы так цинично покупать чей-то разум… — Они ведь продают, — пожал плечами Дэн. — Бог мой, Даниил! — всплеснула я руками. — Ты видел этого мальчика? Он еле дышит, ему больно. Разве можно на таком спекулировать? — А ты думаешь, почему я привел тебя именно к нему? — Дэн тоже встал и уже не казался таким спокойным. — Почему не к одной их тех девок, что продают не только кен, но и тело? Это стоит дороже, а если пообещаешь не пить из них, то тебе дадут большую скидку. Потому что ты здесь не для того, чтобы портить мальчика. И мать это понимает. Знаешь, сколько сольвейгов приходило сюда со мной? Люсия была здесь, когда Егору было десять — тогда он только узнал, что болен. Им нужны были деньги, Барт предложил взамен на риск. Но он давал матери слово, что ее сын останется нормальным, и, как видишь, сдержал. — А если бы я не смогла? Если бы выпила Егора? — Но ты уже смогла и не раз. Было еще два ясновидца, так ведь? И оба раза ты сдержалась. — То была слабость… — Я опустила глаза. — Нет, — твердо сказал Дэн. — То была сила. Твоя сила. Та, в которую ты не веришь. И знаешь, бесит это твое самокопание. Повзрослей уже! — Ты… да ты… — вскипела я. — Что? Ну что я? Не надоело себя жалеть? Пойди, ударь, если больно. Ты же боевик! Барт ставит на тебя. Будет обидно, если подведешь. — Ставит? То есть у него на меня планы? Тоже? — Он отпускает тебя. Никого до этого не отпускал. Понимаешь, чем он рискует? Там чертов Первозданный, и если проболтаешься… — Я не скажу Альрику! Совсем сбрендил? — Знаю, что не скажешь, — буркнул он и отвернулся. — Но есть другие способы узнать. — Я не скажу никому, понятно, — обиженно проворчала я. — Думаешь, смогу, после всего… после того, как Барт… Он вздохнул. — Извини. Просто он для меня, как отец. — Я не предам Барта, Дэн. Он посмотрел на меня исподлобья и кивнул. — Знаю. — Ты сказал, что познакомишь меня с парочкой ясновидцев, но познакомил с одним. — Верно. Второй будет другим. Из тех, с кем лучше не пересекаться хищному. И мы не будем подходить — посмотрим издалека. Знакомство с таким чревато для тебя последствиями. — Какими последствиями? — насторожилась я. — Ты можешь умереть. — Что значит — умереть? — ошарашено спросила я, подавляя знакомый приступ тошноты после перемещения. На этот раз мы были в городе и довольно большом, если учесть ширину автострады и высоту многоэтажек. В нос тут же ударил запах бензина и выхлопных газов — неизменные спутники мегаполиса. Я отвыкла от них в лесу, где воздух настолько свежий, что больно вдыхать. Мы с Дэном появились в проулке, ведущем во двор новостройки — в тени, рядом с изрисованной граффити стеной. Яркая абстракция — словно протест серости и тоске. Дэн потянул меня ко двору, поясняя на ходу. — Бывают такие ясновидцы, как… ну, положим, мухоморы. Сильные, красивые, но несъедобные. От них потом живот болит. Буквально. Черт, опоздали! Он оттеснил меня и прижал к стене. В нос удалил свежий аромат одеколона, а щека прижалась к холодной плащевой куртке.