– Стой, где стоишь! – Тебе не причинят вреда, – как можно мягче произнес владыка, примирительно подняв ладони. – Ни ты, ни девушка не пострадаете, даю слово. – Не уверен, что ты говоришь правду! – Если хочешь, я поклянусь, – кротко вздохнул повелитель, знаком заставив подданных отойти к самым стенам и там замереть. Он не хотел пугать мальчика. И еще больше не хотел, чтобы непонятная враждебность встала между ними непреодолимой стеной. Он во что бы то ни стало должен был добиться расположения юного мага. Попытаться его убедить, уговорить, заставить, в конце концов. Что угодно сделать, лишь бы этот чудесный мальчик не исчез. Ему было нужно время. Всего лишь немного времени, чтобы разобраться и перестать разрываться между миллионами самых разных вопросов. Все случилось слишком быстро. И происходящее было слишком невероятным. Он никак не ждал такого подарка в этот тоскливый день. Но сейчас перед постаревшим владыкой стоял тот, кто мог подарить надежду… Слабую, невероятно призрачную, единственную надежду, что его скорая смерть все же не окажется катастрофой для рода и Темного леса. – Тебя зовут Тир? – снова попытался он завязать разговор. – Необычное имя для наследника Изиара. – Какое есть, – настороженно отозвался юноша. – Я сказал: стой на месте! – Кто твой отец? – настойчиво повторил владыка, послушно замерев в десяти шагах от вероятного внука. – Это никого не касается. – А мать? – Тем более! – Тир, успокойся, – испуганно потянула юношу за рукав Мелисса. – Не надо, пожалуйста. Тебе будет плохо! Юный маг до боли сжал челюсти и постарался унять вспыхнувший в груди пожар, а царственный эльф понимающе прикрыл веки. Нет, не так. Неудачный ход: о родителях лучше не спрашивать. И так ясно: мать определенно мертва, потому что «Огонь жизни» не выдержать никому их ныне живущих, а отец… если это Талларен, то мальчик – сирота. Его взгляд непроизвольно скользнул к мечам и неуловимо потемнел: гномья сталь в руках перворожденного – хуже позора не придумаешь. Одна Бездна знает, как получилось, что мальчик посмел нарушить все традиции, обратившись за помощью к бородатым недомеркам… Но неприятия показывать нельзя, даже когда, к собственной досаде, понимаешь, что клинки ковались исключительно под эти узкие кисти – больно быстро откликнулись напоенные магией мечи на зов хозяина. Штучная работа. Великолепная, надо признать. Делал настоящий мастер. – У тебя нет кольца, – скупо заметил владыка эльфов, не высмотрев под перчатками характерной выпуклости и не почуяв зова родового перстня. Но Тир снова промолчал, и повелитель с досадой поджал губы. Торк! В чем дело? Что он делает не так?! – Почему ты не доверяешь мне, мальчик? Я ведь сказал: во всем лесу не найдется никого, кто осмелился бы причинить вам вред. Мы ждали этого слишком долго, чтобы рисковать твоим благополучием. Поверь, вам нечего опасаться. – Что тебе нужно? – В тебе течет кровь Изиара. Ты не знаешь, что это означает? – Меня это не интересует. Темный эльф озадаченно мигнул. – Почему? – Я не желаю принадлежать твоему роду, дому и этому лесу, – отчеканил Тир, цепко поглядывая на взволнованных сородичей, но упрямо не опуская мечей. – Мы оказались здесь случайно и не хотим находиться дольше, чем потребуется. Владыка эльфов ошеломленно замер. Как?! Наследник Изиара, правящая кровь, последний отпрыск древнего и могучего рода отказывается от трона?! От власти и тех преимуществ, что она дает?! Добровольно?! И стоит сейчас напротив не как родич. Не как важный гость или долгожданный наследник, а… словно кровный враг! И ярость в его глазах горит совсем неподдельная. – Да, – спокойно подтвердил Тир. – Я не ради тебя сюда пришел. – Твой друг… – запоздало вспомнил кто-то из хранителей, и правитель снова непонимающе посмотрел на гостя. – Мальчик, ты пришел сюда ради смертного?! – Ради друга, – сухо поправил Тир. – Да, мы здесь только из-за него, поэтому не обольщайся. Я знаю, кто я. Знаю, кто ты и почему ты хотел бы видеть меня здесь. Но этого не будет: я не собираюсь оставаться в твоем лесу. – Неужели ты не слышал зов?! – Слышал. Уже давно. Но если бы не стечение обстоятельств, он бы тебе не помог. Владыка Л’аэртэ окончательно растерялся. Кажется, впервые в жизни. Как такое может быть?! Как могло случиться, что единственный молодой маг, которого так ждал его народ и который способен дать будущее всему роду, вдруг отказывается? Более того, не пришел бы вовсе, если бы не какой-то смертный, которого он рискует называть другом! Сколько ему лет? Сорок? Пятьдесят? Не больше сотни, это точно, но и не меньше четырех десятилетий, потому что «Огонь жизни» не просыпается раньше. Но почему же тогда этот юноша так сильно не любит перворожденных? Почему в его глазах по-прежнему горит это непонятное выражение досады пополам с искренней неприязнью? Почему он не внял голосу своего сердца, а вошел под сень родового ясеня ради человека, которому не повезло попасть под магический удар рядом с границей Темного леса?! Неужели он смог бы пройти мимо, если бы все сложилось по-другому?! Тир нехорошо сузил глаза и молча ответил: да, смог бы. И сделал бы это, не задумываясь, если бы не девушка и не раненый. – Что со смертным? – тихо уронил в тишину владыка, безошибочно прочитав в чужих глазах неприглядную для себя правду. Один из провожатых, что за целых двое суток не сумел разглядеть в обессилевшем мальчишке настоящее сокровище, пугливо втянул голову в плечи. – Он сильно пострадал, сир. Обширный ожог, значительная потеря крови, опасная рана на груди. Глубоко задето левое легкое, но он весьма неплохо справляется даже с этим. Живуч как кошка. – Он выкарабкается? – Мы делаем все возможное, мой лорд. Владыка эльфов мельком взглянул на напряженное лицо Тира, побледневшую от волнения девушку за его спиной и властно кивнул. – В рощу его. Иттираэль, займись лично. И сделай все, чтобы он выжил. Один из молчаливых хранителей послушно кивнул и, взглядом испросив разрешения удалиться, неслышно растворился в открывшемся в стене проеме. Хоть и промелькнула в его глазах слабая тень неудовольствия, но выказать его он не рискнул: высокий лорд очень не любил, когда его приказы оспаривались. А значит, смертный выживет любой ценой, хоть это и претит чести рода. – Спасибо, – неслышно шепнула Мелисса, не поднимая глаз. Владыка снова поразился про себя ее удивительной красоте и быстро взглянул на Тира. Кажется, теперь он понимал, чем привлекла его эта девочка. Хоть и юна еще малышка, но уже сейчас от нее невозможно оторваться даже бессмертному. Удивительно гармонична, а сложена так, что бесформенный плащ не может скрыть ее совершенство. Чудесная девочка, изумительная, необычная. Впрочем, владыка эльфов не просто так решил заняться благотворительностью: избыточной сентиментальностью он не страдал. Но пока смертный находится здесь, юный маг не бросит его. Останется до тех пор, пока друг не поправится, а значит, оставалась небольшая возможность успеть совершить задуманное. Силой здесь ничего не добьешься – не тот случай. Но пока смертный будет выздоравливать и, соответственно, не сможет покинуть рощу, мальчику тоже придется остаться. – Хороший ход, – неохотно проронил Тир, сверля родича неуловимо покрасневшими глазами, и под этим пристальным взглядом владыка Л’аэртэ невольно вздрогнул. – Ты прав: пока Вал у вас, я никуда не уйду. Тем более в священной роще мне будет сложно до него добраться. Я благодарен тебе за заботу о моем душевном спокойствии, но не думай, что выиграл. Да, мы останемся до тех пор, пока он не поправится, но это не значит, что я согласен. Просто подчиняюсь обстоятельствам. На время. «Умный мальчик», – со странной грустью подумал высокий лорд. – Я вижу, «Огонь жизни» совсем недавно коснулся твоего сердца, – сказал он вслух. – Полагаю, тебя растили смертные? – Меня растили родители, – холодно поправил Тир. – Хотя среди моих родных и близких немало людей, это правда. – И гномов, я смотрю? – Тебя это коробит? – Ничуть, – не моргнул глазом владыка, странным образом чувствуя себя на поле боя, где ему противостоит молодой, но отнюдь не глупый противник. Тир понимающе усмехнулся. – Не ложь, но и не вся правда… знакомая песня. Не надо себя утруждать: я прекрасно знаю твое отношение к подгорному народу, но не разделяю его. Надеюсь, ты понимаешь, что свои мечи я больше не отдам? – Разумеется. Тем более сейчас на них горят защитные руны, способные оторвать руки даже мне. Было бы очень интересно узнать, как ты сумел договориться с гномами. Я только попрошу тебя не поднимать эти мечи на моих подданных. – Без причины не стану, – кивнул Тир, опуская руки, а затем, поколебавшись, все-таки убрал клинки в без промедления возвращенные ножны. – Как я уже сказал, я останусь на некоторое время, но с двумя условиями: первое – никто из твоих лю… эльфов не тронет Милле. И второе – ты поможешь Валу и не станешь задерживать нас, когда он поправится. Владыка Л’аэртэ ненадолго задумался. Невыгодные условия, поскольку выпускать такое сокровище из рук он не собирался. Но мальчик упорен, настойчив и вспыльчив, что для потомка Изиара в порядке вещей. В то же время умен для своего возраста. Да, детская наивность еще не оставила этот молодой разум, Тир податлив, впечатлителен, как всякое юное существо, наверняка любопытен и еще не оброс твердой коркой недоверия. Удивительно чистый для перворожденного мальчик. Уже не мягкий, как мокрая глина, но и не застыл мертвым камнем. Неплохой материал для работы, который так нужен эльфийскому народу. Любого другого повелитель просто принудил бы, заставил принять свою волю. Но Тир неподвластен этой магии. Более того, судя по отсветам в глазах, он не только не уступит любому из хранителей, но и превзойдет в скором времени их всех. Следовательно, его придется убеждать, уговаривать, заинтересовывать, в конце концов. Делать все, чтобы вызвать хоть немного доверия. Поражать, ослеплять, привлекать… нет, для женщин еще рано, хотя стоит предусмотреть и такой вариант. Но надо заставить его захотеть здесь остаться. Любой ценой. И показать мальчику все выгоды нового положения. Выяснить причины его злости, вызвать на откровенность, убедить в полной безопасности. Поманить блестящими перспективами. Для тысячелетнего мага это не составит особого труда. В конце концов, когда-то и сам он был таким же мальчишкой и очень хорошо представляет свои прежние слабости, свойственные юности… Владыка Л’аэртэ плавно обратил взгляд на заметно нервничающую Мелиссу. Нет, девочку трогать не стоит: Тир за нее готов со всем миром сражаться. Но вот попытаться действовать через нее можно: кажется, малышка не столь агрессивно настроена. Немного более расположена к диалогу, чуть меньше сопротивляется, хотя боится гораздо больше. Правда, страшится тоже не за себя, а за… гм, жениха? Что ж. Похоже, вариант с женщинами можно уже не рассматривать. Но все остальное вполне решаемо. – Согласен, – наконец ответил владыка. – Однако у меня есть небольшое условие. Тир немедленно насторожился. – Какое? – Не волнуйся, принуждать вас ни к чему не будут. Проблема в другом: меня очень беспокоит факт присутствия в моем лесу необученного мага. Причем весьма сильного мага, у которого вряд ли была возможность учиться у своих… э-э-э… смертных родителей. Сомневаюсь, что они имеют даже приблизительное представление об «Огне жизни» и о твоей истинной силе. Но раз уж вы «случайно» оказались здесь, хочу предложить тебе обучение. – Не понял? – Без хорошего наставника ты не справишься с «Огнем жизни», – спокойно пояснил владыка эльфов. – Поверь, я знаю, о чем говорю. Если ты не научишься управлять своей силой, могут пострадать твои близкие: друзья, любимая девушка… Тир прикусил губу. – Я справлюсь. – Когда ты первый раз коснулся его? Три дня назад? Четыре? Сегодня ты едва сдержался, хотя серьезной опасности для вас не было. А что будет, когда твоя сила возрастет? – А она возрастет? – робко высунулась из-за спины юноши Мелисса. Владыка ободряюще улыбнулся. – Намного. Представители нашего рода не зря так долго учатся управлять ею. Порой не одну сотню лет, потому что только умея ее сдерживать, можно достичь истинного могущества… Кстати, я бы хотел кое-что уточнить насчет того пожара. – Нечего уточнять, – хмуро буркнул Тир. – На нас напали. Какой-то мерзавец положил на Милле глаз, пока мы были в Аккмале, и последовал за нами, после чего с помощью дурака-мага и пары десятков помощников попытался взять силой. Из засады напал, ползун гадливый. Вала ранили, а мне ничего не оставалось, как… – Но ты ведь этого не планировал?