– И то и другое. – О-о-о… Выходит, у меня все-таки получилось выпросить прощение? – Пожалуй, – против воли улыбнулся он, мысленно отправляя ей волну обожания и искренней благодарности. Белка сладко зажмурилась, но, когда он неслышно прошел мимо, вдруг широко распахнула глаза и настороженно принюхалась. – Эй! А чем это от тебя пахнет? – Ничем. – Не-э-эт, – нахмурилась она и проворно догнала мужа, после чего бесцеремонно развернула, обнюхала с ног до головы и вдруг изумленно застыла. – Постой-постой. Чем-то явно пахнет, и так знакомо… – Да тебе показалось. – Нет, точно пахнет! Сейчас, погоди, я соображу… А потом аж подпрыгнула на месте, напугав эльфов чуть не до икоты. – Орехи! Таррэн, от тебя пахнет орехами! Где?! Где они?! Ну покажи, дай попробовать! Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – Белка самым натуральным образом вцепилась в его руку и умоляюще заглянула в глаза, приплясывая на месте от нетерпения. – Ты же не оставишь меня без завтрака? Правда? Ну дай хоть один! Не верю, что ты мог все слопать сам! Таррэн усмехнулся и осторожно высыпал в подставленные ладошки внушительную горсть свежесорванных лесных орехов: крупных, ароматных, вкуснейших. Пол-леса исходил, чтобы отыскать именно такие. Белка секунду таращилась на нежданно свалившееся чудо, потом как-то странно дрогнула и очень нежно прижала свое сокровище к груди. А когда все-таки вырвалась из сладких грез, подняла на эльфа удивительно ярко заблестевшие глаза. – Ты что… из-за этого так рано поднялся? Чтобы собрать орехи? Для меня?! – Цветов не было, – нежно улыбнулся эльф, тихонько касаясь губами ее макушки. – Уж что нашел, то нашел. Тебе нравится? Она смогла только кивнуть, а потом благодарно прижалась, неслышно мурлыча что-то обожающе-нежное исключительно для него и пряча лицо от любопытных взглядов. До чего же он внимательный! Вспомнил ее детскую страсть, не забыл, не махнул рукой, а специально встал еще засветло и все утро бродил по бескрайним чащобам, чтобы вот так неожиданно, но приятно удивить. Заботливый, нежный, любимый… мрр… Сказать, что эльфы удивились, – значит, не сказать ничего. У хранителя даже скулы свело от подтверждения недавней догадки, потому что то, как молодой лорд обнимал Белика, совсем не походило на обычные родственные чувства. Но вот кто изумился больше всего, так это Шранк – всегда невозмутимый воевода вдруг неприлично разинул рот и едва не подавился зеленым яблоком. – Белик?! Ты что, любишь орехи?! – Ага, – смущенно кивнула Гончая, запоздало отстраняясь от эльфа. – Меня Литур потому Белкой и кличет, что обожаю их до безумия. Это у нас любовь с первого взгляда. – Я не знал, – ошарашенно выдал воевода, во все глаза глядя на ее умиротворенное лицо. – Торк! За столько лет даже не догадался! – А тебе и не надо. К тому же у нас дома они не растут – только в Бекровеле и можно достать. Но я в этот раз не успел – с вечера пересмешник попался, а утром мы слишком рано выехали, зато теперь… мм… лопну, но все съем! – Ну, мать моя, – оторопело сел Шранк. – Одно хорошо: я теперь, по крайней мере, буду знать, как от тебя отвязаться, если сильно приспичит. Белка широко улыбнулась и, активно закивав, торопливо запихнула в рот свое сокровище. – Хрм… мрр… вкуснотища! Таррэн, ей-богу, я для тебя на все готов! Даже на еще одно высушенное тобою озеро! Перворожденных откровенно передернуло, а молодой лорд неверяще замер на краю поляны, но Белка уже не обращала внимания: уселась в укромном уголке, подтянула колени к груди и напрочь отстранилась от забот этого мира. Только лицо было безумно счастливое, да глаза светились нескрываемым блаженством. Все оставшееся утро Белка посвятила себе любимой. Была подозрительно тиха, благодушна, весела и вообще просто прелесть. Почти не вредничала, не ехидничала и не скалилась, позволив эльфам облегченно вздохнуть и бросить в сторону невозмутимого Таррэна не один десяток признательных взглядов. Хоть один денек без этого буйнопомешанного пацана под боком! Наконец-то нашелся способ его заткнуть!.. А она и этого не замечала – полностью ушла в себя. Мечтательно взирала на безмятежное небо, наслаждаясь каждым мгновением, внимательно слушала щебетание птиц, беспрестанно улыбалась. Сияла и сверкала, как ясное солнышко. При этом оглушительно хрустела орехами, тихонько напевала что-то себе под нос, нежно урчала, доставая на свет очередное лесное сокровище из того немаленького запаса, который собрал для нее Таррэн. И, лишь вдоволь налюбовавшись, будто драгоценным камнем, пихала в рот. После чего нередко оборачивалась и одаривала благоверного таким долгим взглядом вкупе с нежным мысленным посылом, жаркой волной благодарности и ослепительной, но столь многообещающей улыбкой, что Таррэн вскоре пожалел, что рядом есть посторонние. И начал искренне желать скорейшего наступления хотя бы дневного привала. Однако его мечтам не суждено было сбыться: уже к полудню Белка начала беспокоиться. Сперва непонимающе оглядывалась, старательно изучая проплывающие мимо кусты. Затем перестала петь, отчего-то посерьезнела. В конце концов, замерла на середине движения, заметно нахмурилась, медленно втянула ноздрями теплый воздух, вкусно пахнущий хвоей, и… отложила уже поднесенный ко рту орех. – Что за?.. Карраш под ней звучно чихнул и тоже встал как вкопанный, приподняв верхнюю губу и пробуя на вкус неуловимо изменившийся воздух. А за ним и Шранк насторожился: вожак зря не дернется, не встревожится по пустякам. А похожее выражение в ее глазах он уже видел – Гончая подобралась, как хмера перед прыжком, окаменела, ее красивое лицо стало жестче, а в спокойных прежде глазах проступил знакомый лед. Таррэн ощутил, как тревожно шевельнулось его второе сердце, а затем резко вскинул голову: ему очень не понравилось мелькнувшее на задворках сознания ощущение мимолетного, но чужого и очень внимательного взгляда. Такой бывает у голодного хищника при виде далекой, но весьма заманчивой дичи. Нет, еще не здесь, еще не близко, но что-то явно было не так на западе. Будто некто невидимый и очень скрытный быстрее молнии проскользнул вдалеке, кинув в сторону небольшого отряда один-единственный, но жадный взор и, умело хоронясь за густой листвой, стремительно исчез в зеленой чаще. Отнюдь не забыв об увиденном, не отступившись, а затаившись в лесу лишь для того, чтобы вскоре вернуться. Ирташ, тоже почуяв неладное, одним громадным прыжком нагнал отца и замер бок о бок, старательно втягивая воздух шумно раздувающимися ноздрями. А вскоре негромко, предупреждающе зарычал. – Что-то случилось? – испуганно обернулась на шум Мирена и осеклась: Таррэн и Шранк с двух сторон прикрыли собой привставшего в стременах Белика. Напряженные, сосредоточенные, руки не сходят с рукоятей мечей, на лицах – холодная отстраненность и ледяное спокойствие. Кони под ними – словно хищные звери: такие же подобравшиеся, излучающие угрозу, оскалившиеся и очень-очень опасные. – Уходим, – отрывисто велел Таррэн, убедившись, что неведомый преследователь исчез. Белка, нахмурившись, развернула Карраша. – В трех часах южнее должно быть поле с небольшим холмом, – бросила она в сторону. – Попробуем успеть. – Не знаю, – поджал губы эльф. – Не уверен, что лошади выдержат наш темп. – Если нас застанут посреди чащи, будет трудно отбиваться. Похоже, их много, а у нас всего семеро лучников. – Кого – их? – совсем встревожилась Мирена. Белка странно пожевала губами. – Гиен. Да, думаю, что гиен. – Вы что, испугались каких-то шавок?! – насмешливо обернулся Аззар, но поймал взгляд воеводы и мигом передумал смеяться: в глазах смертного стояло такое непонятное выражение… Эльф неожиданно поймал себя на мысли, что желал бы оказаться подальше от того, кто рискнул вызвать гнев в этих темных глазах. Но раз уж даже Страж проникся тревогой, значит, опасность действительно была реальной. А с ними дама… – Не советую тебе лишний раз встречать с этими «шавками», – процедил Шранк. – Боюсь, у них вполне хватит сил и проворства, чтобы справиться даже с вами. – И много их? – спокойно осведомился Сартас, внимательно глядя на Таррэна, но вместо него ответила Белка: – Не меньше десятка, но и не больше трех десятков. Причем большая часть стаи где-то далеко, иначе они бы уже набросились: не любят тянуть с охотой, особенно – на двуногих. Кажется, нас заметил случайно отставший самец – самка не упустила бы такую добычу, как наши остроухие. Значит, сейчас он наверняка отправился нагонять стаю и передать им хорошую весть. Но очень скоро вернется, причем не один. Насколько у вас выносливые кони? – Достаточно, чтобы пережить небольшую погоню. – Да? – хмыкнул Шранк. – Белик, ты ориентируешься на свое зубастое чудовище, а эти милашки вряд ли выдержат больше десятка миль нашим темпом. Сомлеют, как девицы. Перворожденные одновременно насупились, потому что кони были действительно хорошими, но высказаться вслух не успели: Таррэн решительно прервал едва не начавшийся спор: – Так. Едем в ту же сторону, куда и собирались, но до первого подходящего места. Если не выйдет сбросить их со следа, то до ближайшей воды. Успеваем раньше – значит, готовимся, как всегда. Если нет, делаем то, что возможно. Главное, чтобы место для маневра хватало, да деревья поблизости не мешались. – Может, попробуешь с ними договориться? – с надеждой взглянул на эльфа воевода, но Таррэн медленно покачал головой. – Судя по всему, это полукровки: они не слышат зова. Скорее, он послужит им сигналом к нападению, так что не буду даже пытаться. – С гор спустились, – понимающе кивнула Белка. – Эх, жаль, что Мирдаис так и не решил ничего с Малой сторожей! У нас было бы меньше проблем. Ладно, хоть разомнусь немного. – Нет! Ты ни во что не вмешиваешься, ясно? – сверкнул глазами Таррэн. – Ясно, – удивительно покладисто кивнула Гончая. – Сижу за вашими широкими спинами, молчу себе и делаю вид, что наслаждаюсь прекрасным зрелищем. – Именно. Чтоб вперед не совались! «Рано нам еще раскрывать все карты, – подумал темный эльф, пристально глядя на свою пару и точно зная – она услышит. – Рано говорить о Гончих и твоей роли в стае. О Карраше распространяться тоже не стоит – эльфы и без того слишком подозрительно на вас косятся. Пожалуйста, будь осторожна!» Белка чуть заметно вздохнула и потрепала могучую холку мимикра. – А что, Каррашик? Побудем пока наблюдателями? Ну-ну, не ворчи, это ненадолго. Дорогу помнишь? Карраш, не задумываясь, кивнул. – Вот и славно. Тогда поехали, пока за нас не принялись всерьез, а то мне уже начинает казаться, что… Ее прервал свирепый, откровенно торжествующий рев сразу нескольких голосов. Еще очень далекий, смазанный расстоянием и почти не слышный на таком отдалении, но дикий, поразительно мощный, уже вполне различимый для чутких ушей перворожденных и острого слуха двух опытных Гончих. Маликон и Сартас многозначительно переглянулись, со всей ясностью понимая, что Стражи не просто так беспокоились, потому как этот рев издавал кто угодно, но только не обычные гиены. Шранк сурово прищурился, а Таррэн с досадой поджал губы. – Далеко уйти не успеем, – хладнокровно высказала общую мысль Белка и с неуместным смешком развернулась к попутчикам. – Ну, братцы-кролики, что теперь делать будем? Глава 18 Подходящий пригорок они увидели сразу: стремглав вылетев из-за расступившихся деревьев, отряд оказался на огромном пустом пространстве, в самом центре которого, как спасительный флаг, виднелась поросшая травой верхушка невысокого холма. Карраш, не сбавляя хода, повернул в ту сторону. Прямо на бегу тревожно дернул ушами, но, чтобы услышать нарастающий и полный торжества вой за спиной, этого уже не требовалось – стая гиен была так близко, что просто удивительно, как они еще не настигли хрипящих от натуги лошадей. Нет, мимикры отлично справлялись со своей нелегкой ношей, Ирташ ни на корпус не отстал от неутомимого отца и вполне мог бежать в таком темпе до следующего утра. Но эльфийские кони явно сдавали: шумно дышали, пугливо всхрапывали, роняя с губ желтую пену, и из последних сил старались поспеть за громадными вороными, которые с неутомимостью хмер вели их вперед. Сзади в который раз прозвучал торжествующий многоголосый хор, мало напоминающий издевательский хохот обычных гиен. К тревоге перворожденных, не привыкших сталкиваться нос к носу с тварями Проклятого леса, за гиенами увязалось немало странных, не виданных прежде существ. Правда, на глаза стая так и не показалась. Лишь мелькнуло на безопасном расстоянии несколько массивных силуэтов, злобно щелкнули острые зубы, но рваться вперед твари пока не стали – умные, сволочи. Быть может, даже сталкивались с двуногой добычей раньше и знали об острых стрелах, но азарта у них это не убавило: то одна то другая зверюга на мгновение показывалась издалека, внушая ужас своими размерами и шириной распахнутой в запале пастью, а потом так же стремительно исчезала. Но эльфам и этого хватило, чтобы понять: врукопашную с такими чудовищами, что слегка недоставали загривками до конских холок, не справиться даже им. Особенно – посреди пригодного для засады леса и тогда, когда жутких тварей набиралось никак не меньше двух десятков. И все поразительно быстрые, легкие, смертоносные не хуже хмер.