– Играют, – с отвращением покосился Шранк на очередного смельчака, рискнувшего показать ощерившуюся морду из-за деревьев. – Уверены, что нам некуда деваться, вот и не спешат. Белка тихонько фыркнула. – Погоди, сейчас вся стая подтянется, и станет не до шуток. Это только первые – самые шустрые и легкие на подъем. А тяжелая кавалерия подтянется минут через десять. И за это время нам кровь из носу, но надо добраться до того холмика. – Зачем? – прерывисто поинтересовался Линнувиэль, с опаской косясь на страшновато хрипящего под седлом скакуна. – А чтобы успеть хотя бы половину из них стрелами достать, мой ушастый друг. Ты ведь еще не разучился стрелять? – Может, лучше магией? – беспокойно обернулся Аззар. – Нет, – ответил Таррэн. – С магией мы вообще всю округу всполошим, а это весьма нежелательно для нашего дела. Верно, Линнувиэль? Тем более никому не известно, не бродит ли поблизости кто-то еще, такой же голодный и шустрый. А я полукровок чую очень плохо. Хранитель только наклонил голову, соглашаясь с такими доводами, а остальные с новой силой пришпорили изможденных лошадок: если уж молодой лорд, проживший рядом с подобными соседями более двух десятилетий, встревожен, значит, повод для беспокойства действительно есть. И надо уносить отсюда ноги поскорее, пока этот самый «повод» не вздумал унести их сам. Отдельно, так сказать, от тела. Трехчасовой забег плохо сказался на породистых эльфийских скакунах – они утратили былой лоск, запылились, взмокли, заметно устали, тугие бока уже ходили ходуном, а точеные ноги с видимым усилием вскидывались в воздух в очередном прыжке. Однако от Карраша с его поистине сумасшедшим темпом они все же не отстали, и хотя бы поэтому их стоило считать превосходными лошадьми: мало кто способен угнаться за взрослым мимикром. Правда, Карраш бежал не в полную силу – берег молодого сынишку, да и ушастых бросать было не след, но это уже сущие мелочи. Главное, что они успели и выбрались из коварных зеленых зарослей, где трудно прицелиться, а теперь с каждым прыжком приближались к заветному холму. – Спешиться! – рявкнул Шранк, едва взмыленные кони добрались до верхушки, и первым подал пример. – Скорее, улитки! Белка, успевшая в последний момент выдернуть из тугих ремней свой неизменный «талисман», уже была на земле, Таррэн от Гончих тоже не отстал, а вот перворожденные замешкались А когда все-таки спешились, то еще долго недоумевали, зачем и куда ринулись оба гаррканца, да еще и прихватив зубами поводья остальных скакунов. Гончие тем временем торопливо взялись за завязки своих мешков, Таррэн потянулся за кольчугой, Шранк промчался по крохотному утоптанному пятачку, проверяя упругость почвы и готовясь к грядущему бою, а остальные все еще непонимающе таращились на эти странные приготовления. Когда воевода без стеснения обложил их на гномьем наречии, хмуро переглянулись. – А зачем мы?.. – Некогда, – сухо оборвал Корвина Таррэн, сноровисто вырубая мелкие кустики, чтобы не мешались под ногами. – На этом пятачке коней укрыть будет негде, да и нас слишком мало, чтобы выстроить нормальную оборону. Карраш уведет коней в ближайшие пещеры, что в паре миль южнее. С этой стороны его не должны увидеть – холм закрывает обзор, с другой же гиены пока не додумались зайти. Молодые, зеленые… а когда подойдет основная стая, интерес к лошадям вовсе пропадет. – Почему? – непонимающе обернулся Маликон. – В конях же мяса в пять раз больше, чем в каждом из нас! На месте гиен я бы ринулся за более легкой добычей! – Только вот это не обычные гиены, – медленно пояснил собрату Сартас, провожая глазами стремглав уносящийся прочь табун. – Для них главная добыча – именно мы. Мой лорд? Таррэн хмуро кивнул. – Ты прав: им позарез нужны маги. То есть я и Линнувиэль. И ради этого они отложат наших скакунов на потом. А разделяться сейчас не рискнут – нас слишком много. – Они что, чуют магию?! – не поверил Маликон, по примеру собрата спешно расчехляя лук. – Разумеется. Хоть и полукровки, но потребности у них схожие с тем зверьем, которое уже давно обжило Проклятый лес. Обычно они в горах охотятся, вблизи Тропы смертников. Как правило, небольшими стаями, которые беспрестанно грызутся за территорию. А сюда спускаются крайне редко – только когда находится какой-нибудь умный и дальновидный вожак. Или же когда их выгоняют с обжитых мест. – Здесь не тот случай, – со знанием дела вставила Белка, обходя небольшой холм по периметру и внимательно оглядывая окрестности. – Стая большая, сильная и молодая – вон как резвится молодежь, чуть ли не под стрелы лезет. Значит, их согнало с места нечто иное. Мало дичи, что ли? Или вся она ушла под твое крылышко, Таррэн? Темный эльф молча пожал плечами: этого он не знал. Зато знал точно, что основная часть стаи на подходе, – их рыжевато-серые ауры уже показались перед его внутренним взором. Одна, три, пять, десять… – Семнадцать, – дрогнувшим голосом сообщил Линнувиэль, увидевший ту же картину, что и молодой лорд. – Здоровые же они! Прямо медведи, а не гиены. Даже не верится, что могли вырасти такими крупными. Магией их, что ли, накачали?.. Хранитель неожиданно осекся и запоздало сообразил, отчего этим тварям нужны именно маги, – кажется, порождения Изиара черпали силу из того же источника, что и любой мало-мальски способный колдун. Иными словами, чтобы выжить, стая таких зверушек просто обязана была время от времени пожирать обладателя магической силы. Или, на худой конец, кого-то из себе подобных, но маг для них был все-таки лучшим вариантом. Вот эти монстры и обрадовались, когда учуяли след. Шранк хищно прищурился и напряженно вгляделся в заметавшиеся за деревьями тени. – Семнадцать? Что ж, не самый плохой расклад. Да, Бел? – Точно. Вот если бы их было пятьдесят, нам пришлось бы попотеть, а так – должны справиться, если ушастые не подведут, конечно. – Пусть только попробуют, – усмехнулся воевода и подчеркнуто медленно обвел перворожденных потемневшими глазами. – Корвин, вы на таких когда-нибудь раньше охотились? Сартас? Маликон? Нет? Плохо. Тогда слушайте внимательно и запоминайте… Гиены собрались быстро. Едва эльфы получили необходимые сведения и заняли круговую оборону, ощетинившись луками и воткнув в землю перед собой сразу по десятку стрел, как громадные полукровки без лишнего шума выступили из-за деревьев. Было их действительно семнадцать – двенадцать молодых самок и пятеро самцов-двухлеток. Большинство зверей имели ровный коричневый окрас, некоторые – с рыжими подпалинами на мохнатых боках. Все крупные, с матерого медведя в холке. Мускулистые, крепко сбитые, с ярко горящими глазами, в которых светились голод и жажда крови. С могучими лапами, оканчивающимися острыми кривыми когтями. С горбатыми спинами и мордами обычных равнинных гиен, только в три с половиной раза крупнее. С красными жерлами глоток, внушительным набором зубов и куцыми черными хвостами, которые в момент еле сдерживаемого возбуждения встали торчком. Гиены медленно выбрались на открытое место и, выстроившись в два ряда – по семь и десять особей, в недобром молчании уставились на добычу. Белка прищурилась и удовлетворенно кивнула, подметив на боках у четырех самцов внушительные проплешины – кажется, старшие самки уже успели славно тряхнуть этих недорослей за то, что посмели выпустить жертв из леса, где к ним было проще подобраться. Глупые юнцы позабыли обо всем, когда в восторге гнали улепетывающую добычу, да прозевали момент, когда из охотников сами превратились в дичь. Теперь, по открытому полю да на таком расстоянии, когда эльфы (а бойцами они слыли превосходными) полностью изготовились к бою… на месте главной самки она сто раз бы подумала, прежде чем начинать эту охоту. При таком раскладе стая уже не уйдет отсюда целой. А если еще знать про Стражей и Таррэна… Гончая кровожадно улыбнулась. Шранк шепотом рыкнул, внимательно глядя на подбирающуюся стаю: гиены, начав движение с медленного шага, стали постепенно ускоряться и с каждой секундой так стремительно набирали ход, что вскоре он почти перестал различать мелькание сильных лап. Их горящие глаза ни на миг не отрывались от напрягшихся эльфов, жаркие пасти в возбуждении приоткрылись, с клыков то и дело капала пена. Мощные когти без труда вонзались в податливую землю, вырывая комья травы… Линнувиэль непроизвольно передернул плечами, на мгновение представив, что случилось бы, если бы они встретились с этими хищниками посреди леса. Торк! Какая же сила произвела на свет этих чудовищ? Демоны, как есть демоны! От таких не сбежишь, на дерево не влезешь – мигом ветки перекусят да сдернут на землю, после чего останется только покориться неизбежному. А стрелять среди тесно стоящих деревьев в этакую мчащуюся на всех парах махину почти бесполезно – превосходная реакция позволит им с легкостью уклониться или спрятаться за любым из стволов, тем самым избежав ранения. С такими лучше встречаться в чистом поле, желательно – за пятьсот, а то и за тысячу шагов, когда и прицелиться можно, и успеть нашпиговать их стрелами еще на подходе. – Видишь главную? – спокойно осведомился Таррэн, вынимая из ножен родовые клинки. Шранк отрицательно мотнул головой. – Наверняка идет во второй волне. Ушастые, вам пора целиться, но помните – эти твари умеют подныривать под стрелы, а реакция у них лишь немного уступает вашей, так что постарайтесь не промазать. Сартас лишь усмехнулся: триста пятьдесят шагов – с такого расстояния трудно промазать. Рядом с ним встал Аззар, за спиной которого возвышался с луком на изготовку Корвин, с другой стороны такой же сработанной парой замерли Маликон и Атталис – привычно, умело, слаженно. Они дружно натянули тетивы и, почти не целясь, плавно спустили стрелы из знаменитой эльфийской ивы. Одна, две, три, четыре… пятая, от Сартаса, даже чуть опередила своих товарок, уверенно устремившись к горлу одной из гиен. Потом – короткий свист рассекаемого воздуха, почти слившийся со щелчком спущенной тетивы. Смазанные тени между стремительно приближающимися хищниками и их возможными жертвами. Короткое мгновение напряженного ожидания и… Обиженный рев двух раненых самцов. Сартас неприлично выругался и в мгновение ока выхватил еще две стрелы. Триста шагов. Странно, но, вопреки обычаям обитателей Проклятого леса, гиены напали сразу, не разделившись на две волны. – Неважнецкие у нас стрелки, – скупо заметил Шранк, бесстрастно наблюдая за ошеломленными лицами перворожденных и безупречно ровным строем ничуть не замедлившихся гиен. – Может, во второй раз у них получится лучше? Двести пятьдесят шагов. Эльфы помрачнели и сделали поправку на ветер, скорость движения опасных тварей, из которых двое хоть и оказались ранены, но не настолько, чтобы даже замедлиться. Затем плавно спустили тетивы… Торк! Да они каменные, что ли?! Любую тварь навылет прошивало, а эти словно не почувствовали! Двести шагов. Таррэн покачал головой и, молниеносно вскинув лук, неуловимо быстрым движением выпустил одну за другой сразу семь стрел. Ну? Не пропал еще навык? Не пропал: на этот раз три наименее расторопные самки споткнулись на полном ходу, опасно покачнулись и без единого звука рухнули наземь со стрелами в глазницах, после чего закономерно попали под ноги стае. Один из самцов споткнулся, замешкавшись на такой скорости, раздраженно рыкнул, но тут уж Сартас не сплоховал – всадил оперенную стрелу точнехонько в левый глаз, и еще одним противником стало меньше. Следом за ним исправились и остальные – сухо защелкали тетивы, взвизгнули спущенные с бешеной скоростью стрелы, и оставшиеся четыре самца пополнили собой список трофеев перворожденных. Сто шагов до настороженно подобравшихся двуногих. – Девять собачек осталось, – спокойно констатировала Белка. – Еще залп успеете? Перворожденные не ответили: сосредоточенно метали свои остроклювые подарки с поистине убийственной скоростью, но на этот раз даже Таррэн не преуспел – всемером они сумели намертво поразить лишь одну молодую самочку да легко зацепить трех более крупных чудовищ. Однако большего гиены им не позволили: повинуясь рыку главной самки, все еще умело скрывающейся среди сестер под видом обычной зверюги, умные звери рассыпались веером и внезапно еще больше ускорились. Да так резко, до того слаженно и ловко, что даже Белка уважительно присвистнула: – Ого, какая прыть! Кажется, мы ее недооценили. Таррэн, бросай лук: они больше не поддадутся. Пятьдесят шагов. Темный эльф с досадой поджал губы, мимолетно оценив усеянное стрелами поле, и вынужденно признал: да, большего им не успеть. Да и стрелять уже нечем – он как-то не рассчитывал, что придется встретиться с этими умелыми охотниками, и не запасся дополнительной подводой с колчанами. Похоже, осталось браться за мечи и надеяться, что их, восьмерых, вместе с воеводой, будет достаточно, чтобы остановить поредевшую стаю. В конце концов, восемь на восемь – действительно неплохой расклад. А потом думать стало некогда: гиены достигли наконец подножия невысокого холма и, торжествующе взревев, громадными прыжками ринулись наверх. Одна, две, три… глаза горят бешеным огнем, пасти распахнуты в предвкушении схватки, мощные тела похожи на сжатые пружины, острые когти с легкостью вгрызаются в землю… Перворожденные сперва не поняли, отчего две разъяренные самки во втором ряду вдруг споткнулись и непонимающе замерли. Не увидели промелькнувшую перед глазами стальную смерть и не услышали негодующего вскрика своего лорда. Лишь краешком сознания отметили, что, похоже, еще двумя зверюгами в стае стало меньше, и вынужденно признали: Стражи действительно превосходные воины. Настолько точно метнуть ножи! Это просто поразительно даже для эльфов, а уж для смертного – и вовсе предел мечтаний! А мгновением позже их закрутил водоворот схватки. Повсюду замелькали когти, ринулись эльфам навстречу оскаленные морды, мощные тела пытались оттеснить, отодвинуть, смять своим весом. Что-то рычало, хрипело и брызгалось слюной, поминутно грозя отдавить ноги или вывернуть руки из суставов. Кожа у этих монстров оказалась действительно каменной, и если бы не эльфийские мечи, начиненные магией по самые рукояти, перворожденным пришлось бы туго. А так они все еще держались. Более того, скоро Аззар на пару со своим командиром изловчились подсечь лапы одной из самок. Не ожидая от нее больше угрозы, опрометчиво повернулись спинами и едва не остались лежать на траве. Но подметивший неладное Сартас коротким ударом отсек ей голову, и только после этого живучая тварь перестала трепыхаться. Попавший в родную стихию воевода метался по верхушке холма бешеным зверем, умудряясь за краткие доли секунды и увернуться от мощных челюстей, и ткнуть в отместку острием в чужое горло, и злорадно оскалиться, заслышав ответный предсмертный вопль. После чего в мгновение ока сориентироваться, перехватить какую-нибудь более удачливую тварь и буквально выдернуть из-под чужих когтей слегка оглушенного Атталиса. А потом снова исчезнуть в водовороте битвы. Таррэн от него не отставал, и, если хранитель правильно рассмотрел, на его счету оказалась чуть ли не половина достигших холма гиен, а ведь он, к чести сказать, ни разу не воспользовался магией. Даже не попытался, хотя вполне мог бы рискнуть. Но нет – помнил про то, что владыка разрешил ему пользоваться магией только в крайнем случае. Работал только родовыми мечами, но так быстро и умело, что это могло вызвать завистливый вздох даже у перворожденных. Осторожно наблюдая за будущим повелителем, Линнувиэль вдруг осознал, что молодой лорд не зря считался лучшим мечом Темного леса этого тысячелетия – кажется, Серые пределы не только не убавили его мастерства, но и отточили его до совершенства, придали поистине убийственной силы, ловкости, выковали, подобно смертоносному эльфийскому клинку. Потому что даже в такой ситуации он оставался поразительно спокойным, собранным и неутомимым. А его движения – экономными и удивительно точными. Неожиданно что-то больно впилось в левое плечо, вынудив молодого хранителя забыть о собрате и вернуться в реальное время, а затем сдавленно зашипеть от боли. Но отступить он себе не позволил – только сморщился, чувствуя, как быстро намокает рукав, и, улучив момент, с силой вогнал клинок в подвернувшийся мохнатый бок, но уже совершенно другого зверя, – похоже, укусившая его гиена успела вывернуться невредимой. Пораженный им зверь оскорбленно взвыл и попыталась дотянуться до обидчика зубами, но с другой стороны просвистел еще один вихрь, и Шранк коротким ударом прекратил его мучения. После чего ловко поднырнул под заваливающееся тело, отмахнулся от кого-то еще и снова исчез из виду. Вдруг наступила тишина. Линнувиэль, тяжело дыша, непонимающе огляделся, машинально подсчитывая про себя туши, грузно осевшие на залитую кровью землю. А потом брезгливо поморщился. Если бы не знал, до чего эти твари живучи, то подумал бы, что тут резали стадо свиней. Да не просто резали, а безжалостно измывались над несчастными животными, выдавливая из них кровь до последней капли: поросшая куцей травой верхушка холма была залита так, что некуда было ступить. Там же валялись отрубленные лапы, когти, выбитые с невероятной силой зубы (перемазанный до ушей Шранк утерся рукавом и хмыкнул), между ними – дурно пахнущие внутренности, клочья меха, сорванные острыми когтями или добровольно сброшенные плащи. Какие-то ошметки, обрывки и что-то вовсе не понятное, которое затруднился бы распознать даже опытный некромант. А над всем этим безобразием стоял густой, насыщенный и тяжелый запах смерти, становящийся под жаркими солнечными лучами вовсе непереносимым. – Фу, – скривился Сартас, брезгливо отпихивая от себя отсеченную голову со злобно ощерившейся пастью. – Все? – не обратил на него внимания Шранк и настороженно оглянулся. – Раз, два… Таррэн, у тебя сколько? – Трое, – донесся из-за массивной туши приглушенный голос эльфа. – А у вас? – Тоже. Белка неожиданно подняла голову и, оставив напуганную Мирену в одиночестве, вдруг схватила свои мечи и проворно запрыгнула на еще теплую тушу.