Она протянула руку к фотографии, но прикасаться не стала. – Такое возможно. В данный момент мы разыскиваем ее и поэтому проверяем все возможные связи. Не могли бы вы рассказать немного о Лене? Может, незадолго до ее исчезновения вы замечали какие-то странности? Женщина задумалась. – Как я уже сказала, Милан мне с самого начала не понравился. Поэтому виделись мы нечасто. Две недели назад я пригласила Лену поужинать, но она не пришла. Поначалу я не особенно задумывалась об этом. Написала ей, чтобы она позвонила. Думала, это Милан запретил ей ехать ко мне. Он терпеть меня не может, потому как знает, что я вижу его насквозь. Он ополчился против всех ее подруг и хотел, чтобы Лена жила только для него… – Фрау Рейманн покачала головой. – И только утром я заволновалась. Пыталась несколько раз дозвониться до нее, но Лена не отвечала. В конце концов я позвонила Милану. Он ответил с первого гудка, стал орать на меня, и… – она перевела дух, – в этот момент я поняла: что-то не так. Милан всю ночь разыскивал Лену, а как я уже сказала, он контролировал каждый ее шаг. Если уж он понятия не имел, где она… Все остальное им было известно. – В тот же день вы обратились в полицию, – заключил Макс, просматривая бумаги. – Диспетчер записал, что вы обзвонили всех подруг вашей дочери, пытаясь установить ее местонахождение. Не могли бы вы написать нам их адреса? И, может, вам вспомнился кто-то еще, у кого Лена могла укрыться? Фрау Рейманн покачала головой. – Нет, к сожалению. В последние дни я только об этом и думала. Если б она хотела где-то укрыться, то в первую очередь пришла бы ко мне. Лена знала, что я помогла бы ей в любое время. – Как по-вашему, Милан способен на убийство? – спросила Лаура. – Этого нельзя исключать, хоть он и боготворил Лену. Но как знать, может, они поссорились, он потерял голову, и пошло-поехало… – Вы знали, что в ночь своего исчезновения Лена попала в больницу с побоями? – Лаура видела по лицу женщины, как больно ей слышать эти слова. – Нет. Милан об этом не говорил… Значит, он ее избил? Лаура кивнула. – Вероятно. К сожалению, все указывает на это. Врач посоветовала вашей дочери обратиться в полицию. Но Лена этого не хотела. – Да, узнаю свою Лену… Она всегда выгораживала Милана, а теперь… видите, к чему это привело. – И фрау Рейманн снова зарыдала. – Может, вам что-то еще показалось странным? – вернулась к изначальному вопросу Лаура. – Может, в кругу коллег? Но фрау Рейманн лишь отмахнулась. – Ее лучшая подруга Патриция работает в том же детском саду. Она заверяла меня, что у Лены не было никаких сложностей. У них не было секретов друг от друга. Патриция тоже не могла поверить, что она вот так просто исчезла. Лаура, уже записавшая контакты подруги, взглянула на Макса. У него, очевидно, тоже не осталось вопросов. Лаура поблагодарила фрау Рейманн и проводила ее к выходу. Затем вернулась в кабинет, закрыла дверь и прислонилась к ней. – Ну разве не ужасно вот так наблюдать за чужими страданиями? Макс рассеянно кивнул. Его взгляд был прикован к часам. – Лаура, прости, конечно… Но уже девятый час, мне пора ехать домой. У Ханны сейчас йога, и мне нужно присмотреть за детьми. Лаура со вздохом опустила голову. Такое поведение для Макса было типичным. Когда речь заходила о Ханне, он всегда втягивал голову. – Не переживай. – Лаура снова тихо вздохнула, стараясь понять его. – Я еще поеду в контору – и подброшу тебя. – Спасибо. – Макс поднялся. – Если что-то понадобится, позвони. В любое время. Ладно? – Договорились, – ответила Лаура и открыла дверь. Предупредив о своем уходе доктора Херцбергера, они спустились к машине. За всю дорогу никто не проронил ни слова. Движение на улицах Берлина, как обычно, было плотное. Лаура рутинно вела машину в бесконечной стальной лавине и, немного не доезжая до участка, свернула в жилой квартал. Квартира Макса располагалась в трехэтажном доме на пять подъездов. Лаура остановилась перед домом и увидела в окне Ханну: ее напряженная поза говорила о многом. Макс кашлянул. – Ну, до завтра, – произнес он, вышел из машины и поспешил к дому. – До завтра, – вполголоса ответила Лаура и покачала головой. Ханна почему-то ожидала, что Макс будет работать как офисный сотрудник, строго с девяти до пяти. Но их профессия не предполагала четкого графика, скорее наоборот. Лаура поехала дальше, стараясь не думать больше о жене Макса. Они должны разыскать Еву Хенгстенберг, пока не произошло худшее. До участка она добралась за десять минут. В коридорах царила зловещая тишина. У многих из ее коллег были дети. Быть может, она слишком строго относится к Ханне… Конечно, та любила Макса, Лаура знала это. Ханна не пыталась изводить его. Ей лишь хотелось нормальной семейной жизни, о которой Лаура не имела представления. Впрочем, она сама была скорее исключением из общей статистики. Беззаботная жизнь для нее окончилась еще в одиннадцать лет… Решительно прогнав эти мысли, Лаура плюхнулась на стул. На столе уже дожидался отчет криминалистов. Она с любопытством открыла первую страницу. Лена Рейманн, двадцать четыре года, воспитатель в детском саду в районе Шарлоттенбург, проживала рядом с Олимпийским стадионом, последние пять лет состояла в отношениях с Миланом Цапке. Далее следовали результаты осмотра их общей квартиры. В ванной на стене за унитазом обнаружены мелкие брызги крови, в спальне – следы спермы. Коллеги изъяли компьютер Лены – к сожалению, защищенный паролем, так что ее личная переписка была пока недоступна. Оставалось надеяться, что Симон сумеет получить доступ к данным. К несчастью, телефон Лены обнаружить не удалось. Лаура пробежала глазами остальные сведения, но не увидела ничего примечательного. И главное, никаких указаний на преступника. Она посмотрела на фотографию Милана Цапке, прикидывая, мог ли тот быть убийцей. Угловатый подбородок и широкий нос, темные волосы коротко подстрижены, в голубых глазах холод. Лаура отметила шрам на его левой щеке. Криминалисты засняли также календарь на их кухне. На день исчезновения или накануне не было пометок о приглашении от матери. На последнюю отмеченную дату был назначен визит к стоматологу, примерно за три недели до исчезновения Лены. Лаура открыла папку Евы Хенгстенберг и просмотрела немногочисленные данные. В актах приводилась лишь опись содержимого сумки. В портмоне только кредитная карта с проездным, удостоверение и листок с записью к парикмахеру. Наличных денег не оказалось. В сумке лежали косметика, упаковка бумажных платков, зонт, таблетки от головной боли и написанная аккуратным почерком прощальная записка. В старательно выведенных строках сквозило отчаяние, которое и подвигло Еву вскрыть себе вены в туалете ресторана. Моя жизнь беспросветна и уныла. Любовь есть ненависть, а ненависть порождает боль. Прости меня, папа! Лаура, сглотнув, перелистнула страницу. Квартиру Евы пока не осматривали. Она сделала себе пометку, решив, что завтра поедет вместе с командой экспертов. Больше никакой информации о Еве Хенгстенберг не было, что неудивительно – ведь сумка оказалась у них несколько часов назад. Лаура запустила браузер, но не успела вбить имя пропавшей в строку поиска, как на столе завибрировал телефон. На экране высветилось имя: «Тейлор». – Я еще на работе, – сказала Лаура и набрала имя. – Знаю, – ответил Тейлор. – Я внизу, привез пасту. Лаура невольно улыбнулась. – Ты знаешь все мои потаенные желания? Я от голода уже час как не могу сосредоточиться… Сейчас скажу, чтобы тебя впустили. Она позвонила вахтеру, и уже через три минуты Тейлор стоял в дверях кабинета. В его темных глазах было столько внимания, что Лаура ощутила тепло внизу живота. Тейлор показал пакет из итальянского ресторана. – Паста пескаторе, – объявил он и положил пакет на стол. Поцеловал ее в щеку и затем, не встретив сопротивления, – в губы. – Можем сразу перейти к сладкому, – прошептал он хрипло, но Лаура отстранилась. – Я тону в работе. – Она показала на доску возле стола. – По всем раскладам выходит, что мы имеем дело с серийным убийцей-маньяком. Одна женщина мертва, еще одна похищена. Тейлор достал из пакета пластиковый контейнер с горячей пастой и сунул ей в руку вилку. – Сначала поешь, – сказал он и шагнул к доске. Лаура с наслаждением набила рот едой и посмотрела на Тейлора. Несколько секунд тот изучал фотографии на доске, после чего вдруг замер и повернулся к ней. На его лбу пролегла глубокая морщина. – Этот тип с тачкой, – произнес он, – числится в розыске по нашему участку. 16 – Выглядишь восхитительно, – произнес мужчина. Его глаза светились от восторга. – Прекраснее, чем я мог представить. Он взял Еву за руку и повел к двери. На этот раз не толкал ее, но следил, чтобы она не оступилась на высоких каблуках. С его губ не сходила улыбка. Взгляд был исполнен гордости. На какой-то миг Ева даже забыла о страхе, его восхищение откровенно льстило ей. Но через секунду вновь послышался этот шум. Необъяснимый шорох и шарканье, как будто, кроме нее, в одной из комнат держали кого-то еще. Ева замедлила шаг и прислушалась. – Всё в порядке? – спросил ее спутник, и его рука легла ей на плечо. – Да… всё отлично, – ответила Ева и двинулась дальше. Больше она ничего не слышала. Возможно, ей просто показалось. Это был довольно старый дом, и неудивительно, что отовсюду слышался скрип. Они вошли в зал, где состоялась их первая трапеза. Сев за стол, Ева уловила запах жареного мяса. – Сегодня у нас оленина, – чопорно объявил незнакомец и поднял колпак с тарелки. – Прошу. Нежное филе в сочетании с красным вином, крокетами и брокколи с жареным миндалем. – И вы это сами приготовили? – изумилась Ева. Он вскинул брови и мгновение испытующе смотрел на нее. Затем на его щеках обозначились ямочки. – Разумеется, милая Ева. Разве ты еще не поняла? Я сделаю для тебя всё, и это не пустые слова. Ты здесь, чтобы начать новую жизнь. Со мной. Надеюсь, тебе это по душе. Его слова ввергли Еву в недоумение. Что это за вздор? Какая еще новая жизнь и почему именно с ним? Ева подумала о Фрэнке, и ее вдруг охватила тоска. Как бы ей хотелось такой вот романтический ужин с ним… С приглушенным светом и при свечах, с бордовыми салфетками на белоснежной скатерти и серебряными приборами… Ева почувствовала на себе взгляд незнакомца и постаралась прогнать эти мысли. Мужчина, казалось, читал ее как открытую книгу. Его губы изогнулись в улыбке. – Ну что, как тебе новая комната? Прости, что сразу не привел тебя туда. Конечно, мне следовало учесть, что у тебя особые запросы… Его высокопарные манеры наводили на Еву страх. – Спасибо, комната мне и в самом деле понравилась. Ева опустила глаза, чтобы похититель не распознал в них лжи. Тот прошел к комоду и включил музыку. Бейонсе, ее любимая исполнительница, и любимая песня. Неужели он и об этом знал?