– Я скоро вернусь и позабочусь о тебе. До скорого. Он выпустил ее руку и, не проронив больше ни слова, вышел из комнаты. Ева выждала мгновение, пока не затихнут его шаги, и облегченно выдохнула. После чего набросилась на бутерброды, которые он оставил ей на тарелке. Только наевшись досыта, вспомнила о половых досках. Сидя на кровати, отыскала взглядом тот самый зазор. Он располагался под окном, примерно в метре от стены. Ева присмотрелась к нему и наступила на доску. Та скрипнула и прогнулась под ее весом. В ней проснулось любопытство. Ева поддела доску пальцем и попыталась приподнять. И действительно, та поддалась. Ева с изумлением заглянула в пустое пространство под ней. И почему она раньше не обращала на это внимания? Опасливо оглянулась на дверь и убедилась, что из коридора не доносится никаких звуков. Затем пошарила в проеме – и вытащила небольшую тетрадь. Посмотрела на страницы, хаотично покрытые рукописными строками, по всей видимости записанными в большой спешке. В углу стояла дата. Двадцатое марта… три с половиной месяца назад. Сегодня впервые увидела его лицо. К моему удивлению, он выглядит не так страшно, как представляют себе похитителей. Он постоянно улыбался, готовил мне превосходные блюда, а потом мы танцевали. И все-таки мне хочется домой, но я боюсь говорить ему об этом… Что он тогда сделает? Ева читала затаив дыхание, ощущая родство с этой неизвестной женщиной. В каждом слове отражались ее собственные переживания. Точно так же Ева чувствовала себя беспомощной и растерянной, металась между страхом и надеждой. Она читала, как ее предшественница впервые подверглась наказанию. Каким уроком это послужило для нее и как она пыталась подчиняться. Но далее незнакомка писала: Я не вынесу здесь ни секунды. Оказывается, он проводит в этом доме не каждую ночь. Это дает мне время подумать над возможностью побега. Я попросила его показать мне дом. Он провел меня по комнатам, и я запомнила, насколько могла, их расположение. Ева в нетерпении перелистнула страницу и увидела набросок дома. На втором этаже располагалось несколько комнат. Над ней размещалась комната со стеклянными стенами, в которой Ева пришла в себя. Только теперь она увидела, что это была скорее застекленная терраса. На первом этаже была отмечена входная дверь. В рисунке обозначались лишь схематически лестница и выход. Очевидно, ничего больше ее предшественнице увидеть не удалось. В памяти Евы первый этаж выглядел примерно так же. Подвал она впервые увидела теперь, на рисунке. По разделению помещений подвал походил на второй этаж. Ева пробежала остальные записи, в целом сходного содержания. Когда же она дочитала до конца, ей бросился в глаза бугор с внутренней стороны обложки. Ева медленно провела по нему пальцем. Бумага чуть смялась, как если бы под ней была пустота. Ева подняла книжку и потрясла. И вновь у нее перехватило дыхание, потому что внутри что-то звякнуло. Под бумагой что-то было. Ева ногтем отогнула край и заглянула в щель. Ничего не увидела и поэтому сделала отверстие пошире, пока не разглядела внутри что-то металлическое. Она торопливо разорвала бумагу – и замерла. В углублении был спрятан ключ. Ева невольно покосилась на дверь. Возможно ли, что неизвестной женщине как-то удалось раздобыть ключ от комнаты? Ева лихорадочно перелистала страницы. Может, она где-то пропустила упоминание о ключе? Но ничего такого в записях не было. Она навострила уши и прокралась на цыпочках к двери. Долго вслушивалась в тишину, после чего посмотрела сквозь замочную скважину. Глаз обдувало слабым потоком воздуха. Ева долго вглядывалась, постоянно смаргивая, – пока не различила смутные очертания коридора. Медленно выдохнула, поднялась и вставила ключ в замок. Он подошел. Ладони вспотели от волнения. Ева повернула ключ. Клак. Она в изумлении замерла перед дверью. Затем сделала глубокий вдох и повернула дверную ручку. 31 – Голова кругом идет, – пожаловался Макс, стоя у магнитной доски в кабинете. Лаура бросила взгляд на Симона. Тот сидел на стуле, пристроив у себя на коленях ноутбук, и нетерпеливо покачивал ногой. Его пальцы непрерывно стучали по клавиатуре; лишь время от времени он поднимал потерянный взгляд. Лаура встала рядом с Максом. – Можно вычеркнуть из списка подозреваемых партнера Евы Хенгстенберг. – Она перечеркнула имя красным маркером. Разговор с Фрэнком Калау продолжался почти час, и по каждому из временны́х промежутков у него имелось железобетонное алиби. В обозначенные дни его даже не было в Берлине, поскольку он представлял фирму электроинструментов и ездил по всей Германии. Коллеги уже проверили данные: Калау находился в Гамбурге и Мюнхене. Кроме того, по комплекции он не имел ничего общего с человеком на видеозаписях. Калау был невысокого роста, скорее коренастый, и со светлыми волосами. Макс задумчиво покивал и вытер пот со лба. Ко всем бедам, утром накрылся кондиционер, и теперь в кабинете стояла жара в тридцать градусов. – Остаются Милан Цапке, Эрик Крюгер и Нильс Велинг. – Макс по второму разу обвел имена. – Цапке солгал, заявив, что Лена Рейманн отправилась в больницу без него. Соседка видела, как она села в его машину, а через час он вернулся один. Хотя он все отрицает, я склонен верить показаниям фрау Кольмайер. За это время Цапке мог отвезти Лену из больницы куда-то еще, но мы понятия не имеем куда. По словам Мартины Флеминг, у Цапке нет собственной недвижимости. При этом он имеет доступ к цианистому калию, а желание Лены завести детей могло послужить мотивом, хоть это и маловероятно. В случае с Евой Хенгстенберг и неизвестной убитой такой мотив и вовсе отпадает… – Макс тяжело вздохнул и снова провел рукой по лбу. – Так или иначе, в тот вечер, когда пропала Ева Хенгстенберг, его снова не было дома. Фрау Кольмайер видела, как он уезжал на машине. – И это еще не всё, – проговорила Лаура. – Если фрау Кольмайер ничего не путает, Цапке отсутствовал и в ночь, когда за супермаркетом было обнаружено тело неизвестной. Его не было примерно час. Этого времени вполне хватило бы, чтобы забрать откуда-то тело и перевезти к супермаркету. Садовая тачка помещается в машину, если ее сложить. К тому же Цапке имеет садистские наклонности и, возможно, убивает женщин просто из удовольствия. Вздохнув, Макс перешел к следующему кандидату: – Эрик Крюгер вернулся к себе той же ночью. Адвокат посоветовал ему молчать, и нам неизвестно, чем он занимался во время своего отсутствия. Не исключено, что он был у Евы Хенгстенберг. Петер Мейер с командой досконально опросили весь причастный персонал больницы. Проверили служебное расписание и даже сверили учет рабочего времени. И с Евой Хенгстенберг, и с Леной Рейманн контактировали всего четыре человека: доктор Кристин Гебауэр, две медсестры из отделения неотложной помощи и Эрик Крюгер. Макс постучал маркером по имени на доске. – Но в случае Крюгера мотивы тоже не вполне очевидны, – заметила Лаура. – К тому же мы пока не знаем, связывает ли его что-то с неизвестной убитой. Нужно срочно выяснить, кто эта женщина. – После опроса стоматологов что-нибудь есть? Лаура покачала головой. – Итак, остается Нильс Велинг, – без энтузиазма заключил Макс. – Кроме того, что две жертвы посещали его курсы, я не вижу никакой связи. – У него странные представления о насилии, – возразила Лаура. – К тому же он переписывался с Леной и Евой непосредственно перед их исчезновением и приглашал их к себе. Мы не знаем, возможно, они даже были у него. Кроме того, коллеги пытались связаться со всеми участницами его группы, из которых четверо не выходят на связь. Паула Маасен, как стало известно, уехала на неделю к сестре в Бранденбург. Об этом нам сообщил ее друг. Об остальных пока ничего не известно. Ни одну из них пока не объявляли в розыск, но мы должны во всем разобраться. Макс задумчиво поджал губы и махнул рукой. – По мне, пусть остается в списке. В данный момент задержать никого из них мы не можем. Лаура не вполне разделяла его пессимизм: – Стоит Крюгеру только высунуться из квартиры, и наши люди вновь возьмут след. Не думаю, что они упустят его во второй раз. Она ткнула в имя Милана Цапке и подошла к плану города. Провела указательным пальцем по красному кругу, ограничивавшему область, куда Милан Цапке мог за полчаса добраться из квартиры на машине. Радиус был огромный. Они проверяли каждую заправку, все камеры фиксации и магазины с видеонаблюдением. Возможно, им удалось бы отыскать его машину на записях с одной или нескольких камер и таким образом выяснить, куда он ездил в указанные три дня. – Есть что-нибудь, Симон? – спросила Лаура. Тот поднял на нее покрасневшие глаза. – Что касается камер фиксации, ничего хорошего. Ни в одном из временны́х промежутков машина Цапке в записях не появлялась. Сейчас займусь кадрами с ближайших заправок. Но это займет время, приходится проверять все вручную… – Симон посмотрел на часы. – Продолжу дома с дивана. На этом стуле я заработаю остеохондроз. – Он зевнул, прикрыв рот ладонью, и поднялся. – Кого ждем? Сегодня мы все равно ничего не сделаем. Отбой. – Ты прав. – Макс устало потер шею. – У Ханны настроение меняется каждый день, не стоит злоупотреблять ее терпением. Лаура, тебя подвезти, или за тобой заедет Тейлор? Тейлор… При мысли о нем у Лауры чаще забилось сердце. В суматохе она совершенно о нем позабыла. Пару часов назад Тейлор отправлял ей сообщение и спрашивал, проведет ли она ночь у него. Лаура торопливо достала телефон из кармана и набрала ответ. Приеду к тебе. Не жди, у меня есть ключ. Она добавила смайлик-поцелуй и отправила сообщение в надежде, что Тейлор еще не спит. Лаура нуждалась в нем. В его тепле. Его силе. Его поцелуях, которые заставили бы забыть о стрессе… Но это могло еще немного подождать. Хотя Макс и Симон собирались домой, Лауре захотелось еще кое-что проверить. Эта мысль пришла ей в голову только сейчас. – Спасибо, не нужно, моя машина стоит в гараже. Не хочу тебя задерживать. Макс внимательно посмотрел на нее. Лаура ответила ему улыбкой и дождалась, пока они с Симоном покинут кабинет. Оставшись одна, она взяла акты и разложила их по порядку. За годы службы Лаура усвоила, что решающие зацепки зачастую скрываются в начале дела. В первом убийстве. Когда преступник еще не отточил навык. Вероятность, что он допустит ошибку или что-нибудь упустит, на этом этапе была выше всего. Поэтому Лаура взяла бумаги на неизвестную убитую. Задумчиво посмотрела на ее красивое лицо. Привлекательная внешность была общей чертой всех жертв. Но этого было явно недостаточно для того, чтобы на них пал выбор убийцы. Лаура закрыла глаза. В то время как Лена Рейманн и Ева Хенгстенберг страдали от жестокого обращения, у неизвестной женщины, по результатам экспертизы, была иная судьба. Она не подвергалась домашнему насилию и, судя по одежде, действительно была проституткой. Преступник вернул Лену Рейманн примерно через десять дней. Привез к больнице, откуда изначально похитил. На ней была та же одежда, что и в день исчезновения. Это походило на возврат товара, который не понравился. Быть может, преступник таким же образом захватил неизвестную женщину у супермаркета, а потом, когда она ему надоела, вернул туда же? Если это так, с чего бы проститутке идти в супермаркет в своем вызывающем наряде? Лаура при всем желании не могла представить, чтобы она отправилась в таком виде за покупками. Тогда что ей делать возле супермаркета? Либо она договорилась о встрече с клиентом, либо преступник похитил ее где-то в другом месте… Лаура в задумчивости села за компьютер и открыла спутниковую карту, приблизив, насколько возможно, область, где располагался супермаркет. Битых десять минут разглядывала здание и глянцеватый асфальт парковки, но так и не увидела ничего примечательного. Она разочарованно вздохнула. Где-то там Ева Хенгстенберг, возможно, претерпевает страшные мучения и умирает от ужаса… Лаура как будто чувствовала, что женщина еще жива. По-другому не могло быть. Только вот как им вовремя ее разыскать? И что, если преступник успел захватить новую жертву? Лаура была больше не в силах усидеть на месте. Нужно действовать. Без промедления. Она понятия не имела, будет ли от этого какая-то польза, но решила доехать до супермаркета и осмотреться на месте. Это не давало ей покоя. Женщина в супермаркете, одетая как проститутка, и чтобы никто ее не запомнил? Такое просто не укладывалось в голове. 32 Ранее тем же вечером Какое счастье, что женщины в большинстве своем боятся пауков! Страх буквально сводит их с ума. Все-таки мозг – странный орган. Стоит ввергнуть его в панику, и он уже не в состоянии объективно обрабатывать зрительную информацию… Как маленькие дети в каждой тени видят монстра, так женщины полагают, что перед ними настоящий паук. Это серьезно облегчало задачу. До сих пор ни одна из его спутниц не заметила, что паук под потолком лишь маскировал камеру. – Прошу тебя, не открывай дверь, – прошептал он, глядя, как Ева с ключом в руке пересекает комнату. …Он до сих пор не мог поверить, что эта восхитительная девушка теперь принадлежит ему. Улыбка тронула его губы. Он готов был смотреть на нее вечность. Если б не полиция, он провел бы с этой красотой куда больше времени. Но приходилось соблюдать осторожность. Особенно теперь, когда он понял, как подходит ему Ева, нельзя было напортачить. Он так долго ее искал… В конце концов, он был привередлив и не собирался довольствоваться чем попало. Его жена должна быть идеальной не только внешностью, но и душой. От одной лишь мысли о Лене или о других у него сводило живот. Он давал им все – и ничего не получил взамен. В сущности, каждая из этих встреч была разочарованием. Казалось, с Евой все будет по-другому. Хоть она уже дважды пыталась сбежать, он видел в ее глазах сожаление. Эта сдержанная, осторожная и умная женщина постепенно овладевала его сердцем. И теперь, глядя на нее, он чувствовал, как оно бьется чаще. Эта тонкая шея, большие глаза… Ему нравились ее манеры. Она не бросалась в омут с головой – сначала присматривалась и только потом принимала решение. Это ему импонировало. Конечно, эта история с разбитым окном в ванной привела его в бешенство. Он готов был запереть ее в подвале. Кроме того, она не пожелала танцевать с ним, и это не отвечало его ожиданиям. Но следовало признать, что Ева не вешалась на шею первому встречному. За нее следовало побороться. В сущности, стоило отдать ей должное. Он заранее разузнал о ней все, что мог. Ева хранила верность, хоть так называемый друг обращался с ней как с ничтожеством. И как она изо дня в день трудилась за гроши в этой жалкой аптеке. Он бы не позволил себе так с ней обращаться. Его методы призваны лишь оградить ее от ошибок. Ева должна понять, что не может вот так просто сбежать. Мир вокруг полон ужасов, но здесь она в безопасности. Разумеется, Ева еще боялась его. И правильно. Важно, чтобы женщины испытывали страх перед мужчиной. У многих на уме одни лишь подлости… Ева неумолимо приближалась к двери.