– Это то, что я думаю? – пробормотал лаборант. Робинсон покачал головой: – Должно быть, посмертное повреждение. Разве может быть иначе? – Посмертное? Двухтысячелетней давности? – Я… я перезвоню, Саймон. – Робинсон нажал кнопку разъединения на своем мобильном. И, обернувшись к оператору, приказал: – Выключите камеру. Пожалуйста, немедленно прекратите съемку. – Он глубоко втянул воздух. – Хорошо. Ладно, давайте… давайте подойдем к этому логически. – Археолог выпрямился, вновь обретя уверенность, когда ему на ум пришло вполне естественное объяснение: – Любители сувениров зачастую небрежно обращались с мумиями и портили их. По всей видимости, в эту мумию загнали пулю. А позднее какой-нибудь музейный хранитель, пытаясь устранить повреждения, обернул ее заново. И поэтому на бинтах не видно входного отверстия. – Это произошло иначе, – возразила Маура. Робинсон заморгал: – Что вы имеете в виду? Мое объяснение наверняка соответствует действительности. – Повреждение ноги – не посмертное. Это случилось, когда женщина еще была жива. – Не может быть! – Боюсь, доктор Айлз права, – заметил рентгенолог. Он перевел взгляд на Мауру. – Вы имеете в виду костную мозоль на месте перелома? – Какая еще костная мозоль? – заволновался археолог. – Что это означает? – Это означает, что сломанная кость уже начала срастаться, когда женщина умерла. После ранения она прожила еще по крайней мере несколько недель. – Откуда взялась эта мумия? – обернувшись к куратору, спросила Маура. Очки Робинсона снова сползли на кончик носа, и он, словно загипнотизированный, уже поверх них продолжал разглядывать светящийся участок ноги на мониторе. На вопрос Мауры едва слышно, почти шепотом ответила доктор Пульчилло: – Она лежала в подвале музея. Ник… доктор Робинсон обнаружил ее в январе. – А как она попала в музей? Пульчилло покачала головой: – Мы не знаем. – Наверняка есть какие-то записи. В вашей документации должны быть упоминания о том, откуда она взялась. – О ней никаких сведений нет, – наконец выговорил Робинсон. – Криспинскому музею сто тридцать лет, и многие документы утрачены. Мы понятия не имеем, сколько она пролежала в подвале. – Как же случилось, что вы ее обнаружили? В помещении работал кондиционер, но на бледном лице Робинсона все равно выступил пот. – Три года назад я пришел в музей и принялся каталогизировать собрание. Вот и наткнулся на нее. Она лежала в ящике без всякой маркировки. – И это вас не удивило? Что такая редкость – египетская мумия – лежит в немаркированном ящике? – Но мумии не такие уж и редкости. В девятнадцатом веке они продавались по пять долларов за штуку, а потому американские туристы вывозили их из Египта сотнями. Так мумии оказывались на чердаках и в антикварных лавках. Цирк уродов в Ниагара-Фолс объявлял даже, будто в их коллекции есть царь Рамзес Первый. А потому неудивительно, что мумия обнаружилась и в нашем музее. – Доктор Айлз! – позвал Брайер. – Мы получили проекционную рентгенограмму. Возможно, вы захотите взглянуть. Маура обернулась к монитору. На экране появилось изображение, похожее на обычный рентгеновский снимок – из тех, что она развешивала на своем негатоскопе в морге. Разобраться в этой картинке она могла и без помощи рентгенолога. – Сомневаться тут особенно не в чем, – заметил доктор Брайер. «Да уж, – подумала Маура. – Никаких сомнений быть не может. У нее в ноге пуля». Она вынула свой мобильный. – Доктор Айлз! – окликнул Робинсон. – Кому вы звоните? – Хочу организовать доставку в морг, – ответила она. – Теперь Госпожой Икс займется судмедэкспертиза. 3 – Мне просто так кажется, или все чудны?е дела действительно достаются нам с тобой? – спросил Барри Фрост. Случай с Госпожой Икс и вправду чудной, подумала Джейн Риццоли, ведя машину мимо фургонов новостных телестанций и сворачивая на автостоянку бюро судмедэкспертизы. Гиены-репортеры начали тявкать уже сейчас, в восемь утра, с жадностью выискивая все подробности невероятно мрачного дела (прошлым вечером Джейн ответила лишь скептическим смешком, когда доктор Айлз сообщила о нем по телефону). Увидев телевизионные фургоны, Риццоли вдруг поняла: похоже, пора отнестись к делу серьезнее, пора призадуматься – а вдруг это все-таки не тщательно продуманный розыгрыш одинокой и вовсе не склонной шутить Мауры? Джейн остановила машину на одном из парковочных мест и, разглядывая телевизионные фургоны, задумалась: сколько же новых камер понавезут сюда к тому моменту, когда они с Фростом выйдут из здания? – От этой хотя бы вони не будет, – заметила Джейн. – Но, знаешь, от мумии можно подцепить какую-нибудь гадость. Джейн обернулась к напарнику – его бледное мальчишеское лицо приобрело по-настоящему взволнованное выражение. – Какую еще гадость? – удивилась она. – С тех пор как Элис уехала, я стал чаще смотреть телевизор. Вчера вечером по каналу «Дискавери» была передача о мумиях, на которых сохраняются споры плесени. – У-у-у! Споры! Страшно-то как! – Это не шутка, – не унимался Барри. – Из-за них можно заболеть. – Господи! Надеюсь, Элис скоро вернется. С каналом «Дискавери» ты явно переборщил. Воздух был омерзительно влажным, и, когда они выбрались из машины, непослушные темные волосы Джейн завились мелким бесом. За четыре года службы детективом в убойном отделе полиции она неоднократно проходила этим путем к бюро судмедэкспертизы: в январе – поскальзываясь на льду, в дождливые мартовские дни – бегом, а в августе – с трудом волоча ноги по раскаленному, словно угли, асфальту. Эту дорогу в несколько десятков шагов и само мрачное здание бюро она знала как свои пять пальцев. Раньше Джейн полагала, будто со временем она станет с легкостью преодолевать это небольшое расстояние и перестанет принимать близко к сердцу те ужасы, что каждый раз предстояло увидеть на столе из нержавеющей стали. Однако с момента рождения дочери Реджины, появившейся на свет год назад, смерть, как никогда, стала страшить Джейн. Материнство храбрости не прибавляет – напротив, ты становишься уязвимой и боишься, что вечность отнимет у тебя самое дорогое. Впрочем, объект сегодняшнего исследования, ожидавший ее в морге, вызывал скорее любопытство, чем ужас. Оказавшись в вестибюле патологоанатомической лаборатории, Джейн тут же направилась к окну, чтобы поскорее увидеть лежавший на столе труп. «Госпожа Икс» – так окрестила мумию газета «Бостон глоуб», и это прозвище вызывало в воображении образ страстной красавицы, этакой темноглазой Клеопатры. Но Джейн увидела лишь обернутое тряпьем усохшее туловище. – Не человек, а тамале[5] какое-то, – заметила Джейн. – И кто же эта девица? – глядя в окно, спросил Фрост. В зале Джейн заметила двух незнакомых людей. Мужчину – высокого и неуклюжего, с профессорскими очками на носу, и молодую женщину – изящную брюнетку в голубых джинсах, выглядывавших из-под медицинского халата. – Похоже, это музейные археологи. Они собирались прийти вдвоем. – Это она-то археолог?! Обалдеть! Джейн с раздражением толкнула напарника локтем: – Стоило Элис уехать из города на пару недель, и ты уже забыл, что женат. – Просто я и представить себе не мог, что археологи бывают такими красотками. Риццоли и Фрост, надев бахилы и халаты, вошли в секционную. – Привет, док! – поздоровалась Джейн. – Она что, и вправду наша клиентка? Маура отвернулась от негатоскопа и, как обычно, наградила их своим предельно серьезным взглядом. Другие патологи, стоя у секционного стола, могут подшучивать или отпускать ироничные замечания, а доктор Айлз в присутствии мертвых и улыбалась-то крайне редко. – Сейчас узнаем. Это куратор, доктор Николас Робинсон. А это его коллега, доктор Джозефина Пульчилло, – представила Маура людей, которых Джейн видела в окно. – Вы оба из Криспинского музея? – осведомилась Риццоли. – Да, и вовсе не рады тому, что я собираюсь делать, – ответила за гостей Маура. – Вы испортите ее, – запротестовал Робинсон. – Резать ее необязательно – наверняка есть другой способ получения необходимой информации. – Именно поэтому, доктор Робинсон, я и попросила вас прийти, – заметила Маура. – Вы поможете свести повреждения к минимуму. Мне меньше всего хотелось бы разрушить объект старины. – А я так поняла, что вчерашняя компьютерная томография ясно показала пулю, – удивилась Джейн. – Эти рентгеновские снимки мы сделали сегодня утром, – указав на негатоскоп, сообщила Маура. – Что скажешь? Подойдя поближе к экрану, Джейн принялась разглядывать вывешенные на нем пленки. Сквозь правую икру просвечивало нечто, явно напоминавшее пулю.