– Да, теперь я понимаю, отчего ты так психанула вчера вечером. – Я ничуть не психовала. – Во всяком случае, я еще ни разу не слышала, чтобы ты говорила таким голосом, – рассмеялась Джейн. – Признаюсь, я была потрясена, увидев это. И не только я – все мы. – Маура указала на снимок правой голени. – Обрати внимание на перелом малоберцовой кости – вероятно, от пули. – Ты говоришь, это случилось, когда она еще была жива? – Посмотри – костная мозоль на ранней стадии образования. Когда она умерла, кость уже начала заживать. – Но ведь бинтам две тысячи лет, – запротестовал доктор Робинсон. – Это было подтверждено. Джейн пристально вглядывалась в рентгеновские снимки, пытаясь логично объяснить то, что видела: – Возможно, это вовсе не пуля, а какая-нибудь древняя железяка. Наконечник копья или что-то в этом роде. – Это не наконечник, Джейн, – возразила Маура. – Это пуля. – Тогда достань ее. Докажи это. – А если достану – что тогда? – Тогда у нас мозги и вскипят, черт побери! Или нет? Ну, то есть разве это можно как-то объяснить? – Вчера вечером я позвонил Элис и все ей рассказал, – отозвался Фрост. – Знаешь, какой была ее реакция? «Путешествие во времени!» Это первое, что пришло ей в голову. – И с каких пор Элис начала тебе подыгрывать? – засмеялась Джейн. – Понимаешь, теоретически попасть в прошлое возможно, – не унимался Барри. – И притащить пистолет в Древний Египет тоже возможно. – А может, мы лучше займемся реальными обстоятельствами? – нетерпеливо вмешалась Маура. Джейн, нахмурившись, смотрела на светящийся кусочек металла – она и раньше видела похожие предметы на бессчетных рентгеновских снимках безжизненных конечностей и размозженных черепов. – Никакие реальные обстоятельства придумать не получается, – призналась она. – Почему бы тебе просто не разрезать ее и не достать эту железяку? Возможно, археологи правы. Ты делаешь поспешные выводы, док. – Как куратор я обязан защищать мумию, – вмешался Робинсон, – и не позволю бездумно ее распарывать. Нельзя ли, по крайней мере, ограничиться повреждениями на одном необходимом участке? – Это разумный подход, – кивнула Маура, приблизившись к столу. – Давайте перевернем ее. Если у раны есть входное отверстие, оно должно находиться на правой икре. – Лучше нам работать вместе, – заметил Робинсон. Он подошел к изголовью стола, а Пульчилло шагнула к изножью. – Нужно поддерживать все тело, чтобы ничего не деформировать. Так что, примемся за дело вчетвером? Подсунув обтянутые перчатками руки под плечи мумии, Маура попросила: – Детектив Фрост, не могли бы вы придержать бедра? Барри помедлил, разглядывая грязную льняную обмотку: – А разве не надо надевать маски и все такое? – Мы всего-навсего переворачиваем ее, – отозвалась Маура. – Я слышал, они могут быть переносчиками болезней. Вдохнешь споры и заработаешь пневмонию. – Ой, ради бога! – осадила его Джейн. Натянув перчатки, она шагнула к столу. Затем просунула руки под бедра мумии и объявила: – Я готова. – Хорошо, поднимаем, – скомандовал Робинсон. – А теперь переворачиваем. Вот так… – Ух ты, она почти ничего не весит, – поразилась Джейн. – Живое человеческое тело в основном состоит из воды. Но если удалить органы и высушить оболочку, от былого веса почти ничего не останется. Возможно, в ней лишь килограммов двадцать с обмоткой и всем остальным. – Типа вяленой говядины, да? – Вот именно. Вяленая человечина. Теперь давайте опустим ее. Осторожно. – Знаете, а я ведь не шутил насчет спор, – сказал Фрост. – Я смотрел о них передачу. – Вы имеете в виду проклятие Тутанхамона? – спросила Маура. – Да, – подтвердил Фрост. – Именно о нем я и говорю! Обо всех тех людях, которые умерли, побывав в гробнице. Они вдохнули какие-то споры и заболели. – Аспергилл, – пояснил Робинсон. – Возможно, потревожив гробницу, члены команды Говарда Картера вдохнули споры, которые собрались там за долгие века. И некоторые из них погибли от аспергиллезной пневмонии. – Значит, Фрост не гонит пургу? – удивилась Джейн. – Что, мумия и вправду наложила на них проклятие? Во взгляде Робинсона мелькнуло раздражение. – Никакого проклятия, конечно же, не было. Да, несколько человек умерли, но после того, что Картер и его люди сделали с Тутанхамоном, на них действительно стоило бы наложить проклятие. – А что они с ним сделали? – заинтересовалась Джейн. – Обошлись с ним очень жестоко. Вскрыли его, поломали кости и, по сути, разорвали на части в поисках драгоценностей и амулетов. Порезали на куски, чтобы вынуть его из саркофага, оторвали руки и ноги. И голову отрубили. К науке это не имело никакого отношения. Это просто надругательство. – Куратор взглянул на Госпожу Икс, и в его взгляде Джейн прочитала восхищение и даже любовь. – Нельзя допустить, чтобы с ней произошло нечто подобное. – Я вовсе не хочу портить мумию, – возразила Маура. – Поэтому давайте развернем ее так, чтобы можно было узнать, в чем дело. – Вероятно, вам не удастся просто так развернуть ее, – заметил Робинсон. – Если внутренние бинты по традиции пропитаны смолой, они слиплись намертво, как будто их склеили. Бросив еще один взгляд на рентгеновский снимок, Маура потянулась за скальпелем и пинцетом. Джейн неоднократно наблюдала, как Маура надрезает другие тела, но еще никогда нерешительность доктора Айлз не длилась так долго, еще ни разу ее рука не замирала над останками так, словно она боится пустить в ход лезвие. То, что вот-вот произойдет, навсегда повредит Госпожу Икс, а потому доктора Робинсон и Пульчилло глядели на Мауру с откровенным осуждением. И вот она сделала первый надрез. Но в нем не чувствовалось той уверенности, с какой обычно работала доктор Айлз. Она осторожно приподняла льняную обмотку пинцетом, чтобы скальпель рассек ткань – слой за слоем, бинт за бинтом. – Отходит довольно-таки легко, – заметила она. – Это необычно, – нахмурилась доктор Пульчилло. – Как правило, бинты смачивали горячей смолой. В тридцатые годы девятнадцатого века, когда мумии разворачивали, бинты порой отрывали с большим трудом. – А вообще, зачем эта смола? – поинтересовался Фрост. – Чтобы склеить обмотку. От смолы лен отвердевает и защищает мумию – ну, почти как ящик из папье-маше. – Я уже прошла последний слой, – сообщила Маура. – Ни один из них не пропитан смолой. Вытянув шею, Джейн взглянула на то, что находилось под обмоткой: – Это у нее кожа такая? Прямо как на старых ботинках. – Ботинки, детектив Риццоли, как раз и делают из сушеной кожи, – сказал Робинсон. – В некотором смысле. Маура взяла в руки ножницы и бережно отрезала бинты, чуть больше обнажив кожу, которая напоминала намотанный на кости коричневый пергамент. Снова бросив взгляд на снимок, доктор Айлз осмотрела икру через увеличительное стекло. – Входное отверстие мне найти не удалось. – Значит, рана не посмертная, – поняла Джейн. – Все так, как показано на снимке. Вероятно, инородное тело попало туда, когда женщина была жива. И она прожила еще некоторое время после этого, так как сломанная кость начала заживать. А рана зарубцевалась. – И сколько для этого нужно? – Несколько недель. Возможно, месяц. – Но в течение этого времени наверняка кто-то заботился о ней, верно? Она должна была где-то жить, чем-то питаться. Маура кивнула: – Из-за этого определить причину смерти еще сложнее. – Причину смерти? – удивился Робинсон. – Что вы имеете в виду? – Проще говоря, – пояснила Джейн, – мы думаем, что она была убита. – Но для начала нужно разрешить первоочередной вопрос. – Маура потянулась за скальпелем. Мумифицированные ткани до того огрубели, что по фактуре напоминали выделанную кожу, и лезвие с трудом прорезало усохшую плоть. Взглянув на людей, стоявших по другую сторону стола, Джейн заметила, что доктор Пульчилло сжала губы, словно в попытке сдержать протест. Однако, несмотря на возражения, которые вызывала в ней эта процедура, женщина не спускала глаз с мумии. Когда Маура взяла в руки пинцет и запустила его наконечники в надрез, всеобщее внимание было приковано к этому небольшому участку оголенной ноги – теперь над телом склонились все, включая Фроста, напуганного спорами плесени. Доктор Айлз всего несколько секунд покопалась в ссохшейся плоти, и вот наконечники пинцета выхватили желанную добычу. Когда Маура опустила ее в стальной лоток, вещица металлически звякнула. Доктор Пульчилло резко втянула воздух. Предмет не имел ничего общего ни с наконечником, ни с обломком старинного ножа.