– Острый у тебя глаз, Лев Иванович! – восхитился начальник управления. – Я, признаться, разглядел только «интернет-мастера». Про «пенсионеров» и «молодых балбесов» даже не подумал. – Никакого «острого глаза» тут не требуется, – скромно ответил Гуров. – Просто нужен опыт. Однако в чем заключается план операции? Как вы собираетесь избежать стрельбы в населенном районе? И как надеетесь предотвратить возможное бегство фигуранта? – План такой, – начал Ганчук. – Мы знаем, что дама, приютившая Пермяка (ее зовут Ксения Маркова), постоянно сидит в соцсетях – можно сказать, живет в них. Для соцсетей нужно, чтобы в доме постоянно действовал «вай-фай». Наш «мастер» держит работу этой аппаратуры под контролем. В назначенное время (а я его могу назначить хоть сейчас) он отключит интернет во всем районе. Наша сотрудница, которая изобразит возмущенную домохозяйку, подбежит к «мастеру» и начнет громко предъявлять ему претензии. Ксения Маркова услышит шум и обязательно выйдет из дома, чтобы узнать, почему у нее не работает «вай-фай». «Мастер» станет уделять внимание только милой Ксении и работать исключительно с ней. Спросит, есть ли у нее неполадки. Ответ известен. Тогда он скажет, что сию минуту все починит, ему нужно только посмотреть коробку с аппаратурой, висящую у нее в прихожей. Дама впустит «мастера» в дом, а вслед за ним туда ворвутся «пенсионеры», которые постараются задержать Пермяка. – И что, ты думаешь, этот матерый убийца так просто даст себя задержать? – удивился Гуров. – Разумеется, не даст. Возможно, он даже начнет отстреливаться. Но это будут выстрелы внутри дома, и они никого, кроме наших сотрудников, задеть не смогут. И потом, Пермяку не слишком долго удастся вести огонь, поскольку на помощь первому отряду, который проникнет в квартиру, придет второй отряд – через окно. – Не понял, – признался Гуров. – Что еще за второй отряд? Откуда он возьмется? – Ты же сам только что слышал за листвой молодежь, – напомнил сыщику Кожемякин. – Там, на скамейке, сидят еще трое наших парней, которые сейчас изображают буйных подростков. Как только начнется операция, они воспользуются вон теми зарослями плюща, заберутся в окно второго этажа и нападут на Пермяка с тыла. На этом операция закончится. – Мне, я вижу, вы роль не припасли, – улыбнулся Гуров. – Ну, не всегда же нам допускать такие ошибки, как при задержании Вали Столетова, – парировал Ганчук. – Мы постарались все предусмотреть. И тебе, Лев Иванович, остается только смотреть и оценивать нашу работу. – Что ж, постараюсь оценить ее по достоинству. Ганчук и Кожемякин переглянулись, после чего майор взял рацию и отдал команду «интернет-мастеру». Тот что-то сделал в коробке, с которой возился. Поначалу ничего не происходило. Потом Гуров увидел, что в доме, где скрывался Пермяк, на втором этаже открылось окно, и оттуда высунулась женщина. В ту же минуту из дома, где располагался штаб операции, выбежала другая дама. Она подбежала к «мастеру» и начала громко возмущаться, мол, из-за его возни у нее не только пропал интернет, но и телевизор перестал работать. Громкие крики «возмущенной гражданки» привлекли внимание Ксении Марковой. Она спустилась со второго этажа и подошла к участникам «конфликта». Туда же неторопливо направились и «пенсионеры». Гуров слышал, как «мастер» ответил на претензии обеих дам, после чего слез со своей стремянки и вместе с Ксенией отправился к ней домой. Дальше все было разыграно как по нотам. «Пенсионеры» с деловым видом проследовали за «мастером», как будто их туда приглашали. И тут же Гуров увидел, как с другой стороны дома по зарослям плюща взбираются наверх трое оперативников. В доме громыхнул один выстрел, потом второй, раздался женский крик. Но оперативники были уже внутри. Спустя минуту со стороны открытого окна второго этажа раздался еще один крик – на этот раз мужской. А затем рация Ганчука ожила, и оттуда донесся голос одного из оперативников: – Товарищ майор, задание выполнено. Фигурант задержан. Ганчук с торжествующим видом повернулся к Гурову. – Вот видишь, Лев Иванович! Можем и мы проводить операции без огрехов! – Да, – согласился сыщик. – На этот раз у тебя все было задумано и выполнено толково. Майор снова включил рацию и скомандовал оперативникам: – Выводите задержанного. Ганчук, Кожемякин и Гуров спустились вниз и вышли на улицу. Из дома напротив двое оперативников вывели человека, за которым Гуров и Ганчук так долго охотились. Неуловимый Пермяк оказался точно таким, как его описал его подельник Столетов: невысокий мужичок с залысиной, внешность ничем не примечательна. Вот только взгляд, которым он окинул встретивших его оперативников, был необычайно цепок и полон ненависти. – Ну что, Пермяк, вот мы и встретились! – сказал ему Ганчук. – Давненько мне хотелось с тобой потолковать. Теперь наговоримся всласть. Назови нам для начала свое имя и отчество, а то неудобно к человеку обращаться по кличке. Мужчина с закованными за спиной руками сверкнул глазами и процедил: – Ты что же, сука, решил, что я шавка какая? Что ты на меня ошейник надел, и я тут же лаять начну? Может, тебе еще хвостом повилять? Вот хрен тебе, а не имя! Иди ищи, как меня зовут, – у тебя работа такая! И убийца отвернулся, показывая, что разговор окончен и больше он ничего говорить не намерен. Однако такое поведение задержанного не стало для майора неожиданностью. – Не хочешь разговор по душам – и не надо, – спокойно сказал он. – Имя твое мы быстро установим, не сомневайся. – И, обращаясь уже к сотрудникам, державшим Пермяка, скомандовал: – В машину его, ребята, – и в СИЗО. Там пусть сделают все снимки, как положено. Вслед за Пермяком из дома вывели Ксению Маркову. Ее тоже предстояло допросить. Один из оперативников протянул Ганчуку пластиковый пакет, в котором лежал пистолет. – Вот его оружие, товарищ майор, – сказал оперативник. – Он успел сделать три выстрела, гильзы я подобрал. – Молодец, Степанов, – похвалил его майор. – Пусть эти вещдоки пока побудут у тебя. Оставайся здесь. Скоро подъедут криминалисты, им все передашь. – После этого майор повернулся к Гурову. – Ну а ты куда, Лев Иванович? Еще какое-нибудь следственное действие будешь проводить или все же отдохнешь? А то ведь уже время близится к полуночи… К их беседе подключился полковник Кожемякин: – Давайте лучше поедем в управление, в мой кабинет – я приглашаю! Там у меня в холодильнике найдется бутылочка «Столичной» и кое-какая закуска. Отметим наш общий успех! Нечасто такое бывает – столь успешное задержание матерого убийцы! – Идея хорошая, – сказал Гуров. – И в другое время я был бы не против. Но пока что, мне кажется, нам рано отмечать успех. Мы пока еще и четверти дела не сделали. Так что я поеду в гостиницу – спать. А завтра, в девять утра, проведем совещание по итогам сегодняшнего дня и наметим план дальнейших действий. – Помилосердствуй, Лев Иванович! – взмолился Ганчук. – Как же можно назначать совещание на девять часов? Я же выспаться не успею! – Почему не успеешь? Время всего лишь двенадцать часов. Вполне можно поспать шесть часов, а больше и не надо. Так что совещание я назначаю на девять, откладывать не будем. Да, и не забудь напомнить ребятам из СИЗО, чтобы разослали снимки нашего фигуранта по всем областным управлениям и в Москву, в наш главк. Там и ночью кипит работа. К утру, возможно, мы уже будем знать имя нашего фигуранта, биографию и, так сказать, послужной список. Тогда будем проводить его допрос. – Хорошо, сделаем, – послушно откликнулся майор. – А запрос насчет поисков агента по продаже картин ты послал? – вспомнил Гуров еще одно дело. – В Интерпол-то? Да, я его еще днем отослал. – Отошли этот запрос также в наш главк. Скорее всего, этот агент сидит в Москве. Тогда наши его быстрее найдут. Ну, теперь вроде все. Всем спокойной ночи. – И сыщик направился к машине. Глава 21 Ровно в девять утра Гуров вошел в кабинет Ганчука. Здесь уже собрались все участники расследования. Помимо хозяина кабинета, здесь были капитан Волобуев, лейтенант Полудин и специалист по связям с зарубежной полицией старший лейтенант Беседин. Сыщик полагал, что майор за ночь не сможет выспаться, будет угрюм, однако тот, к его удивлению, выглядел бодро. Ганчук поднялся навстречу сыщику и воскликнул: – А ведь ты оказался прав, Лев Иванович! – Конечно, я всегда прав, – отозвался Гуров. – В чем я прав на этот раз? – Службы главка за ночь смогли установить личность Пермяка. Теперь мы точно знаем, что он пермяк, уроженец Пермской области. Зовут его Николай Алексеевич Чесноков. Ему сорок два года, восемь лет он провел в лагерях. – За что сидел? – В первый раз – за грабеж, во второй – за кражу. – То есть убийств за ним до сих пор не числилось. Это хорошо. Теперь мы можем проводить допрос. Но сначала мне нужно сделать два запроса. И, чтобы никого не отвлекать от дела, я эти запросы сделаю из нашего с лейтенантом кабинета. Ключ у тебя, лейтенант? Полудин протянул сыщику ключ. Но Гуров не спешил покинуть кабинет. Он обратился к старшему лейтенанту Беседину: – Есть что-нибудь новое касательно продажи наших картин на зарубежных аукционах? Или относительно агента, который выставил «Вечерний луч» и «Расставание»? – Новых картин на продажу пока не выставляли. А вот об агенте информация есть. Мне сообщили из Цюриха, что он живет в Москве и все транзакции совершает оттуда. – Очень хорошо! Мы его найдем. Майор, свяжись с нашим главком и передай туда всю информацию об этом любителе живописи, пусть его поищут. А я пока вас покину. И Гуров поднялся в маленький кабинет, выделенный им с Полудиным. Там он сел за компьютер и послал запросы в управления Кирова и Костромы. Запросы вызвали недоумение у тамошних работников, пришлось воспользоваться телефоном. За первыми вопросами последовали новые, переговоры затянулись. Добрые полчаса Гуров терпеливо объяснял, что именно ему требуется. Наконец сыщик вернулся в кабинет майора Ганчука. Здесь кипела работа – все сидели за компьютерами и что-то искали на просторах интернета. – Итак, пришло время поближе познакомиться с Николаем Чесноковым, – объявил Гуров Ганчуку. – Николай Васильич, звони в СИЗО – пусть доставляют задержанного сюда. Вести допрос будем мы с тобой. Остальные пусть пока поработают в кабинете Полудина. Ганчук принялся звонить в СИЗО, Волобуев и Полудин переместились в другой кабинет, а Гуров достал блокнот и освежил в памяти кое-какие факты, касающиеся фигуранта дела. После стука в дверь конвоир ввел Пермяка. За ночь задержанный ничуть не изменился, смотрел на оперативников с той же ненавистью и всем видом показывал, что сотрудничать со следствием он не собирается. С него сняли наручники, усадили на стул, и Гуров начал допрос: – Что ж, Николай, мы, как всегда, оказались правы. Нам потребовалась всего одна ночь, чтобы установить, кто ты и что за тобой числится. Мужик ты, конечно, крутой: два срока, восемь лет лагерей! Но пока что тебя ни разу не судили за убийство, поэтому и сроки ты получал сравнительно небольшие. Получается, убийства Востокова и Зверевой первые для тебя. Спрашивается: зачем ты повесил на себя еще четыре смерти? Это же верное пожизненное. А ты наверняка понимаешь, что это за штука. После этой речи сыщик замолчал с таким видом, словно он никуда не спешил и вообще не был заинтересован в продолжении беседы. Зато допрашиваемый оживился. Он вскинул голову, которая до этого была опущена, и с вызовом произнес: – Это с какого же перепугу вы собрались повесить на меня еще четыре трупа? Да и первые два лишние – я этих граждан в глаза не видел. Кто такой Востоков? Какая Зверева? У вас против меня ничего нет, вы просто на понт берете! Обычные ваши «ментовские» штучки! – Почему ты считаешь, что у нас против тебя ничего нет? – удивился Ганчук. – Очень даже есть! Твой подельник Валя Столетов дал подробные показания о том, как происходило убийство Востокова. Все рассказал, кто где стоял, кто орудовал ножом, что потом делали. И данные криминалистической экспертизы подтверждают, что удары ножом наносил человек твоего роста и сложения. Кроме того, вчера на квартире гражданки Марковой в твоем бумажнике были найдены деньги. Опять же, экспертиза показала, что эти купюры ты получил от Столетова, а он их выручил от продажи украденного фарфора. Так что улик у нас достаточно, Коля… Уверенности у допрашиваемого заметно поубавилось, но он не собирался сдаваться. – Валя брешет, – заявил он. – И деньги он мне в карты проиграл. Больше улик у вас нет? Тогда отвали, гражданин начальник. – Да, Николай, пока что это все улики, которые у нас есть, – согласился Гуров. – Но сейчас в криминалистической лаборатории проверяют твою одежду. Ты что думал, если ты рубашку, запачканную кровью, выбросил, а майку твоя подруга Анжела постирала, то на тебе и следов нет? Доказано: мельчайшие брызги крови остаются на любой одежде, которую носил убийца или человек, просто стоявший рядом с ним. Тем более Востокова ты бил с размаху, кровищи было много. Поэтому улики у нас еще будут, не сомневайся. И по Востокову, и по Зверевой, и по остальным четверым. С каждым словом сыщика допрашиваемый волновался все сильнее. – Никаких улик по Зверевой вы не найдете, потому что я ее не убивал! И еще четыре человека – это что такое? Вы что, всех «жмуриков», которые в Татуеве скопились, хотите на меня повесить?! – Про четверых убитых мы потом поговорим. А вот о Зверевой давай побеседуем поподробнее. Ты говоришь, что не убивал ее, но, кроме тебя и Вали Столетова, там никого не было. А Валя неподходящий человек, он в убийцы не годится… Нет, Николай, от этого трупа тебе отвертеться не удастся. – Мне и вертеться не надо, потому что мы ее не убивали. Ни я, ни Валентин. Мы ее только оглушили и пошли искать иконы и деньги.