– Да понял я, шучу, – пресек объяснения Орлов. – А у кого покупал? – Имя прежнего владельца вам нужно? – напрягся парень. – Подождите, я просто не помню, где документы лежат. Ка-а-ать! – крикнул он. – Глянь папку серую в красной сумке, которая под креслом! Катя, которая в этот момент была в комнате, ничего не ответила. Но практически сразу послышались характерные звуки потревоженной мебели. – Ищет, – удовлетворенно отметил Егор. – О, нашла. Гуров взял из рук Кати серую папку и протянул ее Егору. Тот с готовностью принялся перелистывать страницы. – Вот, – протянул он Гурову бумаги. – Это контакты. Я их сохранил отдельно, чтобы после по договорам не лазить. – Вижу, – отозвался Гуров и передал лист Орлову. – Петр Николаич, ну это пока все, что нужно. Орлов бросил быстрый взгляд на лист и вернул его Гурову. – Это тебе, – бросил он. – Так как зовут продавца, Егор? – Сергей Багов, кажется, – пробормотал парень. – Или Василий. Не помню. Но в договоре написано точно. – Не надо никаких договоров, – остановил его Гуров. – Это почему же? – поинтересовался Орлов. – Потому что с Баговым мы были знакомы, – объяснил Гуров. – Это он убил того самого человека и спрятал труп в стене, да? – не выдержал Егор. – Это вряд ли, – покачал головой Гуров. – Его имя Семён. Семён Багов. Личностью он в доме был известной, да и в районе тоже. – И чем же он был знаменит? – спросил Крячко, все это время подпиравший плечом дверь, ведущую в санузел. Гуров аккуратно сложил листок вчетверо и спрятал в карман. – Багов спас сотню жизней, – ответил он Стасу. – А вот свою принес в жертву. У подъезда Петра Николаевича Орлова ждала служебная машина. На ней они и отправились на Петровку. Пока за окнами мелькала разноцветная ночная Москва со своими пустынными трассами и ослепляющей футуристической рекламой, Гуров успел рассказать о Багове, продавшем квартиру Егору. – Собачником он был, – вспоминал Гуров. – Мы не то чтобы дружили, но здоровались. Теплый такой мужик, беззлобный. – А что ты там про спасенные жизни говорил? – спросил Орлов. – Он бездомных животных спасал. Специально для этого бродил по окрестностям, особенно по пустырям. Его знали все охранники в округе, каждому он оставлял свой номер телефона. Как только завидят приблудившегося пса или кота, так сразу Багову и сообщают. Тот приходил и забирал животное к себе. Если собака или кошка были больные – лечил. А потом пытался пристраивать, искал хозяев самым серьезным образом. – Повернутый, что ли? – не понял Орлов. – А то есть такие защитники… без царя в голове. – Есть, – согласился Гуров, – да только это не про Багова. Он при мне какую-то сопливую собачонку людям отдавал. Нет, с головой у него все нормально. Адекватный. – Значит, найдешь его и поговоришь, – решил Орлов. – И Егора этого пробить по всем спискам нужно. – Да пацан-то тут ни при чем, – подал голос Стас. – Труп явно давно в стене сидел. – Проверим, – посмотрел в окно Гуров. – Всех найдем и всех проверим. Рядом с телом действительно обнаружилось кое-что еще. Форма для занятий карате, старый фотоаппарат «Поляроид», фотография девочки и куча сигаретных окурков. Все это в беспорядке валялось в ногах неизвестного убиенного и выглядело так, словно кто-то в спешке решил избавиться от улик. Кимоно было новым, его даже не вынули из упаковки в виде хрустящей пленки. Фотоаппаратом навскидку тоже мало пользовались, но коробка от него отсутствовала. Фотография, с которой улыбалась девочка лет тринадцати, слегка выцвела, но сохранилась довольно неплохо. Сигаретные окурки в количестве семи штук как будто кто-то вытряхнул из пепельницы к остальным вещам – каждый найденный в застенках предмет был испачкан сигаретным пеплом. Гуров сразу определил, что окурки принадлежали сигаретам двух разных марок, но каких именно, он пока сказать не смог. На некоторых фильтрах явно угадывались следы, напоминающие губную помаду. Обсуждать на месте преступления эту находку Орлов, Гуров и Крячко не стали. Дело тут было, как ни странно, в сожительнице Егора – Кате. После стресса девушка очень быстро пришла в себя и принялась фотографировать все, что видела. Такая назойливость достала даже ее гражданского мужа: он неоднократно просил ее посидеть в сторонке и не мешаться под ногами у полиции, на что каждый раз получал в ответ презрительный взгляд. Катя успокаивалась буквально на несколько минут, а после снова начинала совать свой нос куда не надо. Вежливая просьба Орлова не мешать была пропущена ею мимо ушей. Девушка на правах хозяйки расположилась на кухне, где происходил разговор Егора с полицейскими, и внимательно слушала, лишь изредка удаляясь в комнату. Сыщикам сразу стало понятно, что детали происшествия лучше обсудить позже. Девчонка была очень любопытной, не обращать на нее внимание не получалось. Гуров понимал, что дело будет непростым. Он думал о сроке давности. Как давно человека замуровали в стене? За что его приговорили к такой ужасной смерти? Неужели Багов, который жил в квартире до Егора, причастен к этому делу? – Лёва, а почему ты сказал, что Багов принес себя в жертву? – спросил Крячко. – А, ну здесь все просто. Он бездомным животным себя отдал без остатка. Именно поэтому был одиноким человеком. Его не понимали, на него косо смотрели. Соседи не раз вызывали к нему службу отлова. Бывшая жена не давала видеться с сыном. Вот и считай. – Ты у него дома не был ни разу? – спросил Орлов. – Не был. Поэтому и не знал, оказавшись в квартире, что он когда-то там жил. Глава 2 Зайдя в кабинет, Орлов первым делом включил чайник и поставил на стол три кружки. – Как голова, не болит? – спросил он у Крячко. – А должна? – не понял тот. – Я с первой секунды, как только вас увидел, почуял, что вы пили, – припечатал Орлов. Гуров подошел к окну, привычным движением распахнул створки. – А ведь это твоя вина, Петр Николаич, – назидательным тоном произнес он. – Мы с Крячко фактически должны быть в отпуске еще целые сутки. Так что имели право. А ты нас заочно определил на работу, даже не узнав, живы мы или нет. Больше некого? Совсем? – Поговори мне ещё, – беззлобно ответил Орлов. – Потом догуляете. Стас прикрыл рукой лицо. – А кто отказывается? – пожал плечами Гуров. – Как видишь, всегда готовы. А вообще, какие-то мысли у нас уже есть, или тебя устроит утренний доклад на трезвую голову? – Эксперты все равно сейчас ничего не расскажут, – сказал Орлов. – А то, что есть, вы и сами видели. Положение трупа и характерное расположение пленки на теле указывают на то, что человека замуровали, когда он был еще жив. Пытался высвободиться, но еще не знал, что бежать ему некуда. Поэтому лично я с предварительной причиной смерти согласен – мужик задохнулся. Гуров подошел к столу, бросил в кружку чайный пакетик, налил воды. – Либо не выдержало сердце, – предположил он. – Кричать он не мог – только мычать, потому что рот был заклеен изолентой. – И кровь на одежде, – вспомнил Стас. – И рана на затылке. Орлов задумчиво посмотрел на Крячко. – Насчет переломов не знаю, а вот рана, по словам экспертов, была неглубокой. Череп не пробит. Повреждены только мягкие ткани. Очевидно, что кровь принадлежала трупу, но травма, скорее всего, была не смертельной. Кроме того… – Петр Николаевич подошел к столу, открыл папку, достал протокол осмотра и протянул Гурову. – Изучи и передай другому. Гуров решил зачитать вслух: – «В правом боковом кармане пиджака обнаружена вскрытая пачка сигарет марки «Мальборо», в которой не хватает четырех штук. В левом боковом кармане – смятый носовой платок со следами, напоминающими губную помаду». Погоди-ка, Петр Николаевич, не припомню я что-то платок в кармане. – А тебя рядом не было, ты тогда отошел куда-то, – объяснил Орлов. – Помните окурки рядом с трупом? Эксперты полагают, что часть из них была как раз от сигарет марки «Мальборо», – многозначительным тоном сообщил он. Гуров протянул протокол осмотра Крячко и вопросительно взглянул на Орлова: – Это когда же эксперт успел определить марку сигарет? У меня вот не получилось. Браво. А другая часть от каких сигарет? – А с другими будут разбираться. На носовом платке предположительно остались следы губной помады. Полагаю, той самой, которая была на сигаретных фильтрах. То, что и там и там именно губная помада, я практически не сомневаюсь. Но пусть в лаборатории подтвердят мою догадку, – сказал Орлов. – Документов при нем тоже не оказалось, – произнес Гуров. – Нет, ничего. Вообще. Ребята все там осмотрели. Орлов развернул принесенный пакет и выложил на стол «Поляроид». Достал газету, вынул фотографию. Затем вытащил кимоно в хрустящей упаковке. – Окурки и носовой платок отдал экспертам. А это предлагаю рассмотреть до них. Гуров взял в руки «Поляроид». Такие когда-то были в Советском Союзе на вес золота. Вся фишка была в том, что снимки можно было получить моментально, а не возиться с проявлением пленки. Количество карточек, на которых через несколько минут проявлялось изображение, ограничивалось восемью или десятью в зависимости от модели фотоаппарата, и хранились они в плоской коробке – кассете, которая одним движением вставлялась в отсек «Поляроида». Но были и минусы. Стоило такое удовольствие довольно дорого – комплект карточек для определенной марки фотоаппарата можно было искать в продаже очень долго, а количество фотографий было ограничено. В нынешние времена подобными «игрушками» практически не пользовались, на смену им пришла более серьезная и навороченная техника, предоставляющая гораздо больше возможностей для съемки. То, что сейчас вертел в руках Лев Иванович, было самым настоящим раритетом. – Он практически новый, – пробормотал Гуров. – Пыльный просто. Ни царапин, ни других следов эксплуатации. И коробка, в которой он лежал, тоже целехонька. Фотография, скорее всего, была сделана с помощью этого «Поляроида».