– Нет, не оговорка. Громов был убит несколько десятков лет назад. В то время Комитет государственной безопасности вел особенно активный образ жизни. Соболев все еще не понимал. – И все эти годы тело находилось в квартире? Как это возможно? – Возможно, если его хорошо спрятать. – Эта квартира все это время пустовала? Никак не пойму. – В том-то все и дело. Там жили люди, ни о чем не подозревая. В дверь постучали. На пороге появилась секретарша. – Игорь Валентинович, к вам Сазонова. – Скажи, я сам к ней зайду, – нетерпеливо произнес Соболев. – И, Тань, я пока что занят, ладно? – Хорошо. Дверь закрылась. Соболев в ожидании смотрел на Гурова. – Игорь Валентинович, в каком году произошел инцидент в Колонном зале Дома союзов? – Ну, я так и не вспомню, – растерялся Игорь Валентинович. – Но можно попытаться. Надо же, только что сказал, что на память не жалуюсь, а сам… Он вышел из-за стола, подошел к полке с книгами, которую Гуров сначала даже не заметил. Соболев достал большую книгу в яркой глянцевой обложке. – Три года назад мы отмечали юбилей. Предприятию стукнуло восемьдесят лет. Каждый сотрудник получил на память экземпляр такой книги. В ней отражена вся история организации: с момента основания до наших дней. Посмотрим. Он вернулся за стол, положил книгу перед собой и принялся листать. Гуров ждал, пока Соболев внимательно всматривался в фотографии, их в издании было очень много. – Вот. Нашел. Гуров подошел к столу, склонился над книгой. На странице он увидел фотографию со следами ретуши, которая, впрочем, сделала фото еще четче. На нем была изображена группа мужчин, за их спинами – собор Василия Блаженного. Мужчины были все, как один, серьезные и сосредоточенно смотрели в объектив, и только крайний справа невысокий мужичок в кепочке гордо улыбался в камеру. – Вот тут наши сотрудники с коллегами из Саратова. Проводят для них экскурсию по Москве. В Колонный зал они отправились вечером того же дня. Ваня второй слева. А тот, что справа, в кепке, – это Мишкин, который впоследствии рассказал начальству, как Ваня выпил лишнего и посрамил честь советского человека. Мишкина, кстати, через несколько лет попросили уйти по собственному. Присвоил себе чужое открытие. После разбирательства и ушел. Мишкин не интересовал Гурова. Он всматривался в лицо Ивана Трифонова, которого видел впервые. Как он и предполагал, Трифонов не представлял собой ничего особенного. Он был каким-то блеклым. Узкие плечи, короткий плащик, редкие волосы. Не красавец, не мужественный. Никакой. Вспомнив фотографию Виктора Громова, Гуров понял, что зацепило в нем Екатерину Трифонову. Не обычная привлекательность, а мужская. Ну и красивые глаза, конечно. – «Октябрь 1984 года. Москва», – прочитал подпись под фотографией Соболев. – Разрешите мне сфотографировать этот снимок? – попросил Гуров. – Забирайте всю книгу, – Соболев протянул фолиант Льву Ивановичу. – Благодарю. Отказываться от подарка не было смысла. Да и не хотел Гуров расстраивать пожилого человека. Соболев импонировал ему. Был открыт и честен. Он не отправил Гурова восвояси, сославшись на срочные дела, а уделил время, понимая всю серьезность положения. – Позвольте, Игорь Валентинович, я вам покажу кое-что. Лев Иванович вынул из кармана паспорт Громова и открыл страницу с фотографией. – Вам знаком этот человек? Соболев взял паспорт и принялся разглядывать его на вытянутой руке. – Не припомню, – как-то слишком быстро сказал он. «Помнит, – понял Гуров. – Узнал. Только признаваться не хочет». – Пожалуйста, Игорь Валентинович. Посмотрите внимательно. – Никогда не видел этого человека. Его взгляд опустился ниже, туда, где под фото стояли фамилия, имя, отчество. Гуров не сводил с Соболева глаз, но у того лишь нижняя губа дернулась. – Не знаю. Не видел. – Хорошо. Гуров спрятал паспорт Громова в карман. – Еще пара вопросов, Игорь Валентинович, и я вас оставлю. – Да, конечно, – с излишним энтузиазмом ответил Соболев. – Слушаю вас. В кресло Лев Иванович возвращаться не захотел. Остался стоять возле стола. – Вот вы говорили, что видели как-то раз жену Трифонова. Он вам что-нибудь о ней рассказывал? Соболев потер подбородок. – Да мы как-то не обсуждали эту тему. Он мог поделиться новостями, но нечасто это делал. Например, похвастался, что они с женой купили новый диван. Радость? Радость. Для советского человека это было целым событием. – Нет, я о другом. Меня интересует место ее работы. – А, так это я прекрасно помню, – с облегчением выдохнул Соболев. – Катя работала воспитателем в нашем детском саду. В ведомственном. Он до сих пор функционирует. – А где он находится? – Рядышком. Если выйти через главный вход, то сразу направо. Там ограда, а за ней детский сад. Заблудиться невозможно. * * * Гуров с тоской смотрел на снующих по парковке людей. Он сидел в машине возле старого здания, откуда только что вышел. Рядом с парадным входом отливали золотом, словно выведенные чьим-то размашистым почерком, буквы, складывающиеся в слово «Фотон-М». Какой такой «Фотон-М»? Что вообще значит эта приставка – «М»? Он решил, не откладывая, позвонить Орлову, от которого в телефоне уже висело два пропущенных вызова. – Соболев узнал Громова, – доложил Гуров. – Я не провидец, но могу утверждать это точно. Но по какой-то причине он не захотел даже говорить о нем. – И с чем это связано? – спросил Орлов. – Есть какие-нибудь мысли? – Пока не знаю, Петр Николаич, – ответил Гуров. – Тут много версий. Соболев и Громов были как-то связаны. Может, Соболев и сам работал на КГБ. Он в солидном возрасте, а на предприятии вообще триста лет работает. Богатое прошлое, руководящая должность. В то время он был довольно активным мужиком. Но – боится. – Да сейчас его никто за это не посадит, – небрежно заметил Орлов. – Если Соболев до сих пор сидит в своем кресле, то он не совершал что-то из ряда вон выходящее. В противном случае его бы еще в девяностых сняли. Думай, Лева, думай. – Ну, пока что не додумался вот, – беззлобно огрызнулся Гуров. – Тут рядом детский сад, который посещают дети сотрудников. Тоже давно функционирует. Жена Трифонова работала здесь воспитателем. Я зашел, поговорил. Там коллектив молодой, Трифонову никто не вспомнил. – Шансов было мало, – согласился Орлов. – И все-таки, Лев Иваныч, что думаешь насчет Соболева и Громова? Что их могло связывать? – Буду искать. Насчет Трифонова. Был скромным и безотказным трудягой. Соболев вспомнил, что как раз в восемьдесят четвертом Трифонов попал в неприятности. Помнишь историю с Колонным залом? Корман рассказал, что Громов тогда отвез на такси домой пьяного Трифонова, где и познакомился с его женой. Тут все сходится, Петр Николаич. Екатерина Трифонова была любовницей Громова. – Получается, что Елена Трифонова – дочь Громова? – предположил Орлов. – Ну, если у нее не было братьев или сестер, то выходит, что так. – Ну что за «Санта-Барбара»… – пробормотал Орлов. – А говорили, что секса в СССР нет. Как же! До сих пор разгребаем! Гуров машинально проводил взглядом девушку, обогнувшую его «Пежо». Ее руки с трудом удерживали огромный букет белых роз. – Ты еще здесь? – озабоченно спросил Орлов. – Здесь… Слушай, Петр Николаевич. Помнишь, что нам Полина рассказывала о Громове? Там был один эпизод, который показался мне весьма туманным. Что-то о том, что Громов должен был «отработать» сотрудников предприятия закрытого типа. Якобы искал утечку секретной информации, но КГБ его отозвал по неизвестной причине. – Было такое, да. – Я думаю, что Громов не просто так оказался рядом с Трифоновым в ресторане. По всей вероятности, он его и напоил, а потом помог добраться до дома. Он должен был заполучить Трифонова, чтобы впоследствии использовать его в своих интересах. И Громову удалось-таки оказаться среди сотрудников предприятия. Но одновременно с этим у него закрутился роман с женой Трифонова – Екатериной. Он увлекся ею настолько серьезно, что КГБ предпочел его отозвать. По уши влюбленный шпион мог провалить все дело. Потому-то Соболев и узнал Громова. Они виделись на работе. – Но почему Соболев сделал вид, что не знаком с ним? – Тут может быть все что угодно. КГБ мог привлечь Соболева, чтобы тот обеспечил Громову доступ в закрытую зону. Понимаешь ли, Соболев – человек старого формата, а такие люди всю жизнь будут бояться, что за ними придут.