Мой вопрос застал его врасплох, он напрягся и сел неестественно прямо. - По сравнению с ним, я чист, как младенец, ноэль, - глухо сказал он. Я уже раскрыла рот, чтобы спросить снова, но он, глядя мне в глаза, медленно покачал головой, приложив палец к моим губам. Мы молча, сидели рядом и, заметив, что Альдо расслабился, я спросила снова: - А где могила твоего отца? - Ты сидишь на ней, - хмыкнул он. Я подскочила, как ужаленная. - Шарухин не выскочит оттуда, сядь! - рявкнул он. - Савары не боятся. Я присела на самый краешек. Я не боялась, но считала это неправильным. - Твой отец был чудовищем, но может, это слишком..., - я не успела закончить. Альдо развернулся и, схватив меня за плечи, прохрипел. - Чудовищем? А кто сделал его таким? Кто виноват в смерти всех этих людей? В том, что сотни лет ни один эр-рех не знал покоя? - он уставился на меня сумасшедшими глазами. - Не знаю, - от страха я начала заикаться. - Гало, - с отвращением произнес он и выпустил меня. - Гало! Ее трусость! Она струсила, - выкрикнул он мне в лицо. - Она испугалась.... -Она струсила! Страх и трусость, разные вещи Кира. Она боялась признаться, что не хочет этого брака, а ведь законы с тех пор не изменились, баллер, - прошипел он. - Одно ее слово и Кадарго не стал бы настаивать. Но она струсила и месяцами готовила побег. Готовила, понимаешь! Прекрасно понимая к чему это приведет! - Она была совсем молоденькой и глупенькой, влюбилась..., - возразила я, мне почему-то было жаль свою родственницу. - Молода? Согласен! Глупа? Нет! Эта трусливая дрянь все рассчитала! -Влюбилась? Как она могла наслаждаться любовью, если знала, что ее отцу грозит опасность? Что тех, кто приехал за ней, посла, охрану - наверняка казнят за нее? А как насчет ее избранника? Он был человеком, а Кадарго сжег три человеческие деревни вместе с жителями, прежде чем его остановили. Он занимался с ней любовью на костях своей семьи? Даже мой отец не додумался бы до такого! - Альдо зло расхохотался мне в лицо. - Она могла остановить все это. Наверняка пряталась поблизости, все видела и все знала. Какой сильной должна быть любовь, чтобы это выдержать? Она струсила и ее мужчина вместе с ней. Выбирает всегда женщина - это закон! Никто не стал бы возражать! Конечно, тангарам долго бы вспоминали этот отказ, но до драки дело бы не дошло. - И о Клятве она знала, наверняка, знала, и все равно трусливо скрывалась, - произнес он уже гораздо спокойней. - Ты ненавидишь ее? - Я ненавижу ее трусость. - Поэтому мстишь мне? - Мертвым месть не нужна, - с горечью в голосе ответил Альдо. - Я не хочу, чтобы ты трусила, найлек. Прошу, не повторяй ее ошибок. Не отрывая взгляда от могильного холма, Альдо взял мою руку и прижал к своему лицу. Его глаза закрылись, длинные ресницы четким полукругом легли на побледневшие щеки, а лицо стало трогательно беззащитным. Я провела свободной рукой по его волосам. Он повернул ко мне голову и открыл глаза. Я могла только смотреть на него, не решаясь заговорить. А может как раз и надо сказать ему сейчас, что я чувствую? Я опоздала, он хмыкнул, скривился и поднялся, увлекая меня за собой. Момент был упущен. Передо мной стоял настоящий... савар. Солнце садилось, разгулявшийся к вечеру ветер гнул к земле ветки деревьев. Верхушки пальм качались, как большие веники, разгоняя облака. Мне стало зябко в открытом платье, выбранном Нури. Альдо взял из моих рук куртку и набросил ее мне на плечи, улыбнулся, и я рискнула обнять его. - Не обольщайся, - легко отводя мои руки, - фыркнул он. - Я могу о себе позаботиться. Я не распускаю сопли, я действую. Савары не сентиментальны. Я не стесняюсь защищать себя. - Тебе нравиться внушать страх? - Да, - он сказал это так, как будто ставил мне пятерку за правильный ответ. - И если мне нужно внушить страх, то я делаю это с удовольствием! А теперь пошли, - и он подтолкнул меня к тропинке. Но я осталась на месте. Ноги, как будто вросли в землю. - Кирен, - строго сказал он. - Не обращай внимания на яркое солнце. Окатор мрачный мир. Пора бы уже понять! Приспособиться, - он взглянул на меня и встряхнул. - И не делай такое несчастное лицо! Очнись! Тут все на пределе! Нет никакого смысла сначала делать, а потом ненавидеть себя за это. Я хочу наслаждаться каждой минутой жизни. Пошли, - и он потянул меня за собой. - Нет. Альдо поджал губы и помрачнел. Ему страшно не нравилось, когда я не слушалась его. Он прищурился и сказал: - А знаешь, я могу заставить тебя... с удовольствием. - Хорошо, я иду, - отбросила я его руку. - Знаешь почему? Я тоже люблю получать удовольствие от жизни, а дразнить тебя - просто праздник какой-то! Он усмехнулся, ему было наплевать на мои пренебрежительные взгляды и рассерженный вид. Альдо был монстром, который гордился тем, что он монстр! Мы подошли к знакомой лестнице почти в темноте. Кто-то, скорее всего Нури, зажег светильники в комнате. Их мягкий теплый свет обещал покой, уют, вкусный ужин и .... После недолгой борьбы с собой я протянула руки и обняла Альдо. Я даже осмелилась прикоснуться губами к колючему подбородку, привстав на цыпочки. От него пахло чем-то нежным и пряным, возбудив меня до такой степени, что, не удержавшись, я лизнула его. Он ответил на мой поцелуй, становившейся с каждой секундой все глубже. Он прижимал меня к себе все крепче и вдруг остановился. Я готова была разрыдаться, когда он легко отстранился. Альдо был поразительно красив сейчас, обворожителен до дрожи в коленках, мне страшно хотелось обнять его снова, только я не смела. - Я хочу быть уверен, что ты не боишься, найлек. Что когда взойдет солнце, ты не струсишь и смело посмотришь мне в глаза, что пойдешь со мной до конца. - Я не хотела! Сегодня утром, я просто..., - слова путались, и я никак не могла сказать. - Тогда не целуй меня больше.... Пока не захочешь, - он ласково тронул меня за подбородок. - Спокойной ночи, Кирен. Я почувствовала себя ужасно одинокой, а он был так ласков со мной .... И ушел ни разу не обернувшись. А ведь это было так просто, остановить его, позвать, признаться.... Неужели я действительно трусиха и боюсь жить? Спала я ужасно! Слова Альдо о том, что он «чист, как младенец» по сравнению с отцом, не давали мне покоя. Что это значит? Скольких женщин он успел погубить, пока не нашел меня? И если я узнаю правду, что это изменит? Я ворочалась, даже поплакала немножко, а потом еще и проснулась от своего собственного крика. Солнце только показалось над горизонтом, когда я сбежала на пляж и долго плавала в прохладной воде. Днем я была рассеяна, постоянно прокручивая в голове наш разговор. Анализируя каждую интонацию, взгляд, движение, но для себя ничего не решила. Мое тревожное состояние было слишком заметно, и я постоянно ловила на себе удивленно-сочувственные взгляды. К вечеру это стало невыносимым! Я сидела в темной библиотеке и таращилась на один из пейзажей, груду черных камней, полузасыпанных песком. Мне нужно было узнать правду, какой бы страшной она не была. Я заставила себя встать и пошла, искать Бель-шума. Он был в одном из внутренних двориков, обложившись, как всегда, какими-то бумагами. - Я знаю, как искал Потерянную невесту эр-рех Шарухин, - выпалила я без предисловия. - Я хочу знать, как искал меня Альдо. Бель-шум выронил все, что было у него в руках. - Простите? Я повторила свой вопрос, и он зашелся в долгом, искусственном, конечно, приступе кашля. Я ждала. - Ноэль, - медленно начал он. - Вы очень вовремя... нашли меня. Я плохо себя чувствую и хотел просить вас, - старичок судорожно вздохнул, как-будто не мог на что-то решиться. - Поехать завтра в один из поселков... там возникли некоторые проблемы... - Вы не ответили! Зачем мне ехать? - Не кричите, ноэль, - шикнул на меня он. - Это важно! И вы справитесь лучше, чем я. - Почему? - Потому что там живут... переселенцы из вашего мира, - быстро сказал Бель-шум и поднялся. - Тесное общение с эр-рехом портит ваш характер, ноэль, - буркнул он и быстро вышел, оставив все свои записи. Я некоторое время стояла, пытаясь осмыслить сказанное. А потом рванула за ним и буквально врезалась в Альдо. - За тобой кто-то гонится? - проворчал он, хватая меня за руки. - Почему мне не сказали, что тут есть, такие же, как я? - Наглая ложь, найлек! Таких как ты, больше нет! Тебя одной больше чем достаточно. - Я о переселенцах, - отлепившись от него, сказала я.