Было невыносимо больно видеть, как его лицо превратилось в маску. Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прогнать комок, подступивший к самому горлу. - У тебя такой вид, как будто ты собираешься откусить себе язык, - мрачно заметил он. - Поэтому я спрошу еще. Что ты будешь делать без меня? Почему ты думаешь, что вся моя жизнь вертится вокруг тебя? Я прекрасно существовала раньше и дальше смогу... сама по себе. И не буду зависеть от бездушного самца, у которого не нашлось для меня пары ласковых слов.Альдо, взяв меня за подбородок двумя пальцами, заставил посмотреть на него. - Тебе нужны слова? А что они значат? Поверь мне. Я. Очень. Счастлив. - У тебя формальдегид вместо крови, - фыркнула я и попыталась вырваться. Безуспешно. - Ошибаешься, у Саваров в жилах расплавленное железо, - хмыкнул он. - Я соскучился. - Отпусти меня и уходи. - Тебе не обмануть меня, найлек, ты так не думаешь, и ты этого не хочешь. - Думаю и хочу. - Ну... виноват, - дернул он плечом. - Вообще-то, я просто не хотел тебя волновать. - Волновать? Ты притащил меня сюда с определенной целью, а когда добился своего даже не счел нужным притвориться обрадованным. - Ну... я могу говорить часами, но ты все равно не поверишь ни одному моему слову. А если хорошенько подумаешь, то поймешь почему я так поступил. Хочешь, я помогу тебе думать? Полный притворного раскаяния, Альдо был неотразим. Я твердила себе, что он делает это специально, чтобы превратить меня в безвольную дуру. Но я не сопротивлялась, я тоже соскучилась. Хотелось его оттолкнуть, но одновременно хотелось, чтобы он утешил меня. От этих противоречий страшно хотелось разреветься, а он был так нежен... Он действительно «неигнорируемый», сплошное воплощение мужественности, где-то на грани реального. До такой степени, что требовалось прикоснуться к нему, чтобы убедиться в его существовании. - Ты такой теплый, почти горячий. Его кожа обжигала мои пальцы. Молчаливый с полузакрытыми глазами, он был похож на кота, которого хотелось приласкать. Большого, теплого, пушистого кота, существовавшего только в моем воображении. Это было глупое сравнение, хотя сейчас он терпеливо позволял себя трогать, выжидая, когда я удовлетворю свое любопытство. - Ты злобное маленькое существо, найлек, - поморщился он. - Ты превратила мою жизнь в ад. Совсем недавно я был весел, здоров и свободен, как ветер. Я жил в свое удовольствие, не думая о маленьких девочках с липкими руками и отвратительном существе под кроватью. Я мог идти куда мне хочется и делать, то что считаю нужным. Никто не смел повышать на меня голос, кусать, пинать в особо чувствительные места, кидаться туфлями и бить деревяшкой по спине. А теперь? - он легко толкнул меня, и я упала на кровать. - Посмотри я болен, - голосом полным страдания сказал Альдо. - Я совсем без сил, - добавил он, полностью лишая меня возможности двигаться. Какое-то время я пыталась отталкивать его от себя, а потом сдалась, Альдо стал частью меня, и я не могла с ним расстаться. - Ты бессовестный хам. - Знаю. - Ты отвратительный бездушный монстр. Он счастливо улыбнулся и начал расстегивать пуговки у меня на рубашке. Я зажмурилась от удовольствия, хотя он был абсолютно невыносим. И в этот момент раздался жуткий, леденящий душу вопль. - Что это? - спросила я, хватая его за руку. - Похоже на птицу, - нахмурился Альдо. - Ерунда, птица так кричать не может. Нужно проверить детей. - Оставайся здесь, - велел он, и осторожно двинулся к двери. Вопль повторился снова, и я рванула за ним. - Я сказал, останься, - рявкнул он. - Ну уж нет, - отрезала я, выглядывая из-за его плеча в пустой полутемный коридор. - Никого. Если бы это было что-то серьезное..., - начал он. В этот момент мимо нас пронесся полуощипанный айкин (та самая похожая на павлина птица) с жалкими остатками великолепных перьев. За ним стуча когтями кралась Миура и две маленькие фигурки, размахивающие бывшим оперением, выдранном из несчастной птицы. И тут опять раздался этот кошмарный вой, я вздрогнула. - Это Пирра, - спокойно сказал Альдо, закрывая дверь. - С детьми все в порядке. Играют, - пожал он плечами, возвращая меня в постель. Позже, обнимая меня он сказал. - Я хочу, чтобы ты знала, найлек, здесь мой дом и я хочу жить здесь, в мире, с тобой и нашими детьми. Это для меня важнее всего, - сжав челюсти сказал он. - И у меня хватит силы воли, чтобы сделать это. Когда ты рядом, мне не нужно быть монстром. Я кивнула, понимая, что ему всю жизнь придется бороться с тем что сидит внутри него. Альдо неожиданно наклонился ко мне и улыбнувшись сказал. - Я могу это контролировать и становлюсь чудовищем, только когда хочу. А потом его улыбка превратилась в оскал, и он добавил. - Я могу быть цивилизованным до судорог, если ты научишься делать то, что я говорю с первого раза. - Я не терплю приказов, Альдо, - нахмурилась я. Он нахмурился. - Не считай меня тираном. Я просто хочу защитить тебя ... и детей, - добавил он немного поколебавшись. - Все что я делаю сейчас и потом, я делаю для твоего... вашего блага. - Ты пытался убить Трая. Это тоже для моего блага? - Я не пытался его убить, найлек, - мягко поправил он меня. - Мне не нужно пытаться, - пожал он плечами. - И, если понадобиться, переживать по этому поводу я не буду. Когда он так говорит, мне почему-то хочется его как следует стукнуть. Я отвернулась. Несмотря на все хорошее, что есть в нем, он навсегда останется темным внутри. Темным, но не черным, как зло. Он может сколько угодно притворяться свирепым и рассказывать мне о своих злостных намерениях, но на самом деле жестокий убийца не стал бы утешать меня, безжалостный не стал бы рассказывать о своей боли... или стал бы? Я еще раз взглянула на него. Ну, может он и выглядит, как холодный, покрытый шрамами безжалостный монстр, но на самом деле он совсем не такой. Я знаю это, я видела, я чувствовала это, в долине Тиамат, в Суфраэле, в пустыне, везде! Несмотря ни на что Альдо нуждается в тех же простых чувствах что и я, понимании и уверенности в том, что ты кому-то нужен. - Как скажешь, - кивнула я. Альдо просиял и широкая улыбка, на мгновение, сделала его похожим на мальчишку. Он может по-доброму усмехаться или сурово хмуриться, лишая меня присутствия духа. Может быть убийственно жестоким или беззаветно нежным. Может говорить фееричные комплименты или цинично усмехаясь сыпать непристойностями. Может смеяться и не стесняется своих слез. И в его руках смятые невзрачные цветы превращаются в бесценные сокровища.