– Нет, Алиса, не уходи. Какая разница, где мы. Я хочу, чтобы ты осталась. Хоть раз будь собой, Снежная! Ты обещала. Да, обещала. И я, кажется, на самом деле готова остаться. Я просто не хочу быть одна, а это разные вещи. И снова он обо всем догадывается, потому что кладет руку на мой затылок и склоняется, коснувшись длинной челкой щеки. Его словно магнитом тянет ко мне, а я отвечаю. Без страха ошибки отвечаю на новый поцелуй, раскрываю губы и поднимаю руки на спину Руслана. Позволяю ему изучать меня так, как никогда не позволяла Владу. Потому что с человеком, которого долгое время считаешь другом, трудно переступить черту. И потому что сегодня благодаря Руслану я поняла, что с Рыбкиным у нас все равно ничего бы не вышло. – Алиса, пожалуйста. Я никого и никогда не просил. – Да, я останусь. Руслан с силой втягивает в себя воздух и отпускает меня, чтобы присесть и развязать на моих ногах ботинки. Сам снимает их с меня, сбрасывает с себя кроссовки и поднимается. – Твоя подруга Цветкова уйдет отсюда с Денисом. Я знаю Воронца, и сказал ему, чтобы он проводил Марину, иначе пожалеет. – И он тебя услышал? – я удивленно улыбаюсь. Мне все еще непривычно видеть Руслана серьезным. – Уверен. Я пообещал Дэну выбить все зубы, если он передумает. А он не из тех парней, кто рискнет рисоваться перед девчонками с вставной челюстью. Руслан вдруг сам смеется и признается: – Мне кажется, Снег, он охренел от моей наглости! Но он проводит Цветкову, не переживай! Я младше, но умею быть очень злопамятным! Даже Ворон не рискнет со мной ссориться. Твоя подруга, кстати, его тоже об этом предупредила. – Маринка? Значит, она знает? – Что ты ушла со мной? – понимает Руслан несказанное и ни капли не тушуется. – Конечно. Снежная, все в школе знали, по кому я сох, кроме тебя и твоего брата. Цветкова не исключение. Но я могу еще раз всем сказать, если хочешь. У этого парня с черничными глазами хватит решимости сказать что угодно и кому угодно. Как раз в этом я ни капли не сомневаюсь, поэтому качаю подбородком. – Не хочу, Руслан. Ты прав, мы уже давно не дети. Но про чувства сегодня не надо, ладно? – я кладу ладонь на его грудь и медленно провожу ею к плечу парня, следя за рукой взглядом и ощущая под тканью рубашки его горячее тело. И только потом снова поднимаю глаза. – Я больше не верю в признания и красивые слова. Они ничего не значат. – Кто тебе сказал эту чушь? – возмущается Руслан. – Я сто раз говорил, что люблю тебя! – Любишь? Вот и Рыбкин сегодня сказал, что любит. Но разве ты сам не был бы сейчас с другой девушкой, если бы я не пришла? И когда не приходила, разве не был? Мы оба знаем ответ, и Руслан молчит. Но это не означает, что желание, которое сблизило нас в чужой спальне, утихло. Не утихло, и я по-прежнему хочу ощущать его близость и губы. Хочу. Ему удалось разбудить во мне что-то, чего оказалось так много, что я не могу это держать в себе. Я сама привстаю на носочки и тянусь к парню. Целую его, задержав свои губы на его. – Я знаю, что небезразлична тебе, Марджанов, иначе бы ты не пошел за мной. Но, пожалуйста, не говори про любовь. Я сегодня увидела ее во всей красе. И нет, ты не замена Владу, ты – особенный, поэтому я здесь. Наверное, это вино виновато, которое я выпила, и стресс, – неожиданно признаюсь, – но ты мне тоже очень нравишься. Я устала тебя отталкивать, Руслан… – Алиса. – Это честно. Я никогда не целовалась так головокружительно и долго, уйдя в поцелуй с головой, что не замечаю, как снова оказываюсь в спальне парня. Мы не спешим с ним, но и не медлим. Все развивается так, как и должно быть, когда для двоих не остается сомнений. Я это чувствую, потому что желание не уходит, и мы продолжаем изучать друг друга губами и руками. Продолжаем встречаться взглядами и в полутьме тихой спальни Руслана, куда еле слышно долетают звуки вечеринки, эти взгляды красноречивее любых слов. Руслан снимает с меня свитер и сдергивает с себя рубашку. Он худее Влада и не такой мускулистый, но подвижнее и гибче. И крепкие руки легко поднимают меня, чтобы уложить на постель. Сев сверху так, чтобы упереть колени по обе стороны от моих ног, он снимает с меня юбку, а затем колготки. – Ты всегда всех раздеваешь? – я смотрю в сосредоточенное лицо, запоминая его таким. Чувствуя, как от волнения частит пульс. Марджанов красивый парень, одни глаза и дерзкая линия скул чего стоят, недаром девчонки засматриваются. Был бы милым – пачками разбивал сердца. Но он вовсе не милый, скорее наоборот, и многие о его ухмылку царапаются. И все же я верю, что именно сейчас он настоящий. – Нет. – Он вдруг смущено хмурится. – Вообще никогда. – Извини, было глупо спрашивать. Наверное, я немного нервничаю. – Зачем? Я уже «видел» тебя руками, Снег. А ты? – Руслан возвращает вопрос. – Точнее, он тебя… – запинается, но и так ясно, о ком речь. – Нет, – отвечаю. – Вообще никогда. Не знаю, понимает ли Руслан, что я имею в виду, но дальше не спрашивает. Встав с кровати, расстегивает ремень и снимает брюки. Возвращается ко мне в одних боксерах. – Тебе холодно? – Немного. – А так? – он ложится рядом и укрывает нас одеялом. Нависнув надо мной сбоку, касается грудью. – Нет. – Хочешь, я всегда буду тебя греть, Алиса? Только скажи. Дыхание на губах ощущается теплое и жадное. Оно искрит между нами жаркими искрами и обещает не затихать. Что я еще могу ответить? – Хочу. Его рука гладит мою талию и пробирается под спину, а моя – поднимается на его плечо. Мне нравятся его плечи, они у него по-мужски широкие с красивым рельефом, и я не соврала, когда призналась, что нравится он сам. Он подхватывает мои губы своими и отпускает, словно пробует их на мягкость. Повторяет ласку, продолжая смотреть в лицо. И только когда я закрываю глаза, вновь прикипает ко мне, выворачивая поцелуем наизнанку. Ласкает языком нёбо, скользнув ладонью к приподнявшейся груди. На мне все еще бюстгальтер и бикини. Они мало что скрывают, и все же сама я вряд ли решусь их снять. Хотя, не знаю… сейчас всё возможно. Но судя по тому, что делал Руслан со мной в чужой гардеробной, ему хватит смелости идти дальше за нас двоих. И едва я об этом думаю, как горячий шепот ударяет в ухо: – Снег, давай это снимем? Я сам расстегну, просто не хочу, чтобы ты сомневалась. – Давай. – Господи, Алиса! – Руслан улыбается, блеснув карими глазами и легко щекоча дыханием мои губы. – Я все еще не верю, что это ты говоришь! Я тоже улыбаюсь. Длинная челка парня касается моей щеки, и это отдельный вид ласки, отрезающий нас от мира. Как и осторожная нежность пальцев, от которой по телу бегут мурашки и сбивается дыхание. Руслан снимает с меня бюстгальтер и гладит грудь, опускаясь к лицу с поцелуем. Продолжает целовать подбородок, шею, спуская одеяло ниже. Проводит ртом по ключицам и приподнимается, чтобы посмотреть на меня. В комнате полутемно, но глаза привыкли к такому освещению, и я лежу открытая его взгляду, так же мягко глядя на него, как и он. В моей голове сейчас ворох самых разных мыслей, но главная в них: я понимаю, куда мы идем и не хочу останавливаться. Наверное, мужчине не нужно быть взрослым, чтобы быть внимательным – такая мысль толкается в сознание и остается там, запечатлеваясь, как факт о первой близости, потому что ладонь парня скользит по коже очень нежно. – Господи, Снег, ты такая совершенная… Я бы тебя нарисовал, если бы умел. Хочешь, признаюсь кое в чем?.. Я пробовал нарисовать, но у меня не вышло. У меня есть только твои фотографии – еще в школе стащил из ноута Ромки. Сама бы ты не согласилась их дать. Он с серьезным видом гладит мою грудь, сосредотачивая на этом взгляд. Поднимает ресницы – они у него такие же темные и черничные, как глаза. – Думаешь, я всем говорю похожую ерунду? – спрашивает немного колюче. – Треплюсь, как последний дурак, вместо того чтобы заняться сексом, выставляя себя идиотом? – Нет, – я едва качаю подбородком, – я так не думаю. – Алиса, обычно уже всё заканчивается, понимаешь? Я треплюсь, конечно, но это ничего не значит. А сейчас я даже боюсь начинать. Мне кажется, что потом ты просто уйдешь. А я не хочу. – Я могу остаться до утра, если хочешь. – Не знаю, почему я это говорю. Губы Руслана так близко, что я не могу думать ни о чем другом. – Хочу, Снежная. Останься! Мы снова целуемся, а руки опускаются ниже. Не только руки Руслана, но и мои. Я ему доверяю, и этого достаточно, чтобы разрешить себя касаться там, где он хочет. И как хочет. Бикини соскальзывают с ног, а следом за ними и боксеры парня теряются в кровати. Ощущение голого мужского тела рядом ощущается очень ярко, и я замираю, когда возбужденная плоть Руслана упирается в бедро, а сам он задерживает дыхание от ее трения со мной. – Алиса… Опустив голову, целует мою шею, лаская меня пальцами. Больше не заговаривает, но позволяет нам чувствовать, заставляя часто дышать и закрыть глаза, потому что низ живота буквально плавится от откровенной ласки. Колени открываются ей навстречу, и я чувствую, как бедра Руслана опускаются на мои. Но еще рано для того, что он хочет, и он заставляет меня кончить. Не дает укрыться в смущении и не убирает пальцы, когда я понимаю, что не сдержалась. Подняв голову, прихватывает мои губы своими… Снова… Заставляя посмотреть ему в глаза. Держит наши губы раскрытыми, смешивая дыхания, когда помогает себе войти в меня. Толкается резче, чем хотел и, тут же выдохнув: «Прости!», целует. Сжав пальцы на моей ягодице, почти мучительно приподнимает меня себе навстречу. Пытается сдержаться, но ничего не выходит. И снова я слышу виновато-обреченное: – Прости… Черт, Снег, я не могу! Я так тебя хочу! Пожалуйста, скажи, что тебе не больно. – Нет. Совсем немного. Но это точно не смертельно, ты ведь знаешь. – Ты не простишь мне? Я улыбаюсь и обнимаю Руслана за шею, прижимаясь теснее. – Дурачок. Всё замечательно! Ты очень нежный, это я тебе как старшая говорю. Марджанов даже сейчас умудряется фирменно хмыкнуть. С присущим ему уверенным смешком. – Алиска, какая старшая?.. Ты у меня детский сад! Тебя еще всему учить и защищать надо, но я смогу, веришь? Он склоняется ко мне, осторожно толкнувшись бедрами, обнимает под спину, и я впиваюсь пальцами в его плечи. – Да.