– Домик? Вот вместе с бабушкой и езжай. У вас очень хорошо получается проводить время вместе. – Снежная, но ты не можешь меня вот так бросить и уйти. Я удивляюсь. – А что я, по-твоему, должна сделать?.. Рыбкин, у нас нет будущего. Это не страшно, это просто факт. Тебе нужна другая девушка, не я. – Нет, ты! Снежная, мне нужна только ты! Вот, смотри! Влад расстегивает куртку и копается в своем внутреннем кармане. Достает из него бархатную коробочку, с надеждой глядя на меня. – О, нет… Не вздумай! – я пытаюсь его остановить, но поздно. Он открывает коробочку с кольцом и опускается в снег, становясь на колено. – Алиса, я собирался сегодня в полночь сделать тебе предложение, но хочу его сделать сейчас! Выходи за меня замуж! Это, наверное, нервное, потому что я в ответ вдруг смеюсь. Не над Владом, над собой. Удивительный день – за одни сутки два предложения. Да я невеста нарасхват! Даже обидно, что придется снова отказать. – Встань, Влад. Я не приму его. – Примешь! – Ты еще и оглох, Рыбкин? – теперь я уже сержусь, туже запахиваясь в отцовскую куртку. Я тоже умею быть упрямой. – Я, по-твоему, должна радоваться? Это было бы странно, учитывая мой рассказ о вчерашнем, и Влад поднимается. Но смириться с тем, что все закончилось – не хочет. И я не понимаю, почему. Не любит он меня, это же ясно. Так зачем мучить друг друга новыми шансами? – Снежная, я виноват, – говорит тише, и на этот раз честно. – Но кто не ошибался? Давай просто забудем, и клянусь, это никогда больше не повторится! Ты не представляешь, как я жалею! – Ты уже клялся всего минуту назад, – отвечаю, возвращая парня к действительности. – У тебя ведь и раньше были «свидания с бабушкой», Влад? Но если я тебя об этом спрошу, ты снова соврешь. Уезжай, мне пора возвращаться в дом – здесь холодно. И не звони, я выбросила телефон. Я успеваю подойти к воротам и открыть их, когда вопрос Рыбкина догоняет меня: – Алиса, зачем? – Что «зачем»? – я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на парня, теперь уже точно бывшего. – Зачем ты туда пошла? Я ведь просил тебя остаться дома. В его голосе слышна досада, и я понимаю почему. Сейчас именно я рушу его планы, когда должна была радоваться своему счастью. Ведь это так просто – «понять и простить». И я пыталась его понять, о чем ему и сказала. А то, что он меня не услышал – не моя вина. – А ты… зачем?! Я ухожу, и через несколько минут машина уезжает. Войдя в дом, замечаю, как оба родителя быстро плюхаются в кресла, явно в последний момент отскочив от окна. – Вы что, следили за мной? – Мы? – удивляется папа очень натурально. – Не-ет, что ты! – Нет! – поддакивает мама. – Мы случайно с Юрой… Но ничего не слышали! – Ясно. Я разуваюсь и сажусь напротив них на диван, так и не сняв куртку. Тело бьет мелкий озноб, но я с ним справлюсь. – Алис, – первой не выдерживает мама. – Влад что, сделал тебе предложение? – Сделал, – признаюсь. – Но я ему отказала. Мы больше не вместе, так вышло. – Ну и правильно! – важно басит папа. – Этот Рыбкин нам никогда не нравился! – Алис, а почему отказала-то? – снова спрашивает мама, но я не обижаюсь. Когда у твоих детей происходит бурная личная жизнь, это еще интереснее, чем своя собственная. – Потому что не люблю, – неожиданно легко нахожу ответ, и понимаю, что улыбаюсь. – И он меня тоже. А самообман ни к чему хорошему не приведет, ведь так? – Ох, девочка… – Давайте лучше готовить стол! И чаю горячего заварим, а? Мам, я и правда по вам очень соскучилась! Я этого совсем не ожидаю, но вечером приезжает Ромка – с моим любимым тортом и пакетом апельсинов. Мы не разговариваем с братом, но это и не важно. Главное, что родители счастливы, наша семья вместе, а в доме тепло. Глава 9 Руслан Алисы дома нет, и Снежного тоже. Всю следующую неделю я торчу у их дома, как дурак, в надежде поговорить с девушкой, но в окнах квартиры по-прежнему темно и даже поздним вечером она остается пустой. Мои родители возвращаются из Франции в день Рождества, приехав из аэропорта с тремя чемоданами покупок, и мать с порога закатывает скандал, увидев на моем лице синяки. – Господи, Руслан, какой ужас! Что с твоим лицом?! Тебя уже и на неделю одного оставить нельзя! Говори, во что успел вляпаться, пока нас не было?! Родителей не было две недели, но кто считает подобные мелочи? Мы давно живем каждый сам по себе. Не думаю, что за эти две недели у них что-то поменялось, иначе отец не выглядел бы таким уставшим, а мать раздраженной. – Ничего смертельного, ма. Просто подрался. Первый раз, что ли? Чего ты завелась с порога? – Просто подрался?! Ренат! – мать расстегивает шубу и обращается к отцу, который тоже успел войти и сейчас раздевается. – Ты только посмотри на своего сына! Да ему море по колено! А ведь мы просили его не делать глупостей! Я стою напротив зеркала, так что сам вижу свое отражение. Ромка Снежный в нашу последнюю встречу здорово постарался, и у меня до сих пор половина лица синяя. Зато припухлость сошла, и губы почти зажили. Но если честно, то мне все равно, как я выгляжу. Все это время было плевать. – Руслан, немедленно объяснись! – требует старший Марджанов, бросая куртку на один из чемоданов, но мать не остановить. Она умеет донести всё, что считает нужным, любыми способами. – Завтра у твоего отца день рождения. Юбилей! Мы пригласили серьезных и влиятельных людей. Будут люди даже из руководства города! Лучший ресторан, городская элита, и что они все увидят?! Чучело с фингалом на половину лица? Не сына, а позорище?! Я сую руки в карманы штанов, зная, что истерика у матери быстро не закончится. – Я могу вообще не идти, ма, и проблемы не будет. – Не можешь! – рявкает мать. – Связи нужно налаживать уже сейчас, а не потом, когда твое место займут другие, а ты останешься за бортом! Ты и так не уважаешь наши старания! Лицей бросил, вернувшись в свою говенную школу, в Европе учиться отказался, а я столько для этого сделала! Ты вообще ничего не ценишь, Руслан! Хочешь, чтобы о нашей семье говорили в негативном ключе? Что наш сын неуправляемый лоботряс и бездельник? – Ольга, выбирай выражения! – раздраженно бросает отец. – Иногда тебя заносит. – А скажешь, я не права? – Если вы закончили, то я пойду, – говорю сухо, не услышав про себя ничего нового. Это я раньше думал, что дело во мне, когда был виноват в том, что мать уставала, а отец этого не ценил. Когда они оба разбегались и сходились вновь – конечно же, из-за меня, потому что иначе их сыну грозило отбиться от рук и превратиться в чмо – человека морально опустившегося. Я никогда не оправдывал ожиданий матери и не хотел – это было ее главной проблемой. А у отца и без меня хватало интересов на стороне. – Нет! Я тебе пойду! Говори, с кем подрался и где? Мать во Франции сделала пластическую операцию, и сейчас ее веки еще немного красные, но в целом с новой короткой стрижкой она смотрится очень эффектно. Но лучше бы просто отдохнула – наверняка ссорились с отцом всю поездку. – Отлично выглядишь, ма. Тебе идет стрижка. – Не смещай акценты, Руслан! Отвечай! – Я не помню. – Не ври, сын! Я немедленно хочу знать! – Сказал же – не помню! – повторяю тверже, и мать сердито поджимает рот, поворачиваясь к отцу. – Ренат! – Значит так, Руслан, – вступает в разговор отец. – Мать права. У тебя есть день, чтобы придумать красивую легенду о том, как героически ты заступился за девушку в парке и схватился в драке с двумя отморозками. Только так я закрою глаза на сюрприз, который ты нам устроил, и смогу объяснить гостям твой избитый вид! Всё понятно?