И вскоре все они следовали вместе с этим Омаром по узким улочкам города. Пройдя бедные уголки, где однотонность и тяжесть жизни так и витала вокруг, они вышли к красивым садам богатых домов. Невольно любуясь рассаженными вокруг знатных жилищ цветочными клумбами, они замечали большую любовь этой страны к цветам. Не смотря на то, что здесь кружилось то тепло, что редко навещало их родные края, растительность не высыхала, а разрасталась в жизнь. Пока следовали за темнокожим спутником, тот рассказал, хоть и на ломанном языке, о том, что, например, эти тюльпаны, которые повстречались на одной из клумб города, из сорта «махбуб» - одного из самого дорогого. Цена за эти луковицы достигала баснословных сумм, как до тысячи серебряных монет. Но сортов тюльпанов на их турецкой земле уже было неимоверное количество. Попутчик сказал, что в Турции есть около семисот сортов тюльпанов с тех пор, как в правление Ахмеда III их завезли в страну из Голландии и началась настоящая эпоха этих цветов. И не только потому, что они были так нежны и восхитительны, но и потому, что турецкое название «тюльпан» ни что иное, как анаграмма слова «полумесяц», а тот в свою очередь - символ ислама. Отводя внимание от цветов и обращая внимание на птичьи домики, что встречались абсолютно на всех особняках и мечетях, Вантала не мог не удержаться и не спросить, на что попутчик поведал о заботливом отношении турецких жителей к птицам. При всём при том причина вопроса была проста, поскольку эти домики домиками назвать было вовсе даже неудобно. Это были настоящие дворцы для птиц вместе с приставленными к ним слугами, которые постоянно следили за чистотой и чтобы питание у птиц не пропадало. Также Омар поведал и о том, что именно в Турции, как он уверен, открыт самый первый на всём белом свете лазарет для отбившихся или раненых птиц. Такого сказочного украшения жизни никто из спутников не встречал нигде, хоть и мог себе представить, что на этой огромной земле есть райски места не только от природы, но и сотворённые руками людей. И, возможно, у каждого мелькнула мысль о том, почему не все на свете пытаются создать рай своими руками везде. Опять же вспомнилась часто слышимая в жизни фраза: «Судьбу делаем мы сами»... И всё равно каждый испытывал обоюдное отвращение от подобных рассказов, когда простым людям райской жизни не строит никто. Каждый пытался немного отвлечься на окружение, но переживания не отступали... Омар сопровождал спутников через город и богатства знатных улиц в вечернем свете. Он продолжал рассказывать о жизни в Турции, поясняя, что здесь не больше зла, чем в других краях, а может даже больше добра, желая вселить надежды на лучший исход дела. Вскоре, наконец-то, такое путешествие всё же закончилось. Они прошли по кипарисовым аллеям, которые вывели к окружённой цветами беседке. Наслаждаясь прохладой, исходившей от фонтанов, которые там были построены в немалом количестве, все остановились на краю холма. Оттуда вид падал на весь райский город, который прошли. Город виднелся там, в низине, и был неимоверного размера и в то же время так мелок, что можно почувствовать себя настоящим Богом, который наблюдает за жизнью, наслаждается своим прекрасным творением и не хочет притронуться к нему, чтобы поменять хоть что-нибудь... Глава 29 На следующий день Омар примчался вновь на корабль. Алекс со всеми спутниками строил ещё со вчерашнего дня план похищения Кэтрин и её матери. Они сидели в каюте вокруг стола, заваленного парой исчерченных бумаг, и при появлении Омара замолчали... - Я говорить со Стефани, и она сказать, что она приготовить всё возможное. Там интриги, тоже есть нехорошая женщина. Она мешать Стефани, но Стефани только бежать. Она ждать чуть позади вместе с дочерью, и у вас только несколько минут, пока стража не заметить и не заставить быстро пойти в беседка. Будет ещё шанс по пути из беседка по аллее,... и всё, - поведал быстро и правильно, как мог, заученными словами Омар. Он вдохнул воздуха надежды на удачу в деле и прижал руку к груди. Видно было, как спешил и как переживал со всеми своей открытой, доброй душой... - Ты одет богаче, чем вчера, - заметил Алекс в подозрениях, как и товарищи рядом. И да, тот, и правда, был одет уже иначе. Было ясно, что вчера он пытался либо скрыться под видом бедняка, либо чтобы данные чужеземцы не разузнали, кто он, но Омар указал на дверь: - Я приехать из дворца. Ваш корабль должен покинуть земля Османской империи. Наши страны в тяжёлом отношении. Но я говорить с падишахом. Он доверять мне. И тут Омар поведал, что он - главный евнух при дворе, что его пост очень важен и сам султан доверяет ему. Омар оказался личным курьером в данном случае, но, из-за своего желания и тайного плана, помогает Стефани, герцогине Пэр, теперь с побегом. Омар признался и в том, что и имя он назвал иное, но об этом попросил молчать. В конце своего рассказа он добавил: - Вам повезло. Наш падишах не бросать ещё платок перед ногами Кэтрин! А значит, её трогать никто не может! И потом, у неё потеря память! Она не помнит ничего. Только маму помнить. Помнить до восемнадцать лет. - Кошмар, - вздохнул Вантала, откинувшись на спинку стула и оглядев молчаливых собеседников, пребывающих в той же грусти от услышанного. - Пусть только бросит этот платок, - выдал с ненавистью Алекс. Вантала понимал, что творится в душе его брата, что тот изо всех имеющихся сил пытается терпеть удары судьбы: «И за его выдержку награда должна быть, но когда и какая — опять вопрос...» Никто пока не решался что ещё обсуждать. Кто теперь Омар на самом деле — им всё равно не выяснить, и не узнать — где правда, где ложь. Поверив Омару, в его откровенность, что читали в глазах, друзья поблагодарили за информацию и желание помочь, убедив в том, что, как только женщины ступят на борт этого корабля, немедленно покинут берега Турции навсегда. Всё должно произойти завтрашним днём по плану, который строили... Следующий день наступал скоротечностью, о которой только могли мечтать. За занятостью в переговорах о похищении и волнениями за всё, что произойдёт и может произойти, никто не сомкнул глаз всю ночь. А ночь была темна, словно это - ущелье перед вратами ада, в котором беспросветно, где не видно и пути, но из которого по раннему утру выводит некоторых на райское тепло и красоту земли огромное солнце... Рано утром все прибыли на условленное место. Опять кипарисовая аллея, беседки, фонтаны и холм с видом на город внизу... Друзья разделились по плану на разные места, с которых можно будет тихо схватить данных особ и незаметно увести прочь от глаз стражников, пока те, не одумавшись, не пересчитали всех и не обнаружили пропажу. Застыв на местах и приготовив на всякий случай заряженные оружия, все наблюдали приближение разноцветных в одеяниях и укрытых под паранджи женщин. Вокруг них вооружённой стражей выхаживали темнокожие охранники и оглядывали всё и всех вокруг. Женщины весело гуляли, беседовали кто о чём, будто их жизнь полна лишь радужного счастья и никаких интриг или зла вокруг — нет. Словно это всё - монастырская обитель под их беспечными ногами, мелькающими узорными туфельками из-под вышитых нарядов... - Это место очень далеко, и там есть счастье, - послышалась речь на турецком Омара, заставившая скрывающихся оглянуться и увидеть, что он стоял за спиной грустной Стефани. Видно было: душа Стефани мучается. Казалось, покидать эту землю она не желает и, в то же время, желает. Да, вот, что держит — известно было лишь ей самой. У всех подглядывающих замерли сердца... - Ты в любви, ты внутри любви, - тихо произнесла в ответ Стефани. - Дорогой мой... Там есть любовь, готовая быть разделённой. - Единственная моя, - ласково звучал голос Омара, так и стоявшего к ней близко, но не смевшего прикоснуться к ней, как ни хотел всем видом. - Ты моя надежда, страсть от которой нельзя отказаться, ты моё вчера, сегодня и завтра, но важнее то, что ты мне дорога... Береги себя! - Не забывай меня, - ответила Стефани и, повернувшись к нему лицом, погладила нежностью тёплой ладони его щеку. Всё было понятно без слов. Расставание было тяжело, как и решение идти вперёд хотя бы ради своей дочери, которая попала в капкан злой судьбы. Незаметным движением рук Омар вложил какую-то записку в руки Стефани и отвернулся. Стефани спрятала полученное послание без прочтения в карман своего наряда и окликнула Кэтрин. Та послушно подошла, придерживая край воздушно-лёгкой паранджи, чтобы неугомонный ветер вокруг случайно не сорвал. Оставшись молчаливо стоять друг подле друга, они ждали, пока главный евнух удалится к остальным к беседке. Посмотрев в глаза друг друга, Стефани и Кэтрин плавным шагом отправились следом за Омаром. Тот завёл какой-то разговор со стражниками, пока из разных сторон зарослей мать и дочь захватили крепкие и быстрые руки.