Сказала это, а сама готова сквозь землю провалиться от стыда. В моем воображении в следующий раз мы должны были встретиться в драмкружке, когда Яков Ефимович раздаст нам с Олегом главные роли… Дымарский обязательно влюбился бы в меня, увидев на сцене. Ведь знаю, что на подмостках я хороша. А встретились в чулане со всяким хламом… Да еще и, по моей легенде, «по дороге в туалет». Олег снова негромко смеется, а я понимаю, что до сих пор держусь за его футболку. Руками упираюсь в крепкую грудь… Хорошо, что в подсобке темно, иначе бы он понял, как сильно я сейчас смущена. – А сам-то что здесь забыл? – выпустив Олега «из объятий», ехидно спрашиваю я. Ехидство – защитная маска. Не хочется никому показывать, что меня так легко выбить из колеи. – Искал тебя, – прямо заявляет Дымарский, и мне совсем не хватает воздуха. Вот так поворот! – А… а зачем? Олег в темноте осторожно дотрагивается до моих волос. – Пообщаться, – говорит он. – Очень странное место для общения, – заключаю я с улыбкой. – Да. И мне интересно, как ты здесь оказалась. И вообще очень интересна ты, Аля. От его слов я начинаю волноваться еще больше. – И ты мне интересен, – наконец признаюсь я. Что ходить вокруг да около? Скажу как есть. – Это хорошо. Правда, сейчас имеется кое-какая проблема… – Какая же? – шепотом спрашиваю я. – У тебя есть девушка? – У меня клаустрофобия. И мне очень-очень страшно, – доверительно сообщает мне Дымарский, и я выдыхаю с облегчением. А еще понимаю, что никакой клаустрофобии у него, разумеется, нет. Просто он, как и я, хочет, чтобы мы стали друг другу ближе. – Бедняжка! – притворно вздыхаю я. – Очень-очень страшно, говоришь? Давай я тебя обниму? Набираюсь смелости и обхватываю Олега за талию. Он сразу обнимает меня в ответ, утыкаясь носом в мои волосы. – Тебе полегчало? – спрашиваю я, даже не пытаясь утихомирить разволновавшееся сердце. – Намного, – отвечает мне на ухо Олег. – Мне стало очень хорошо. Так мы и стоим, обнявшись, в тихой темной комнатке под глухие басы и едва доносящиеся до нас вопли одноклассников. Пахнет лимонным моющим средством… Можно представить, что мы не в чулане, а на побережье Средиземного моря. И уловить запахи солнца, соленой воды и цитрусовых… Конечно, мечтать не вредно. Я вдруг понимаю, что Тася, возможно, отправилась на мои поиски. А еще мне нужно отыскать сумочку с телефоном… – Нам надо выходить, – с сожалением говорю я, хотя стояла бы так целую вечность. – Наверняка Тася меня потеряла. – Может, встретимся как-нибудь вне школы? – спрашивает Олег, и по голосу Дымарского я понимаю, что и ему не особо хочется выпускать меня из объятий. Нет, как все-таки здорово мы смотрелись бы с ним вместе… Покидаем чулан по-прежнему в обнимку. Олег напоследок крепче прижимает меня к себе, и я еле удерживаюсь от того, чтобы положить ему голову на плечо. Эх, если нас сейчас заметит Тася… Я даже не знаю, как ей обо всем сказать. Почему-то до сих пор не решилась поведать лучшей подруге, что Дымарский мне очень нравится. Даже когда рассказывала о том, что Олег записался в драмкружок, старалась делать это с самым безразличным видом. Как-то странно… Ведь обычно я сразу делюсь с Тасей всем-всем-всем… Но Дымарского хочется придержать в секрете. Но Тасю мы не встречаем. Зато Бойко сидит в конце коридора на высоком широком подоконнике и сверлит нас рассерженным взглядом. Пробрался сюда, проныра! – Поищу Тасю, – внезапно смутившись, говорю я, высвобождаясь из объятий Олега. Конечно, мне плевать, что подумает Бойко. Просто не хочется, чтобы он раньше времени растрепал в школе о том, что мы с Олегом нравимся друг другу. Если Тася узнает об этом не от меня… Она страшно обидится. Но рассказывать об Олеге волнительно. Ведь это могут быть мои первые серьезные отношения. Меня немного потряхивает. Хочется дать волю эмоциям: счастливо смеяться, кричать и бежать по коридору вприпрыжку… Дома бы я ни за что не сдержалась, но сейчас, попрощавшись с Олегом, иду по коридору с невозмутимым видом, как ни в чем не бывало, походкой от бедра. Миную Бойко. Тот сидит на подоконнике и смотрит на меня немигающим и сердитым взглядом. Будто он – отец, а я блудная дочь, вернувшаяся домой под утро. Ничего-ничего, пускай побесится. Не все ж ему выводить меня из равновесия? Интересно, кстати, куда он дел розу? Передарил кому-нибудь, наверное… Например, имениннице. А Рыжикова, конечно, сразу и поплыла… – Ничего не забыла? – спрашивает Макар и достает из-за спины мою сумочку. Держит теперь ее за цепочку на одном пальце, слегка покачивая. – Отдай! – вспыхиваю я и поспешно выхватываю сумку. Глупо себя веду, ведь Макар сам мне ее предлагает. Но мне внезапно приходит в голову мысль, что он мог рыться в моих вещах и шарить в телефоне… Хотя это на него и не похоже. – И чем вы занимались? – усмехается Макар, не сводя с меня внимательного взгляда. Мы с Олегом не занимались чем-то непотребным, но отчего-то мне хочется еще сильнее разозлить Бойко. Я достаю из сумочки зеркальце и помаду. Внимательно рассматриваю свое отражение, касаюсь кончиками пальцев губы, а затем провожу по ним помадой, словно поправляю макияж после поцелуев. – Да так, ничем особенным, – отвечаю наконец, захлопнув зеркальце. Бойко вымученно выдыхает и опускает глаза. – Дура ты, Макар, – говорит он. – Счастье свое упускаешь. – Ты, что ли, мое счастье? – смеюсь я, усаживаясь рядом с ним, и привычно издевательски толкаю Бойко плечом. Но Макар спрыгивает с подоконника, будто я ему вмиг стала неприятна, и нащупывает в кармане шортов пачку сигарет. Я знаю, что обычно он не курит. Только когда волнуется или сильно переживает… Ничего не ответив, Бойко направляется прочь по коридору, минуя главный зал, из которого доносится грохочущая музыка. Я с задумчивым видом гляжу ему в спину. И снова злюсь на себя. Ведь вместо мыслей о том, что несколько минут назад произошло в чулане – все-таки меня впервые пригласили на свидание, – прокручиваю в голове вредные привычки Макара… Как все-таки хорошо я его знаю. Глава 4 Тася – Что-то вы рано, – папин голос доносится из динамика телефона. – Ты приедешь или нам лучше вызвать такси? – спрашиваю я, подавляя зевоту. – Приеду, конечно. Еще чего не хватало. Ждите на территории ресторана. – О’кей. – Неправильный ответ, дочь, – строго произносит отец. – Спасибо, папулечка. Ты самый лучший на свете. Ждем и не рыпаемся. – Умничка, – довольно отвечает он. Сидим с Алей на свободной скамейке у ворот и наблюдаем, как народ рассаживается по машинам. Кто-то идет на своих двоих, кого-то ведут под руки. Зады у них будут полосатыми, это точно. Опускаю голову на плечо подруги, она упирается виском в мою макушку. – Как тебе?.. – произносим с Алей хором и дружно смеемся, обрывая фразу на середине. Мы и думаем одинаково. Столько лет крепкой дружбы не проходят бесследно. – Отстой, – отвечаю первой на незаконченный вопрос о вечеринке. – Полнейший, – подхватывает Аля. – Мне иногда кажется, что сверстники по сравнению с нами – малолетки. – Их развитие остановилось где-то в седьмом классе. Штельман, будто желая подтвердить Алины слова, запрыгивает с разбегу на дерево, обхватывая ствол руками и ногами. Его приятели дружно ржут и не останавливаются даже после того, как он валится на землю, размахивая конечностями, словно толстый жук. Бойко выходит из толпы и решает продемонстрировать, как все делают настоящие профессионалы. Он ловко забирается на нижнюю ветку под ободряющие крики и подмахивает ладонями, принимая овации. – Зоопарк на выгуле… – недовольно говорит Аля, и я нутром чую, что она закатывает глаза: так обычно всегда происходит, если она смотрит на проделки Макара. – Даже я не сказала бы лучше, – усмехаюсь. – Знаешь, по-моему, настоящая жизнь начнется только тогда, когда мы закончим школу. – Думаешь, в универе не будет подобного? – Думаю, выбор будет куда больше. Если здесь это, – указываю пальцем на веселых «обезьянок», – последнее звено в цепи, то там – только первое. Впереди, у самых ворот, появляется Дымарский. Он с кем-то говорит по телефону и направляется к машине, которая только-только подъехала к ресторану. В голове еще кружат мысли о звеньях и цепях. И парень пока не вписывается в мою теорию. Откуда он такой взялся?