На самом деле у меня-то в жизни ничего хорошего. Наверное, следует сказать Козырь, как сильно я по ней скучаю? Но Тася отвечает: – И у меня. А как с Олегом? Ух ты! С места в карьер… Правильно, чего ходить вокруг да около. Нас обеих волнует лишь одна тема. Ведь Дымарский и стал яблоком раздора в нашей дружбе. Тася хмурится и долго ждет ответа. Я беру у нее из ведерка попкорн и отзываюсь: – Замечательно. Я ему нравлюсь. Козырь поднимает бровь: – Вот как! Я тоже ему нравлюсь… Отлично! Ехали мы, ехали и наконец приехали к тому же, с чего и начали… Тася рассерженно придвигает ведерко с попкорном к себе. Тогда я демонстративно расставляю локти на оба подлокотника, благо сосед справа своим не пользуется. Зато Тасю сердит моя вальяжная поза. Она упирается в наш общий подлокотник локтем, задев мой… Что мы делаем? Не хватало нам еще в кино подраться! Но тот факт, что Тася пихает меня в ответ, очень злит. Поэтому я наклоняюсь к ней и говорю: – Мы с Олегом вовсю на свидания ходим. – Надо же! – притворно удивляется Козырь. – Какое совпадение. Мы – тоже! Что еще за ерничество? – Надо же! – передразниваю я ее. – И целуемся на свидании, – добавляет Тася. – Да что вы говорите! – теперь ахаю я. – И мы… И не один раз, между прочим! Целуемся везде… – Да что вы, что вы! – дразнит меня Тася. Сидящие впереди нас люди оборачиваются и шикают, хотя фильм еще даже не начался. Мы с Тасей одновременно сердито стреляем глазами в их сторону. Сейчас не до хороших манер. Здесь судьбы людей решаются. – Завела себе парня, чтобы, знаешь ли, похвастаться перед остальными, – продолжает Тася. А это она вообще к чему? Не понимаю! – Я ведь грубая и надменная, да, Алечка? – Что есть, то есть, – вворачиваю я. – А я – лицемерка. Так ты называешь меня при Дымарском на ваших «свиданиях»? Слово «свидания» я беру в кавычки, изобразив их указательным и средним пальцами на обеих руках. Встречается-то Олег только со мной… А Тася все назло придумывает. – Что? Как я тебя называю? Макарова, ты что, с дуба рухнула? – шипит Тася. Но я вместо ответа демонстративно тянусь к ведерку с попкорном, которое Козырь прижимает к груди, беру большую горсть и набиваю полный рот. – Не зелаю больсе с тобой гофорить, – сообщаю я и отворачиваюсь к экрану. – Предательниса, – добавляю, не глядя на Тасю. – Как ты меня назвала? – сердится Тася, и мне в лицо летит несколько мягких шариков попкорна. – Ты фто делаес? – едва не подавившись попкорном, восклицаю в голос, а до нас доносится шиканье со всех сторон: на экране уже начались титры… В ответ я толкаю Козырь локтем, и попкорн из ведерка взлетает вверх. Что-то падает ей на колени, что-то запутывается в темных кудряшках… Я тоже – вся в попкорне. Мой сосед справа, приличный с виду дяденька лет сорока, наклоняется к нам и сердито шепчет: – Я сейчас администратора позову, дуры малолетние! Чувствую, что Тася готовится ему жестко ответить, и привычно хватаю Козырь за руку. Сжимаю ее теплую ладонь… Обычно я всегда так успокаивала взрывную Тасю, когда подруга была на взводе. В темноте мы растерянно переглядываемся, и я отпускаю Тасину руку… Теперь мы обе пялимся на экран, но я готова поспорить, что ни одна из нас не понимает сути происходящего. Зато мужик, мой сосед справа, глядит романтический фильм с придыханием… Даже платочек из кармашка пиджака достал. Где-то на двадцатой минуте у меня вибрирует телефон. И Тасин мобильник бренчит в сумке: Козырь, чертыхаясь, быстро его отыскивает. Сообщение от Олега. «День без тебя тянется невыносимо долго… Скучаю. Когда мы снова увидимся?» Как мило! А паренек дня без меня прожить не может. Это ж надо так запасть. А Козырь сидит пыжится, небылицы выдумывает. Не сдержав победную улыбку, поворачиваюсь к Тасе: у нее точно такое же довольное выражение лица. Сияет, как начищенный пятак. – Мне Олег только что написал, – шепчу я, помахав в воздухе телефоном. – Очень рада за тебя, Алечка, – откликается Козырь. – Мне тоже! Тася повторяет мой жест. При этом вид у нее такой насмешливый, будто мне не верит. – Пишет, что время без меня тянется невыносимо долго… А еще он скучает, – назло продолжаю я. У Козырь удивленно вытягивается лицо. Она уже не выглядит такой счастливой, как минуту назад. – Ага, – кивает растерянно Тася. – И спрашивает, когда мы снова увидимся… Я молча пялюсь на Козырь. И плевать, что происходит на экране. Пускай сосед справа хоть уревется в три ручья… Здесь, в двенадцатом ряду, разворачивается драма похлеще, чем в долгожданной премьере. Мы с Тасей молча обмениваемся телефонами. Я долго пялюсь на последнее входящее сообщение, а затем быстро проматываю переписку вверх, особо не вчитываясь. Но от эмодзи в виде сердечек и поцелуйчиков рябит в глазах… Это точно Олег. Его манера. А с последним сообщением он вообще не заморачивался… Просто отправил нам одинаковое послание. Массовая рассылка… Как унизительно! Наверное. Потому что я внезапно чувствую не разочарование, а облегчение… – Ка-пец, – громким шепотом говорю я. – В себя пацан поверил, – соглашается Тася вполголоса. – Нет, ну ты представляешь? – Я его убью. – Интересно, а Коробкина знает? – И их троицу тоже. – Вот козел! – Кобелина!.. – Я вас сам сейчас убью! – извещает сосед, перевесившись через подлокотник моего кресла. От неожиданности я вздрагиваю и жмусь к Тасе. Козырь хочет его послать куда подальше в ответ, но потом лишь тяжело вздыхает и первой поднимается со своего места. Я вскакиваю на ноги. Мы берем сумочки и вдвоем протискиваемся к выходу. Выползаем из зала. Яркий свет с непривычки бьет в глаза. Сначала мы недовольно щуримся, словно совсем недавно проснулись и отдернули шторы на окнах, а потом переглядываемся. Обе находимся под впечатлением и не знаем, что и сказать… Молчим. – Я думала, такое только в кино бывает, – наконец говорю я. – Как он все ловко провернул, а? – возмущается Тася, тряхнув кудряшками. – Да уж. А мы с тобой чуть не подрались из-за него, – вздыхаю я. Тася сдавленно смеется. – Не представляю, как ты дралась бы… Прости, Алька! Я вдруг начинаю хихикать, представив себя, непривычно воинственную, со стороны… – Ага! – А знаешь, кто самые большие дуры? Не Коробкина с Митрофановой… А мы! Поссориться из-за куска собачьего дерь… Тася говорит слишком громко, и я на нее привычно шиплю. Тогда Козырь опять смеется и негромко добавляет: – Узнаю старую добрую Макарову. – Я и не менялась… – И это хорошо, – широко улыбается Тася. – Потому что я – тоже. Вдвоем мы молча бредем к гардеробу, каждая осмысливая случившееся. Действительно, угораздило нас вляпаться… Я осторожно кошусь на довольную Козырь. Мне кажется, ее не особо опечалил тот факт, что Дымарский оказался лгуном и последним козлом на земле. Неужели она сейчас испытывает такое же чувство облегчения? Но если Олег, как выяснилось, обеим нам был и не особо интересен, почему мы в него вцепились? Наверное, из принципа… На улице бесшумно падает крупный снег. Мы переглядываемся с Козырь. У Таси такой восторженный вид, будто она приехала из Африки и видит снегопад впервые. Я не сдерживаю смешок. – Мне тебя не хватало, – вырывается у меня. Тася смотрит на меня с теплотой и вместо ответа раскидывает руки в стороны, крепко обнимает и пытается приподнять от земли.