Эксперт Брэд Хаки, руководитель группы по сбору улик отделения ФБР в Альбукерке, высадился из служебного фургона и переместил темные очки с кепки «Даллас ковбойс» на переносицу, чтобы солнце не било в глаза, мешая осматривать место поисков. Фотограф Мильт Альфьери и второй криминалист Дон Кеттерман тоже вылезли из машины и остановились рядом с Хаки, оглядываясь по сторонам. – Ух ты! – протянул Альфьери. – Да тут кино снимать можно! Специальный агент, которому было поручено расследование, прибыл отдельно на джипе «чероки», принадлежавшем шерифу округа Сокорро. Машина остановилась, и агент (это мог быть только агент) вышел из машины с пассажирской стороны, а шериф, на груди которого красовалась большая серебристая звезда, – с водительской. Хаки не поверил своим глазам. Он ни разу не встречал таких молодых агентов. До чего докатилось ФБР, если нанимает девчонок, которым, судя по виду, и пяти отжиманий не сделать? Надо думать, ее взяли по программе равных возможностей или что-то в этом роде. Что ж, по крайней мере, из себя она очень даже ничего. Повернувшись к Альфьери, Хаки тихонько присвистнул: – Зацени. Специальный агент, бледнолицая, с коротко подстриженными темными волосами, направилась к ним вместе с шерифом, похоже не намного старше ее. Одно ухо у него было залеплено пластырем. Сразу видно, с таким лучше не связываться: на поясе у этого типа висело целых два револьвера. Агент протянула им руку, и Хаки заметил, что у нее не хватает кончика на одном пальце. – Коринна Свенсон. – Брэд Хаки. – Мильт Альфьери. – Дон Кеттерман. – Гомер Уоттс. Гомер? Ну и имечко. Так только в глухих деревнях называют. Глянув на пистолеты, Хаки подумал: интересно, этот парень про Интернет слышал? Или хотя бы про электричество? Некоторое время они стояли на солнцепеке, по очереди пожимая друг другу руки, а у них над головами с карканьем кружили вороны. – Спасибо, что проделали такой путь, – произнесла Свенсон. – Дороги здесь, мягко говоря, не самые лучшие в штате. – Это уж точно, – согласился Хаки. – Ну, так где здесь место преступления? Свенсон указала на развалины здания на самой окраине города: – Тело нашли в подвале. Но вообще-то, мы пока не уверены, что речь идет о преступлении. Двое коллег Хаки принялись выгружать оборудование. – Не знаете, что находилось в этом здании? – спросил Хаки. – Есть версия, что публичный дом, – ответил Уоттс. Хаки хохотнул: – Не слишком похоже на бордель, если хотите знать мое мнение. Гомер, ознакомьте-ка нас с историей этого городишки. Уоттс снял ковбойскую шляпу, вытер предплечьем пот со лба и снова надел свой головной убор: – Благодаря золотой жиле жизнь здесь била ключом. А потом золото стало иссякать. Шахту завалило, погибло много народу, и вскоре после этого люди покинули город. – Говорите, люди погибли? – Не меньше десяти человек. Они оказались погребены заживо. Хаки кивнул. Он всегда интересовался золотоискательством – чисто по-любительски. Позже не мешало бы еще раз сюда наведаться и посмотреть что да как. Наверняка в городке найдутся ценные предметы старины или какие-нибудь любопытные редкости, бери не хочу. А при такой работе Хаки умел искать всякие побрякушки. Взять хотя бы вон тот старый колодец в тени конюшни. Большинство даже не представляет, сколько всего можно вытащить со дна колодца. А этот уже лет сто не видел ведер. Они дошли до развалин публичного дома и остановились у входа в подвал, наполовину засыпанный песком. Хаки присел на корточки, посветил в подвал фонарем и заглянул внутрь. – Ну, Коринна, рассказывайте, что тут случилось. Свенсон присела рядом с ним. – Тело обнаружили у дальней стены, – начала она. – Видите, там песок раскопан? Мы уже проверили его на наличие улик. Хаки обратился ко второму криминалисту: – Дон, давай-ка мы тоже начнем с песка: вдруг что-то попадется? Взяв лопату, он спустился в подвал. Мильт последовал за ним. Кеттерман сверху протянул им лопаты, пилу, кувалду и сито. – Ребята, берите лопаты. Будем просеивать песок через сито. Хаки надел маску и принялся за работу, зачерпывая лопатой песок и кидая его на сито. Сразу поднялось облако пыли. Хаки порадовался, что осенний день выдался прохладным; летом они бы в этом борделе окочурились от жары. По мере того как мелкий сухой песок просеивался через сито, на сетке оставалось множество разных предметов: осколки бутылок, дешевые столовые приборы, пуговицы, жестянки из-под табака, гвозди. Но все это не представляло интереса, поскольку было оставлено здесь задолго до предполагаемого преступления. Вдруг от сита отскочила кость. – Стоп, – скомандовал Хаки. Он подошел к ситу, взял кость и повертел в руке. – Смотрите, что мы нашли! Плечевая кость! – Хаки оглянулся на агента ФБР: та наблюдала за их работой возле входа в подвал. – Похоже, вы ее потеряли, – заметил он, помахав находкой. Съехав вниз по песку, Свенсон подошла к Хаки, на ходу натягивая нитриловые перчатки. Криминалист протянул ей кость. Свенсон некоторое время разглядывала ее. – По-моему, это берцовая кость овцы. Хаки уставился на нее. Ну дает! И это агент ФБР! Он раскатисто рассмеялся: – Овцы? Шутите? Я всю жизнь в костях ковыряюсь, и уж поверьте, человеческую плечевую кость от овечьей берцовой я отличить в состоянии. – Он повернулся к Мильту. – Альфьери, запакуй улику. Он бросил кость коллеге, тот ловко поймал ее, убрал в пакетик с молнией, застегнул его и сделал подпись маркером. Хаки с усмешкой повернулся к девице: – Посмотрим, что это за овца такая. Девица, похоже, собиралась ответить, но вовремя прикусила язык – и правильно сделала. Сама виновата, что выставила себя дурой. – Ладно, продолжаем. Вы, конечно, извините, но нам тут и без вас повернуться негде. Агент выбралась из подвала и снова заняла наблюдательную позицию у входа. За час они просеяли весь песок, но больше ничего интересного не обнаружили. Хаки стал высматривать укромные места, где можно что-то спрятать. Во время работы в группе по сбору улик он только и делал, что пробивал стены, снимал потолки, разбирал мебель и машины в поисках наркотиков или денег. Современное здание или старинное – у Хаки было звериное чутье на места, где спрятаны ценности, и оно его ни разу не подводило. – Давайте посмотрим здесь. Он указал на массивную угольную печь в углу. Когда-то ее использовали, чтобы отапливать здание. Хаки попытался открыть металлическую заслонку, но она настолько заржавела, что сдвинуть ее с места оказалось невозможно. – Нужна кувалда. Кеттерман подошел с требуемым инструментом, предварительно закатав рукава. – Ну-ка, расшиби эту штуковину. Кеттерман обожал расшибать разные предметы. Несколько ритмичных ударов – и чугунный верх разлетелся. Хаки опустился на колени и, доставая провалившиеся внутрь металлические обломки, принялся копаться внутри печи, однако ничего не обнаружил. Криминалист осмотрелся по сторонам. Где еще могли припрятать что-то ценное в 1945 году? – В стене дверь, заложенная кирпичами, – наконец объявил Хаки, указывая на соответствующий участок. Кеттерман отложил кувалду и взялся за пуласки – инструмент, сочетающий в себе топор и тесло. Развернув его лезвием к стене, Кеттерман пару раз ударил по стене. Этого оказалось достаточно, чтобы пробить саманный кирпич, за которым действительно обнаружилось пустое пространство. Хаки посветил внутрь, однако за стеной скрывался всего лишь старый погреб, полный битых стеклянных банок. Тут сверху донесся голос: – Извините, конечно… Обернувшись, Хаки увидел, что Свенсон заглядывает в подвал. – Да? – Что вы делаете? – Разве не понятно? Ищем. – Неужели для этого обязательно все крушить? Хаки уставился на нее: – А что вам, собственно, не нравится? – Это же историческое здание.