Лэтроп заискивающе улыбнулся: – Но вы ведь обещали причесать текст, помните? Кори замялась: – Э-э… С удовольствием отредактирую вашу статью, но в таком виде я с ней работать не могу. Извините. Сначала ее нужно напечатать. От Лэтропа повеяло холодом. – Прошу прощения, но вы сами предложили мне помощь. – Я не отказываюсь от своих слов, – ответила Кори. – Но я же не секретарша! Пожалуйста, попросите кого-нибудь набрать статью, а потом принесите мне. Иначе я над ней всю ночь просижу. Ни слова не говоря, Лэтроп схватил папку и вышел за дверь. Сила его негодования была так велика, что напряженная атмосфера сохранилась в лаборатории даже после его ухода. 18 Подскакивая на ухабах проселочной дороги, джип въехал в ворота ранчо, сделанные из двух древесных стволов с поперечной перекладиной наверху, в середине которой был прибит чуть скособочившийся череп длиннорогой коровы породы техасский лонгхорн. Пыльная подъездная дорожка вела к ранчо, построенному из кирпича-сырца и окруженному высокими тополями и оградой из жердей. Шериф Уоттс припарковал машину на тенистой площадке рядом со старым прицепом для перевозки скота и вылез из машины. Кори последовала его примеру. Задняя дверца распахнулась, и адвокат-историк Фонтейн тоже выбрался из автомобиля. Хотя он не узнал реконструированное лицо, Уоттс пригласил Фонтейна на всякий случай, рассчитывая на его обширные познания в области местной истории. – Спросим у деда, – сказал Уоттс Кори. – Он прожил здесь всю жизнь, целых восемьдесят лет, и память у него как у слона. – Так мило, что вы привлекли к расследованию свою собственную семью, – ответила Кори. – Они будут только рады поучаствовать в этом. Уоттс поднялся по деревянным ступенькам широкого крыльца, открыл дверь и прошел на кухню. Казалось, помещение застыло во времени и не менялось с середины пятидесятых годов, но при этом сверкало чистотой и не выказывало никаких признаков солидного возраста. Линолеум с узором из разноцветных прямоугольников, занавески с ковбоями и лошадьми, округлые очертания холодильника «Фриджидер», плита с хромовой отделкой – не кухня, а музей стиля модерн середины века. Но в отличие от музея здесь витали ароматы кофе и свежеиспеченного печенья. – Бабушка, дедушка, это я, Гомер! – прокричал шериф. В дверях кухни показалась пухленькая женщина в клетчатом хлопковом платье. Широко раскинув руки, она заключила Уоттса в крепкие объятия. Тот слегка смутился, и бабушка его выпустила. – А это кто? – Коринна Свенсон, агент ФБР. Я тебе про нее рассказывал. Женщина явно оказалась застигнута врасплох, но сумела быстро скрыть свое удивление: – Приятно познакомиться, агент Свенсон. – Взаимно, миссис Уоттс. – А-а, и мистер Фонтейн здесь! – воскликнула бабушка шерифа, когда в кухню вошел адвокат. – Проходите в гостиную, мистер Уоттс там отдыхает. Кори прошла следом за хозяйкой в уютную комнату с каменным камином. На стенах и каминной полке красовались кубки и наградные доски. Старик, развалившийся в кожаном раскладном кресле, был одет в клетчатую рубашку и брюки с подтяжками. При появлении гостей он потянул за рычаг, и кресло приняло вертикальное положение. – Пожалуйста, не вставайте, – поспешила сказать Кори, но хозяин уже встал и протянул ей руку. – Эдна, принеси гостям печенья и кофе. Или, может, молочка хотите? – Нет, спасибо, не утруждайтесь, – ответила Кори. – А вот я никогда не откажусь от домашнего печенья, – с улыбкой произнес Фонтейн. – Это правильно. Эдна, неси кофейник и побольше печенья – на всякий случай. Опершись на стоявшую рядом с креслом трость, дедушка шерифа снова сел. – Присаживайтесь вон там, юный агент Свенсон. – Затем он указал на мягкий двухместный диванчик. – Ну а для вас, мистер Фонтейн, мы приберегли почетное место. – Благодарю, – ответил Фонтейн. Его голубые глаза блеснули за стеклами круглых очков. – Но я вам уже говорил: за пределами зала суда я просто Чарльз. – Кстати, о зале суда. Я ведь так и не расплатился с вами за то, что вы потратили столько времени на это распроклятое дело о принудительном отчуждении частной собственности. Но Фонтейн лишь отмахнулся: – Ради вашей семьи я на все готов. Кори села, положив свою папку-гармошку рядом со стулом. Шериф занял место в дальнем углу комнаты. Между тем миссис Уоттс вернулась с подносом, на котором стояли кофейник, сливочник, сахарница, чашки и ваза с печеньем. – Пожалуй, я все-таки выпью чашечку, – сказала Кори. Все утро она страдала от недостатка кофеина, к тому же аромат крепкого черного кофе был просто восхитителен и не шел ни в какое сравнение со слабой бурдой, которую пили в Альбукерке. – Так я и думал, – произнес старик, наполняя ее чашку. – Едва вас увидел – сразу распознал в вас любительницу кофе. Миссис Уоттс тоже села. – Как твое ухо? – спросила она у Гомера. – Нормально. Уцелело, разве что боевой шрам останется. Будет чем похвастаться, когда уйду на покой и тоже сяду в такое кресло. – Все-таки зря ты не снес Риверсу дурную башку, – заметил старик. Шериф рассмеялся: – Зато в федеральной тюрьме ему точно окажут теплый прием. Повисла пауза. Для поддержания разговора Кори сказала: – Впечатляющая у вас коллекция наград! Вы в юности были чемпионом? Играли в футбол? Фонтейн усмехнулся, а старик хохотнул в голос. – Я тут ни при чем, – ответил он. – Это награды за меткую стрельбу, и все они принадлежат нашему Гомеру. Кори взглянула на шерифа и с удивлением увидела, что тот слегка покраснел. – А вы не знали? – спросил старик. – Гомер стреляет без промаха. Господи, да он на одних только чемпионатах Национальной стрелковой ассоциации три высшие награды завоевал! – Дед, ну хватит, – пробормотал Гомер. Старик опять рассмеялся: – У него все эти кубки валялись как попало, под кроватью или в чулане, пыль собирали. Раз он не хочет их выставлять, то уж я-то с удовольствием похвастаюсь. – Дед подмигнул внуку. – Должен же он как-то отблагодарить меня за мою пару кольтов. Кори посмотрела на револьверы шерифа с новым уважением. Гомер отпил маленький глоток кофе и подался вперед. Ему явно не терпелось сменить тему. – Агент Свенсон хочет показать тебе кое-какие фотографии. – Ну а мне любопытно на них взглянуть. – Дед взглянул на Гомера. – Это имеет отношение к твоей теории? – Нет, конечно! Кори заинтересовалась: – Что за теория? Ответа не последовало. Наконец старик спросил: – Ну что, сам расскажешь про свои безумные идеи или придется мне отдуваться? – Это все так, ерунда, – почти смущенно заговорил Гомер. – Понимаете, в наших местах всегда были проблемы с мародерами и охотниками за древностями – как, впрочем, и везде на дальнем юго-западе. Я приглядываю за теми, кто замешан в подобных делишках. Но в последнее время, хотя разграблений больше не стало, на рынке торговли антиквариатом все чаще всплывают старинные предметы неясного происхождения. – Может, у какого-нибудь частного коллекционера проблемы с деньгами, – предположил Фонтейн. – Вот он и распродает на черном рынке экземпляры с сомнительной историей. Гомер кивнул: – Возможно.