– Но… – У Кори от негодования язык отнялся. – Это же улика. Улика! И ты об этом знала. Ты хоть представляешь, какого труда мне стоило, чтобы этот грязный старый кусок кожи разрешили вынести из здания? При этих словах воодушевление Норы сменилось нарастающим раздражением. – Между прочим, у этого грязного старого куска кожи есть хозяин. Мне пришлось отдать ему связку, чтобы получить кое-что взамен. Кое-что очень ценное. – Ну и как я все это объясню начальнику? – повысила голос Кори. – Я и так у него в черном списке. Между прочим, улику тебе выдала я, а ты взяла и отдала ее. Вбила последний гвоздь в крышку гроба моей карьеры. – Так, значит, я у тебя во всем виновата? Вот как ты запела? – Нора тоже повысила голос. – Я тебя не звала. Ты сама явилась ко мне на раскопки с жалостливой историей про свои неудачи, умоляла помочь… Я ради тебя полштата проехала, а ведь могла бы отказаться. Я тебе одолжение делаю, забыла? – Это тебя не оправдывает. Я доверила тебе улику. Думала, ты законопослушная. Да и вообще, стоило тебе увидеть место будущих раскопок, тебя оттуда за уши было не оттащить! – Это то же самое, как если бы торговец наркотиками обвинял покупателя в том, что у того зависимость развилась! Все еле сдерживаемое ею разочарование и раздражение вырвалось наружу. Нора сама не ожидала, что этих чувств накопилось так много. – Сейчас я тебя удивлю. Ты не единственная, у кого на работе проблемы. Помогая тебе, я потратила кучу времени и отстала от графика. Я рассчитывала на важное повышение, но теперь оно под большим вопросом, и виновата в этом ты. – Нора встала. – Все, с меня хватит. Я ухожу. – Нора, стой. – Да пошла ты! Нора зашагала к двери. – Прости, я не знала, что у тебя из-за меня проблемы. Нора остановилась, переводя дух. – Ты сказала, что в обмен на магическую связку Нантан Таза дал тебе что-то важное. – Да. – Попробую этим оправдаться. Может, тогда нас с тобой не будут строго судить. Выпустив пар, Нора успокоилась. Не в ее привычках было выходить из себя, такие штучки больше в стиле Кори. Нора хотела было потребовать извинений, но рассудила, что все равно их не дождется. Впрочем, она ведь тоже вышла за рамки дозволенного. Кори продолжила: – Для агента ФБР отдать что-то в обмен на ценную информацию – вполне естественный поступок. Нора заставила себя вернуться обратно и снова сесть на стул. – Ну ладно, если ты готова, продолжим, – объявила Кори и включила камеру. Нора собралась с духом. – Я отдала Нантану магическую связку, – повторила она. – А потом он попросил меня принести деревянную шкатулку. Внутри лежали две вещи: тяжелые золотые часы, украшенные созвездиями, и пергамент. С одной стороны индейский рисунок, с другой – выцветший текст на испанском. – Пергамент? – Кори была потрясена. – Он, случайно, не разрезан пополам? – Да, разрезан. Как ты узнала? Вместо ответа Кори задала еще один вопрос: – Старик тебе что-нибудь о нем рассказал? – Да. Он рассказал, что Хорнада-дель-Муэрто вместе с прилегающими землями, то есть вся территория ракетного полигона Уайт-Сэндс, раньше принадлежала апачам. Много веков назад его предки наткнулись на группу проповедников с мулами, спасавшихся бегством по испанской дороге. Их сопровождали солдаты. Апачи напали на караван и загнали его в предгорья. Испанцы искали надежную оборонительную позицию и наконец укрылись на невысоком пике. Апачи окружили их, но испанские солдаты не подпускали индейцев близко. В это время с мулов сняли поклажу и весь груз спрятали в пещере. Испанцы еще некоторое время держали оборону, но у них не было воды. В конце концов апачи победили и перебили их всех. А на следующий день индейцы поймали на Камино-Реаль мальчика из каравана: ночью тот сумел ускользнуть. Апачи нашли при мальчике письмо и отобрали его. Мальчик говорил, что оно очень важное: послание адресовано самому верховному правителю Испании. Апачи сохранили этот пергамент: текст они прочесть не могли, однако полагали, что для испанцев данный документ имеет большое значение. Рисунки на обратной стороне выполнены одним из хранителей пергамента много лет спустя. Он называл эти изображения священными, поскольку нарисовал битву, в которой Джеронимо одерживает победу над врагами. Смысл рисунков в том, чтобы они противостояли злой силе слов, написанных на обратной стороне. Затем Таза поведал, что статус хранителя пергамента он унаследовал от своего отца. Ему тогда было всего семнадцать, и он не воспринимал свои обязанности всерьез. В юности Нантан отличался любопытством, его очень интересовало, как живут белые люди. Он завел дружбу с человеком по имени Джеймс Гоуэр, хотя тот был намного старше его. Вместе они часто искали в горах и в пустыне предметы древности и сокровища, ведь Таза знал эти места как свои пять пальцев. Нантан лишился обоих родителей, и Гоуэр в каком-то смысле заменил ему отца. Через некоторое время Таза показал Гоуэру кусок пергамента, и тот сразу понял, что это за документ. – Гоуэр сумел прочесть письмо? – уточнила Кори. – Оказалось, что перевести текст нетрудно. Главная проблема в том, чтобы разобрать слова. Однако Гоуэр, похоже, знал, как читать этот вид письменности, и к тому же свободно владел испанским. Образования этот человек не получил, однако отличался острым умом. – Продолжай. – Тогда Гоуэр и Таза решили объединиться и вместе отыскать сокровища, о которых написано в послании. Чтобы скрепить союз, они отдали друг другу свои самые ценные вещи. Для Тазы это была магическая связка, для Гоуэра – золотые часы. Пергамент они тоже поделили между собой, в знак дружбы разрезав его пополам. Одну часть хранил Гоуэр, вторую Таза. В глубине души Нантан отдавал себе отчет, что поиск сокровищ – занятие нечестивое. Земли, на которых они вели поиски, священны, к тому же испанские богатства несут в себе зло. Однако жажда заполучить золото оказалась слишком сильна. Гоуэр и Таза разбили лагерь в Хай-Лонсаме, раздобыли мула и стали обходить горы Сьерра-Оскура в поисках горы, упомянутой в письме. Так продолжалось больше месяца, а потом случилось немыслимое. Напарники решили временно разделиться, чтобы охватить бóльшую территорию. В тот вечер Таза вернулся в лагерь, а Гоуэр, уехавший верхом на муле, еще не возвращался: он обследовал предгорья на юге. И вдруг перед самым рассветом Таза увидел внезапную вспышку, яркостью превосходящую свет солнца. Поначалу царила тишина, рассказывал он. Пятно света росло с невероятной скоростью и стало похоже на гигантский глаз. Нантан описывал, как оно поднялось в темное небо, переливаясь всеми цветами радуги. И только тогда появились звуки. Таза назвал их дьявольским ревом, так мощны и ужасны они были. А через несколько секунд Нантана повалил на землю ветер ураганной силы. Когда он наконец сумел встать, то увидел колонну пыли, поднимавшуюся к небесам и расходившуюся во все стороны. Падал дождь, вспыхивали молнии, а по горам и пустыне снова и снова разносилось громовое эхо. – Ужас, – прошептала Кори. – Нантан перепугался до полусмерти, но он не хотел бросать друга и остался в лагере, дожидаясь возвращения Гоуэра. На закате тот наконец добрался до Хай-Лонсама. Кожа свисала с него клочьями, он был покрыт кровоточащими ранами и ожогами, глаза покраснели, как кровь. А еще Гоуэр бредил. Его мул тоже вел себя как безумный. Гоуэр лепетал что-то про дьявола, золото и Армагеддон. Через полчаса он умер. Таза похоронил его и застрелил мула. Затем он покинул это нечестивое место, чтобы никогда туда не возвращаться. Но к сожалению, охваченный паникой Нантан так спешил убраться оттуда поскорее, что совсем забыл про магическую связку. С тех пор он больше в Хай-Лонсам не ходил и про случившееся никому не рассказывал – до того, как пришла я. Нора замолчала. Изложение этой истории потребовало от нее стольких душевных сил, что всю оставшуюся злость как рукой сняло. Кори тоже сидела притихшая, явно под сильным впечатлением от услышанного. После паузы она попросила: – Покажи мне пергамент. Нора достала из кожаного портфеля прозрачную папку с письмом и выложила ее на стол. Какое-то время Кори молча смотрела на половину послания. Потом вынула из своего портфеля пакет для улик, в котором лежал ее кусок пергамента. Она положила его на стол рядом с пергаментом Норы. Два обрезанных края идеально совпали. Нора потрясенно уставилась на воссоединенные половины: – Ну и дела! Откуда у тебя вторая часть? – Нашла на ранчо Гоуэра-младшего. Он ее прятал в курятнике. – Ты хоть знаешь, что это за письмо? – Нет. Надеялась, ты мне объяснишь. – Здесь рассказывается, где спрятаны сокровища пика Викторио. 51 Нора не отрывала глаз от двух половин пергамента, лежащих рядом на столе. – Мою половину перевел Орландо Чавес, – сказала она. – Осталось перевести твою. – Думаешь, нам это по силам? – спросила Кори, вглядываясь в текст. – Тут одни сплошные завитушки, вдобавок некоторые буквы так выцвели, что их не прочитать. – В институте Орландо сфотографировал мою половину под ультрафиолетовым излучением, а потом он поработал с цифровым снимком, чтобы усилить контраст. Давай сделаем то же самое. У тебя есть что-нибудь синее и прозрачное? – Бери выше: у меня есть ультрафиолетовый фонарь. Он входит в стандартное снаряжение любого сотрудника ФБР. Порывшись среди канцтоваров на столе, Кори нашла миниатюрный черный фонарик, напоминающий авторучку. – Ты свети на пергамент, а я сфотографирую его на телефон, – предложила Нора. Нацелив фонарь на письмо, Кори включила его, подсвечивая документ. Нора сразу заметила, что в неестественном фиолетовом сиянии буквы и впрямь проступают четче. Несколько раз сфотографировав пергамент на мобильный телефон, она переслала снимки на компьютер. Кори загрузила их в фоторедактор, отрегулировала экспозицию и принялась за работу. Она увеличила контрастность и настроила яркость, и текст на экране стал четким и хорошо различимым. Кори вгляделась в строчки: – Эти загогулины даже на буквы не похожи. – Смотри и учись, – ответила Нора. В кои-то веки оценив педантичность Орландо, она зашла на сайт со старинной кастильской письменностью, отыскала ее придворный вариант и открыла таблицу алфавита. – Воспользуюсь этой штукой, – прокомментировала Нора. А