– Мы только вчера об этом узнали. Я доложил вам… – Ты знаешь, где я был? – Да, сэр, поэтому я и не прерывал вас. – Кретин. Офицерская подготовка и опыт Тейлора принесли свои плоды. Он мог выслушивать самые гнусные оскорбления и сохранять спокойствие. Он просто продолжил свой доклад. – Двое моих людей следят за квартирой Броуди. Мы предпримем все необходимые действия. – Два человека наблюдают за квартирой Броуди. Броуди в квартире? Кстати, что именно знает Броуди? Как давно это происходит? Это их первая встреча? Давай, парень, займись этим. – Да, сэр. Мы видели, как Броуди вошел в жилой дом. Он не выходил. Я не так давно разговаривал со своими сотрудниками. Двадцать или тридцать минут назад. Я не знаю, что ему известно. Я сам знаю недостаточно, чтобы судить. Это не претензия. Это факт. Очевидно, у них уже был один контакт. Броуди позвонил Брозу, попросил о собеседовании, Броз сказал, конечно, приходите. Если вы не возражаете, мы хотим дать Брозу получить желаемое, поймать его на этом, а потом разобраться с ними обоими. – Предположим, что Броз тем временем общается с кем-то еще. Например, с Мэгги. И она звонит подружкам. Или пресс-агенту. Риск растет в геометрической прогрессии. Возмущение распространяется все шире. Пресечь. Не позвольте этому случиться. Найди позицию, которая это предотвратит. Это приказ. – Извините, сэр, – сказал Тейлор. – Извините, я должен попросить вас подождать минуту… – Чего?! – воскликнул Кравиц. Никто не заставлял Кравица ждать. Кравиц заставлял других ждать. Что за придурок ему попался?! Но у этого придурка была большая проблема. На другой линии был К. Г. Бункер, единственный человек в мире, который не мог ждать даже сильнее, чем самый влиятельный человек в Голливуде. Он не был рад этому. Звонок Бункера прошел по скремблированной линии. – Тейлор, – раскатисто, выверенно, бесконечно медленно сказал Бункер. – Тей-лор, мальчик мой, в этой вашей «Собачьей слежке» есть мно-жест-во слоев. Из-мере-ния, о которых ты мечтаешь, – нет… М-м-м… М-м-м… Вы можете… Вы можете, если будет не-об-ходи-мость, спустить псов войны. Я ясно выра-зился, Тейлор? – Да, сэр, ясно. – Сей па-ни-ку. Бункер повесил трубку. Тейлор сказал: «Господи, мать твою». Он не был уверен, поверил ли в то, что услышал, или в то, что это означало. Ему только что выдали лицензию на убийство, как долбаному Джеймсу Бонду. В Соединенных Штатах. Не в Никарагуа или Чили, где в большинстве случаев для нанесения ударов использовались местные жители. Не в Азии. Но здесь, среди – как их еще назвать – белых людей. Из-за какого-то голливудского дерьма? Не то чтобы он возражал. Но что, черт побери, происходит? Как только он повесил трубку, зазвонил другой телефон, и замигал интерком. – Что за херня, Бэмби? Немного опешив от грубости, она ответила: – Мистер Кравиц перезванивает. – Ты его отключила? – Нет, сэр. Я думаю, он сам бросил трубку. Тейлор поспешно ответил на звонок: – Да, сэр. Извините, сэр. На чем мы остановились, сэр? – Вы уверены, что он в той квартире? – Я проверю, сэр. Сейчас же. – Вы знаете, как это сделать? – Да. Мы знаем, как это сделать. – Провалишь дело, и тебя уволят. Ты больше никогда не найдешь работу в этом городе. Я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не нашел работу в этом мире. Ты знаешь, кто я такой? – Да, сэр, думаю, да, – сказал Тейлор. Услышав, как Кравиц бросил трубку, он не смог сдержаться, слова просто слетели с его языка, как попкорн, взрывающийся на жаре: – Вы еще один голливудский засранец, сэр. Тем не менее он сделал очевидную вещь. Он снял трубку и позвонил Тедди Броуди. Было вполне справедливо предположить, что если он дома, то ответит. Телефон звонил, звонил и звонил. Тейлор молился о том, чтобы Броуди сидел в душе, брился, срал как следует. Делал все, что нужно было сделать перед собеседованием! Он звонил, звонил и звонил. Сердце Тейлора замирало. Затем – ответ: – Привет. Тедди Броуди слушает. Тейлор вздохнул с глубоким, глубоким облегчением и уже собрался положить трубку. Но рефлекс заставил его остановиться. Он снова поднес трубку к уху. И услышал: – …оставьте сообщение. Спасибо. Я вам перезвоню. Принтер Тедди работал нестабильно. Конечно, он не протянул до последней минуты. Вовсе нет. Он распечатал материал накануне вечером. Все шло просто идеально. Затем, утром, сразу после душа и бритья, он пошел сортировать материалы и раскладывать их по папкам. Он взял с собой к Джо Брозу почти все: резюме, эссе и заметки о военных фильмах – он считал себя одним из ведущих в мире экспертов по военным фильмам и военным кадрам, – листовку с пропагандой, рекомендательные письма, синопсис фильма и специальную переработку синопсиса, где главная роль предназначалась для Магдалены Лазло. Последнюю неделю он потратил на то, чтобы откорректировать текст и довести его до совершенства, сведя все к трем аккуратным страницам. На самом деле он закончил работу только накануне, и именно поэтому так поздно взялся за печать. Времени хватало, но когда он отсортировал страницы, то увидел, что на всех страницах после третьей появилось пустое место, блуждающий провал печати, который шел от верхней части каждой страницы к нижней. Он не запаниковал. И все же это было неприятно. Он заменил картридж. Включил компьютер. Открыл файл, отправил файл на печать – всего одну страницу. Тест. Он смотрел, как бумага бесшумно выкатывается из лазерного принтера стоимостью 1 289,95 долларов. Сколько бы долларов ни стоило каждое из этих многих и многих устройств, программное обеспечение, производственные и инженерные усилия, в итоге они подвели его именно сейчас, когда он больше всего в них нуждался. Проблема осталась: кривая белая усмешка ползла прямо сквозь его вдумчивые, полные усилий слова, которые он учился складывать в Йеле и Калифорнийском университете. Он был, как говорится, по уши в дерьме. Он потянулся к «Желтым страницам» и попытался не заплакать, глядя на часы. Вполне возможно, ему удастся найти коммерческую типографию, которая сможет напечатать файлы с его дискет. Если они были близко и могли принять его немедленно, а их принтер работал. Потом он вспомнил, что в нескольких кварталах от него жила красотка Сэмми, которая говорила, что у нее есть какой-то компьютер и принтер. Может быть, если Сэмми дома и у нее есть компьютер «Мак» – Тедди молился о совместимости – подключенный к принтеру… Тедди позвонил. Да. Сэмми была дома. Она с радостью примет Тедди, которому захотелось воспользоваться ее компьютером. Сейчас. В любое время. У нее LC II с HP Laser Jet – не новый, но уже что-то! Он взял свою коробку с резервными дискетами. И папки, и все остальное – и положил их в рюкзак. Выйдя через черный ход, служебный вход, где выносили мусор, мимо мусорных контейнеров, Тедди оказался на целый квартал ближе к Сэмми. Так что, совершенно не подозревая, что за его входной дверью следит пара амбалов, он выскользнул через черный ход. Наблюдение редко бывает безупречным, и первый закон Ньютона, также называемый законом инерции, который гласит, что объект в движении стремится оставаться в движении, как бы подразумевает, что операция, которая начинается хреново, стремится остаться хреновой. Глава сорок первая Сэмми была влюблена в Тедди. Она просто не знала, как сказать ему об этом. Что ж, подумала она, возможно, способ и есть. Она еще не была готова, но скоро будет. Но как отреагирует Тедди? Сэмми считала себя немного дурочкой, тупой блондинкой, глупой, но симпатичной. Она знала, что у нее проблема с самооценкой, как и у многих в Калифорнии. В штате даже создали комиссию по ее изучению. Это была одна из тех странных вещей, которые, казалось, проходят красной нитью через всю жизнь. Она знала глупых девушек с высокой самооценкой, которые добивались успеха за успехом. У них были любовники, для которых они не были достаточно красивы, отличная работа, приносящая много денег, даже если они умели читать только по слогам. Она хотела бы относиться к себе с бóльшим уважением. Но оказалось, что самоуважение не так-то легко контролировать. Может быть, все неправильно его воспринимали. Может быть, отсутствие самоуважения было похоже на авитаминоз. Или болезнь – алкоголизм же признали болезнью. Черт возьми, это действительно могла быть похожая болезнь, ведь все знали, что чувство собственного достоинства повышается, когда принимаешь наркотики. Если наркотики помогали, то это определенно была болезнь. Дело в том, что Тедди был умным. Образованным и все такое. Начитанным. Он постоянно что-то читал – в спортзале, на велотренажере, в сауне. Сэмми знала, что ей следует больше читать, но что? Что принято читать? «Премьер»? «Космополитан»? «Нью-Йоркер»? Она пыталась читать «ЛA Сандей Таймс» от корки до корки. Газета выходила раз в неделю, и ей требовалась целая неделя, чтобы прочитать ее. Скорее даже две. Так что она всегда отставала, и ей казалось, что люди, которые ее пишут, были с совершенно другой планеты. Вопрос был в том, где эта планета и почему она, Сэмми, никогда там не была? Ей нравились «Спин» и «Ист Кост Рокер», которые редко встречались в Лос-Анджелесе. Тедди пришел с коробкой дискет, просто включил компьютер, разобрался, что к чему, и даже не задавал никаких вопросов. Он просто знал, что делать. И это было хорошо, потому что, если бы он спросил, Сэмми не смогла бы ответить. Компьютер, принтер – все это ей «подарил друг», если вы понимаете. Она не хотела объяснять это Тедди. Сэмми была все-таки «не совсем блондинкой». Она старалась такого не допускать. Просто иногда это случалось в ее жизни. А что ей было делать, сказать: «Пожалуйста, не дари мне ничего, это испортит мне брак»? В любом случае она не была шлюхой. Сэмми предложила кофе. Тедди согласился, и она смолола немного зерен – ничего выпендрежного, просто 100 % колумбийский кофе средней обжарки. Они оба выпили его с молоком, без сахара. У них нашлось что-то общее. К тому времени принтер уже работал. Тедди проверял страницу за страницей и складывал их в замечательные маленькие папки, которые принес с собой. Сэмми хотела сказать: позвони мне, расскажи, как прошло собеседование, и приходи после работы, даже если будет поздно. Тедди почувствовал облегчение и благодарность. Сэмми хотела встречаться с ним, но не очень-то активно. А может, она разочаровалась, когда Тедди отменил свидание. На самом деле Сэмми была так хороша собой, с таким великолепным телом, что это – нет, не пугало Тедди – просто убеждало его, что Сэмми ему не подходит. Слишком хорошо выглядит. За ней вечно бегают парни. Богатые, влиятельные бизнесмены. Конечно, она будет устраивать сцены, а Тедди этого не вынесет. Это было не то, чего он хотел. Совсем не то. Может быть, они с Сэмми могли быть просто друзьями. Можно ли просто дружить в этом гребаном городе, в этом бизнесе? В этой жизни? Может быть, если у него что-то получится с этим Брозом или где-то еще, и у него появится шанс снять свой фильм, и он станет известным и значимым человеком, тогда, может быть, у него что-то получится с такой девушкой, как Сэмми. Закон инерции – который отличается от закона Мерфи большей конкретностью и направленностью – продолжал действовать. Автомобильный телефон Отиса и Перкинса не работал. Спасало только то, что в компании знали об этом. Поэтому им велели звонить как можно скорее, если объект начнет двигаться, или каждый час, чтобы не остаться совсем без связи. Согласно их последнему звонку, тридцать, теперь уже почти сорок минут назад, Броуди находился в квартире. Значит, теперь его не было. Оставалось два варианта: парень ушел, а Отис и Перкинс отправились за ним, или парень ушел, а Отис и Перкинс его упустили. И Тейлор никак не мог узнать этого, по крайней мере, в течение – он посмотрел на часы, но они не двигались, а его беспокойство нарастало с каждой секундой, так почему время застыло? – еще двадцать минут. А клиент сидел и ждал, что Тейлор сразу же перезвонит ему. Даже если все было бы в порядке, каждая минута ожидания для Кравица – с его тревогой, которая взбалтывала кислоты в его желудке, – была бы использована против Тейлора. Кравиц был именно таким человеком. Он не просто хотел получить правильный ответ, он хотел получить его немедленно. С каждой утомительно тянувшейся минутой Тейлор все больше и больше убеждался, что Броуди ускользнул от своих надсмотрщиков. Эти тупые ублюдки позволили объекту ускользнуть. Чем они занимались? Разгадывали кроссворд? Обедали в ресторане? Мило беседовали? Чем, черт возьми, они занимались? Но Тейлор не мог поднять трубку и накричать на них. «Ладно, – сказал себе Тейлор, – я военный. Я бывал под вражеским огнем. Я не паникую. Я планирую. Я адаптируюсь. Я приспосабливаюсь». Он выпрямил спину. Достал блокнот. Сделал заметки. Где Броуди? Неизвестно. Проверить. Как? Что известно? Что у Броуди была назначена встреча с Джо Брозом в полдень. Время и место известно. Если мы не знаем, откуда он туда едет, перехватить его можно только в одной точке: прямо перед пунктом назначения. Теперь у Тейлора был план. Три пункта. Во-первых, проверить квартиру. Подняться наверх. Постучать в дверь. Ответа не последует – Тейлор был уверен в этом – взломать дверь. Проверить. Если он там, обставить все как ограбление. В любом случае позвонить. Не пытаться выяснить, где он, потому что у них нет ни подсказки, ни намека, ни идеи. Во-вторых, послать кого-нибудь перехватить Броуди в конечной точке. Тейлор попробует привлечь к этому дополнительный персонал. Но ничего не выйдет. Потому что никого нет. Для взлома и грубой силы уж точно нет никого, кроме Отиса, Перкинса и, если понадобится, его самого. И он не мог даже начать, пока эти двое не позвонят с места событий. Он сидел там, его карьера подходила к концу, тикая громко и настойчиво, как обезумевшие часы, а телефон все не звонил. И в‐третьих. Самое сложное. Позвонить клиенту. Рассказать ему, что случилось. Мэгги только что закончила тренировку и, не имея больше никаких дел, обнаружила, что ей абсолютно, совершенно, неотвратимо нужно зайти к Джо. На улице стоял паренек с пластиковым ведерком, продававший слишком дорогие паршивые одиночные розы и букетики свежесрезанных гвоздик. Она купила своему возлюбленному и то и другое. Она любила офис Джо. В ее детстве были и счастливые моменты – не для всех юность является непрекращающимся адом – и одной из великих радостей была игра в дом. Это была обыкновенная детская забава, только называлась она «Игра в Голливуд». Она любила свой дом. Теперь, когда в нем был Джо. Любила секс. Любила музыку кантри и вестерн. Черт, она любила самого Джо. Он выглядел как настоящий продюсер в костюме от «Фьоруччи», который она выбрала для него, с рубашкой от «Унгер и Унгер» и мокасинами «Партиджано». Он носил их со своими чертовыми белыми спортивными носками, и, чтобы полюбить его, ей пришлось признать, что они отлично дополняют образ. Ноги на столе, сценарий в руке, сценарии на книжных полках. Когда она вошла, он отложил бумаги и посмотрел на нее так, как женщина хочет, чтобы на нее смотрели, мечтает, чтобы на нее смотрели: пламенным взглядом, который рисуют на обложках глупых любовных романов. Она протянула ему цветы. Он обнял ее. Жизнь – это кино. В итоге они, так уж получилось, занялись любовью на столе. Кто-то должен был следить за временем, чтобы они успели закончить к полудню, чтобы их не застали со спущенными штанами, когда в полдень придет этот Броуди. Но им, похоже, было все равно. Печать закончилась, и наступил неловкий момент, после которого Тедди еще раз поблагодарил Сэмми. Это один из тех странных случаев, когда синхронности просто не происходит. Искра была, но когда она появлялась в глазах одного, другой в них не смотрел. Они хотели, и поскольку они хотели большего, чем простой перепихон, им становилось неловко от страха неудачи. Потом Тедди ушел. Все его бумаги были чисто и аккуратно напечатаны и разложены по изящным папкам. Когда Чез и Бо наконец позвонили, Тейлор послал Перкинса, который был поумнее, в офис Джо Броза. Его инструкции были таковы: убедиться, что Броуди не попадет к Брозу, а если у него есть с собой бумаги, забрать их. Он поручил Отису заняться взломом. Он дал Отису номер телефона своей машины. После звонка клиенту – он знал, что его отдрючат, и лишь надеялся, что все пройдет быстро, – он собирался сам отправиться в офис Броза. Он был ближе, чем Перкинс. Если Броуди прибудет раньше Перкинса, Тейлор собирался сам осуществить перехват. Кравиц выслушал Тейлора и остался недоволен. Он отметил, что никто не знает, что известно этому парню. Или каковы его намерения. Если бы «Юниверсал Секьюрити» уведомили Кравица на день или хотя бы на два часа раньше – и не оправдывались тем, что связи не было, – тогда было бы легче легкого предложить этому парню какую-нибудь другую работу, и он мог бы остаться целым и невредимым. Возможно, он просто мечтал о должности, с которой он мог бы быстрее подняться чуть выше. Он же не торговал секретами Джона Линкольна Бигла, верно? По крайней мере, это выглядело не так. И что же они собирались делать, применить силу? Кравиц не потрудился упомянуть о том, что, по его мнению на тот момент было действительно важным, а именно: «Ну, если это решит проблему и не вызовет новых, то пускай, лишь бы идиот не сорвался с крючка». Он этого не хотел. Поэтому назвал Тейлора круглым идиотом. Тейлор этого ожидал. И Кравиц ясно дал понять Тейлору, что ему нельзя еще больше усугублять ситуацию. Тоже вполне ожидаемо. С другой стороны, у этого голливудского засранца, очевидно, было влияние на президента. Поэтому Тейлор прыгнул в машину и помчался к офису Джо Броза. Если бы хронометраж был немного другим, возможно, ситуация развернулась бы иначе. А может быть, и нет. Возможно, когда силы приводятся в движение, они в любом случае находят выход. Не важно, какой канал открыт. Если один канал перекрыт, они перетекают в следующий. Если заблокированы все, силы выходят из берегов. Может быть, судьба существует. Отис и Перкинс припарковались так, что им были видны и входная дверь дома Броуди, и его машина. Вот почему они были уверены, что он все еще внутри. Тейлор, поддавшись тревоге клиента и своей собственной, не хотел слушать объяснения, истории, оправдания. Поэтому он просто сказал: