– Знаешь, я никому еще этого не говорила, – прошептала она, заглядывая итальянцу в глаза. – Пожалуйста, не сообщай никому то, что я тебе доверила! Мне будет неприятно, если кто-то на эту тему глупо пошутит. И просто все это вспоминать. – Я никому не скажу. – Роберто улыбнулся ей так тепло! Все же, доверие рождает ответное доверие! Пошел он к черту, весь этот Доннин сволочизм… Итальянец поехал забрать сына из школы. Эля принялась убирать дом, чтобы облегчить Роберто жизнь, сняв часть рутинных хлопот с его плеч. Откликов на ее резюме снова не было, и она опять отправилась обходить окрестности в поисках работы. Без результата. Вернулась уже в темноте, вымокшая под ледяным дождем, замерзшая, чуть живая. – Тебе звонило множество людей! – заметил удивленный Роберто. – Я просил их оставлять свои телефоны, чтобы ты могла перезвонить, но это сделал только один, – он протянул листок, на котором было написано: «Константин» и номер. Наконец-то, насчет работы! Эля бросилась перезванивать, но ей никто не ответил. – Опять тебя, – Эля не успела даже сменить мокрую одежду, как Роберто протянул ей трубку. Некий Алекс звонил по ее объявлению «ищу друзей». Но искал не дружбы, а секс-подружку. Признался, что до Эли успел пообщаться с тремя сотнями девушек, пытавшихся познакомиться с помощью «Лондон-ньюс». Но все претендентки его страшно разочаровали: «Они все какие-то скукоженные. Озабоченные. Поисками работы, продлением визы и тэдэ». Сам Алекс оказался нелегалом со стройки, жил в доме с 12 другими, по 4 в комнате. Еще он признался, что не красавец под 50. Однако снизить требования к потенциальной партнерше Алекс не собирался. Эля постаралась поскорее с ним распрощаться. Она очень проголодалась, и Роберто оставил ей на кухне кусок приготовленной им пиццы – но нормальные места за столом в living room были заняты итальянцем и его сыном. Ей опять оставили стул на ледяном сквозняке из щели под дверью на задний двор. Даже не оставили: скатерть, которую Роберто всегда расстилал перед трапезой, была постелена углом – и как раз на той части стола, за которой никто не сидел, ее не было. Если туда поставить тарелку, Роберто разъярится: пару раз он уже говорил, что без скатерти могут остаться следы. Настроение уставшей Эли испортилось окончательно. Наташа была права: ничего у нее тут не выйдет! Даже не хотят сидеть с ней за одним столом. Или ей так кажется, просто они думают только о себе? Но кажется или нет, лучше не лезть на рожон, пока не нашла работу и не убралась отсюда: другой крыши над головой у Эли пока нет. Надо постараться быть как можно незаметней – чем меньше она будет привлекать внимание к своей персоне и раздражать Роберто и Джоша, тем лучше. Эля принялась жевать кусок пиццы стоя, забившись в угол кухни. Не стала ее разогревать: Роберто так экономил газ, что злился, даже если включить самую мощную горелку на плите. Хотя если чайник дожидается кипения на маленькой горелочке, расход газа такой же. На кухню кто-то зашел, включил свет: – Что ты тут делаешь в темноте? – изумился Роберто. – Ем. – Почему здесь? Ты не прислуга! – Потому что в living room для меня нет места. – Неправда. – В том углу нет скатерти и еще там очень дует. – «Ох! Вот зачем я начала «качать права», пусть и оправдываясь? Ну что со мной такое? Нормальный человек, тем более друг, все поймет и так. А тому, кто не понимает, не объяснишь. Или это можно сделать, но он будет злиться за то, что его ткнули фэйсом прямо в личный эгоизм». – Пойди и сядь поешь нормально, я сам займу тот стул! – «опять я начала себя накручивать! Как он мог знать про сквозняк? Сам ни разу там не сидел». Впредь надо стараться понять истинные причины чего-то, а не сразу впадать в отчаяние из-за чьей-то придуманной враждебности. Тогда всем будет проще жить (и ей самой в первую очередь). Это так. Но ведь Джош в самом деле к ней настороженно относится. И ничто здесь пока не помогает! – Я не оставил тебе места, потому что ты все время ужинаешь в разное время, – извиняющимся тоном пояснил Роберто. Снова зазвонил телефон. – Это наверняка опять тебя! Точно! – на сей раз, «дружить» захотел кавказец-женатик. – Кошмар, – сказала Эля самой себе, кладя трубку. – Что? – переспросил Роберто. – Да нет, все в порядке, просто я так ждала звонков насчет работы, но пока что звонят только по моему второму объявлению – «ищу друзей». И эти мужчины такие противные! – Мне кажется, ты была права насчет мужчин из бывшего СССР: они действительно ужасны! Почему никто из них не здоровается и не говорит «до свидания»? «Элли можно?» – итальянец передразнил бесчисленных незнакомцев выпучивая глаза, рявкая деревянным, грубым и страшным голосом. Эля и Роберто рассмеялись, глядя друг на друга, как старые друзья. Вот, он уже начинает понимать: ее слова не выдумки – это проверено опытом! «Роберто осознает очень скоро, что мне можно верить!». А Эле он на фоне позвонивших вновь показался самым лучшим мужчиной на свете. Все остальные были такие чужие! Такие неприятные. Такие не ее! Пусть у Роберто свои недостатки, но ей легко с ними мириться. Потому что они подходят друг другу. Он обещал хранить мой секрет! Возникшей гармонии Эля радовалась недолго: опять заявилась Мэгэн. А Роберто начал обсуждать со своими телефонными советчиками то, о чем обещал ей молчать. Он вышел на кухню, но Эля слышала из living room, как итальянец испуганно предполагал, что она пыталась соблазнить своего отца, и за это тот называл ее блядью. Или отца возмущала ее легкодоступность в целом? От всего этого Эля была в шоке. Нет, Роберто – точно не ее половинка! Ее мужчина ни за что не стал бы вести себя так и говорить о ней такое! Она даже не может считать его своим другом больше: настоящие друзья так себя не ведут! Все, отныне между ними пропасть! Да видимо, она и была, раз он настолько ее не понимает и не чувствует. С утра стоит ответить кому-то из новых претендентов, чтобы не терять драгоценного времени в Лондоне даром. Хотя после такого уже ни с кем знакомиться не хочется! Наташа права: все они тупые козлы! Ей так наплевали в душу, и она сама виновата: ну зачем принялась откровенничать? То, что волнует тебя лично, больше никому не интересно! И вдобавок почти всегда будет переврано самым непотребным образом. Это еще с подружкой можно делать, которую знаешь не первый год и которая перепроверена. На бабью долю достается больше испытаний, поэтому женщины более склонны сопереживать и пытаться встать на место собеседника. А Роберто сколько она знает? Три недели! Кстати, еще неизвестно, почему его жена бросила на самом деле. Он рассказывал, когда они жили в Италии, поселились в уединенном доме на горе. При этом Роберто ездил в город преподавать, дорога занимала три часа в одну сторону. – Бедный, как же ты уставал каждый день так мотаться! – сочувственно сказала Эля в ответ. Она его так понимала! Это была ее ситуация. – Да я не мотался! – пожал плечами Роберто. – Я уезжал в город на полнедели, и жил там. – А Донна оставалась одна? С грудным ребенком?! – Да, ей нравилось жить на природе. Но Эля сильно сомневалась, что бывшей нравилось оставаться одной и безо всякой помощи! А если с малышом или с ней самой что-нибудь случиться? И даже машины нет! Когда Джошуа исполнилось три года, они вернулись в Лондон. Донна настояла, она хотела учиться. Пошла на психфак и вскоре загуляла: пьянки, парни, наркота. И потом побег. Но может, до всего этого было что-то, что заставило ее так поступить? Итальянец еще говорил, они с копией Эли расстались полюбовно. Не похоже, судя по дикой тоске у Мэри в глазах на ее последних фото. «Что же с тобой не так, Роберто? Да, ты очарователен и безупречен, но потом неожиданно всаживаешь в спину нож. Или я все-таки не права и это гнев говорит? Скорее всего, в том, что произошло меж ним и Донной, меж Роберто и Мэри, каждый из них виноват по-своему. А у нас с ним всего лишь недопонимание: это ведь часто бывает». Надо попробовать встать на его место: если бы Эля предположила, что Роберто был неравнодушен к собственной матери, она бы тоже страшно перепугалась и обязательно решила это с кем-то обсудить. Может, им надо просто поговорить, и все прояснить? А потом посмеяться! Но как? «Я никогда не была шлюхой – скорее уж, синим чулком. А отца сперва боялась, потом боялась и ненавидела в ответ. Но главным было ощущение несправедливости и страшная обида. А соблазнять родителя – я что, чокнутая?». Однако так Эля выдаст, что невольно слышала его телефонный разговор. А Роберто обещал никому не разбалтывать ее тайны – но сделал это! Получается, она его уличит, и ему это точно не понравится. В итоге это не улучшит, а только еще больше осложнит все. Ладно, утро вечера мудренее. Лучики надежды На следующий день Эля обнаружила в холодильнике много низкокалорийных йогуртов для нее (Роберто и Джош предпочитали свой жирный греческий). Надо же: они «органик»! Самые лучшие… С чего это вдруг? На кухню зашел Роберто, поздоровался и кинул на Элю нежный взгляд. Как всегда по утрам: как будто они не виделись сто лет, а не одну короткую ночь. И ее снова принялся терзать вопрос: стоит или нет бороться за его любовь? – Я собираюсь приготовить оладьи из цуккини, тебе они нравятся. Может, понравятся и Джошу тоже? – Не беспокойся о нас, готовь только на себя, – голос и взгляд Роберто вмиг стали насмешливо-холодными, испытующими. Эля принялась измельчать кабачки. Параллельно с работой слыша, как Роберто в living room снова обсуждает с кем-то по телефону ее слова и действия за последние дни. Переходя с английского на итальянский и обратно. Ее половинка ни за что бы так не сделала! Ее мужчина не сомневался бы в ней! Хотя это идеалистические бредни. Даже половинка – это ведь живой человек. Со своими страхами, сомнениями, и предыдущим негативным опытом. Теперь он снова боится обжечься. Поверить. Полюбить… Поэтому и совещается с теми, кому он доверяет. «Но разве его сердце ничего ему не подсказывает?». – Готово! – Роберто забрал в living room тарелку с оладьями, позвал Джоша. – Они зеленые! Пап, посмотри: они зеленые! – изумленно воскликнул мальчик. – Нет, пап, я не хочу это есть. Роберто что-то тихо и неразборчиво сказал сыну. – Да я правда не хочу сейчас есть! Я пойду поиграю с Дазвэлом, хорошо? – Джошуа убежал. Может, в самом деле просто не голоден. А не потому, что оладьи необычного цвета и Элины. Она вышла из кухни, готовясь сесть за стол, уже здорово проголодавшись. И увидела, что скатерть опять постелена только на двоих, углом. Роберто звал за стол сына – значит, приготовил место только на них двоих. Опять. Им все-таки не нравится есть вместе с ней, с чужачкой? Несмотря на все заверения Роберто в обратном. Хотя он же знал, что Эля готовит и на себя, что сегодня она ничего еще не ела! А им – как подарок, как маленькое угощенье. Кажется, к ней начинают относиться как к прислуге. Даже хуже, откровенно уничижительно. Как к надоевшей приживалке! Но тогда при чем тут дорогие органик-йогурты? Поев, Роберто не сказал «спасибо». Оказывается, очередное забыванье места для нее – это еще не предел. Где же он? И когда он наступит – предел ее терпения? – Ты забыл сказать «спасибо», – все-таки решилась констатировать Эля. – Ох, прости! Спасибо! – тут же смущенно поправился Роберто. Что она придирается, господи?! Он просто забыл, со всяким бывает. Да, но раньше не забывал… когда уважал ее. Когда любил… Любил ли? Но сейчас уже точно не любит! – Плохой мальчик, – Эля решила не расстраиваться из-за всех этих досадных мелочей и легонько шлепнула приятеля («просто помни, кто он тебе – и все будет о’кей») газетой по попе. Роберто улыбнулся в ответ на эту шутку – слава богу, опять нежно и тепло. Но почему-то от этой улыбки Эле сделалось больней, чем от пренебрежения. Едва успеешь заморозить сердце в леднике трезвого разума, как вся защита безнадежно тает от ничтожного лучика надежды! Эля не могла понять, как Роберто к ней на самом деле относится. И, главное: как все это выдержать и не свихнуться? Мучаясь всеми этими вопросами, Эля просто не успевала отойти от телефона: с ней хотели общаться десятки русскоязычных мужчин из бывшего СССР. До девушки быстро дошло, почему ее скромные слова «надежная, ищу таких же друзей» вызвали столь бешеный ажиотаж: во всех других женских объявлениях было четко отрезано: «Ищу состоятельного резидента UK для замужества». А у Эли понимай, как хочешь. Вот мужики и поняли по-своему: перепихон по дружбе. Примерно треть из них были женаты. «Здорово они понимают слово “надежный”!» – сердилась Эля. Кое у кого, впрочем, были серьезные намерения: поживем вместе, а там увидим. «Увидим что? Как рутина заест и взаимные непохожести станут все больше выводить из себя?». Тем не менее, сперва Эле было интересно общаться с новыми людьми, с опытом жизни в этой стране. Но скоро она устала выслушивать как под копирку рассказанные истории нелегалов со стройки. На своей родине они были людьми с самыми разными судьбами, и самых разных профессий: моряк, телеоператор, спортивный тренер, актер, военный. Большинство – разведенные с детьми, оставшимися там. А здесь у них было до боли похожее существование: жизнь вместе с несколькими чужими людьми в одной квартире и даже комнате с целью экономии (как они при этом представляли себе совместную жизнь с девушкой? Дружить предполагалось на Элиной территории); тщетные попытки накопить, вместо этого несколько нажитых хронических болезней (лечиться как следует слишком дорого, некогда и чревато: нелегалу в больницу и к нормальному доктору не обратиться, вышвырнут из страны). Но самым главным и неприятным в этих мужчинах было непонимание, как жить дальше и где. Та же проблема, что и у Эли! Именно поэтому ей не хотелось с ними встречаться. Некоторые прибалты к тому же раздражали ее тем, что переспрашивали буквально после каждой фразы: «Что?». Эля повторяла, но в ответ снова слышала это тупо-деревянное, без всякого намека на понимание: «Чъто?». Только сейчас она поняла, как же нелегко Роберто с ней пришлось! Она устала от бесконечных повторов уже после нескольких кратких бесед. А итальянец лишь через несколько дней… Несправедливость Эля заметила на столе в living room обертку от одной из конфеток «Кисес». Подошла и прочитала: «“Не говори о любви – настоящая всегда тиха”. Уильям Блейк». Нет сомнений, что аккуратист Роберто оставил «мусор» на столе специально для нее. «Да пошел ты! Ни за что не заплачу. Надо срочно отвлечься». Эля раскрыла наугад один из старых номеров «Лондон-ньюс»: «Каждый мужчина заслуживает ту женщину, которую он получает. Женщина – зеркало своего мужчины…». Но Роберто, она это отчетливо слышала, обсуждал сегодня по телефону с кем-то, а не проститутка ли Эля? Почему?! Из-за всех этих бесчисленных звонков? Но он же знал, что она дала объявления о дружбе и работе! Может, это вообще беспричинно, как беспочвенная Максова ревность? Нет, это не она зеркало Роберто – а его выдумки о ней! Почему, когда она раскрылась перед ним, он не оценил величайшего подарка – доверия? Почему стал изобретать небылицы, что Эля шлюха? Почему в самую дикую ахинею люди верят легко и охотно – а в истину нет? Эля поела совсем недавно, но снова пошла на кухню и доела оставшиеся холодные оладьи, не чувствуя их вкуса. Как автомат. Заедая свою душевную боль, злость, обиду. Кровь приливает к набитому желудку, и опустошенные сердце с мозгом временно перестают страдать. Пища к тому же способствует выработке гормонов радости, дарующих вдобавок чувство безопасности. Как ей иначе все это получить? Человек не может жить совсем без положительных эмоций, под бесконечным стрессом. Даже самая прочная техника этого не выдержит! Эля перестала худеть. Потому что все последнее время находилась в напряжении – куда большем, чем в Черной речке. Удивительно, но Роберто не обращал внимания на красотку Лизу с крепкой юной грудью и длинными ногами. А плоская Мэгэн с узкими губами и хитрыми рыбьими глазами была отнюдь не красавица. Тем не менее, итальянец уже второй час оживленно беседовал с ней в living room о том, о сем. И казался в подружке Майка явно заинтересован – ну а та на Роберто чуть ли не висела, широко отставив и согнув одну ногу. Ее мини-юбка при этом распахнулась до пояса, так что было видно все, что под ней: практически ничего. Веревочка стрингов между ног, не скрывающая бритую вагину. А на Элю Роберто теперь стало жаль потратить даже пять секунд – якобы она его страшно отвлекает и мешает работать. Он не говорил это прямо, зато показывал всем своим видом. «Облака здесь, в Англии, удивительные, как на полотнах Караваджо». С Элей Роберто на такие темы никогда не говорил. Считал, что она не знает, кто такой Караваджо? Полагал, раз ее устный Инглиш примитивен, то и вся Эля такова? Итальянец извлек из тумбы альбом и продемонстрировал Мэгэн фото новорожденного Джоша. Эля раньше думала, что Роберто показывал его ей в знак особого расположения – только ничего подобного! Ей все померещилось! Ничего особенного к ней он не чувствовал. А как же его слова «даже это было так прекрасно, что я никогда не думал, что так может быть»? Но что бы там ни было раньше, теперь он к Эле охладел, и увлекся «недоступной», принадлежащей другому Мэгэн. «Нет, Наташа права: мужики козлы!».