– Тогда я его выключу. – Нита вытащила телефон, старательно отворачиваясь. Она не хотела, чтобы мать, протянув руку, выхватила его. – У хакеров есть способы имитировать выключение. – Отлично. Я выключу, положу его на пол. Подождем, пока не выйдем. Если телефон будет теплым, значит, все еще работает и прослушивается. Если холодным, то все в порядке. Ее мать поджала губы и кивнула. – Хорошо. Нита выключила телефон и положила его на ковровое покрытие пола такси, а затем ногой придавила его, не позволяя ему скатиться в сторону матери. Следующие несколько минут они ехали в тишине. Пальцы матери монотонно стучали по дверце машины, а ногти Ниты впивались в ткань ее штанов. Когда такси подъехало к перекрестку, мать без предупреждения открыла дверцу, а таксист вскрикнула от неожиданности. – Мы выйдем тут. – Мать вытащила из кармана деньги. Фиолетовые, пластиковые, как из настольной игры. – Не посреди же дороги! – воскликнула водитель, но деньги взяла. Мать мотнула головой, и Нита, подхватив с пола телефон, последовала за ней. Поверхность телефона была прохладной на ощупь. Нита мысленно выдохнула с облегчением и убрала его в карман. Не прослушивается. Мать заметила ее жест и приподняла бровь. Потом поджала губы, но ничего не сказала, просто пошла между гудящими машинами, пока не ступила на тротуар. Нита следовала за ней. Они оказались за пределами центра города, и снова стало видно солнце. Здания на улице были двух– и трехэтажными, по большей части из выцветшего красного кирпича. Причудливые вывески рекламировали бутики, а рестораны с богато расписанными крыльцами приглашали прохожих зайти на ужин. Улицы полнились людьми. Длинные очереди из подростков и студентов из местных университетов собирались у киосков с тайским жемчужным чаем, многие рестораны оказались забиты до отказа. Плотная толпа на самой улице текла, как вода, колыхая людей с одинаковой скоростью. Маленькая азиатская девушка остановилась перед витриной магазина с радостным визгом, схватила свою подругу в хиджабе и потащила ее к магазину, а люди продолжали течь вокруг них, не останавливаясь и не замедляясь, просто приспосабливаясь. За жизнерадостной улицей к облакам тянулись ряды высоких бело-серых многоквартирных домов, а за ними – не слишком далекие монолитные башни центра города. Мимо проехал трамвай – по крайней мере, Нита решила, что это был трамвай. Он двигался по рельсам, вшитым в дорожное полотно, красно-черный, гладкий и обтекаемый, как скоростной поезд. Мать Ниты щелкнула пальцами, и Нита, обернувшись, посмотрела на нее. Она терпеть не могла, когда мать так делала. – Итак, Нита, – хмурое выражение лица матери сменилось тонкой акульей улыбкой, – ты голодна? Почему бы нам не пообедать? В животе Ниты заурчало прежде, чем она успела ответить, и улыбка матери стала шире. Нет, не акулья. Змеиная. Мать беспрепятственно слилась с толпой, а Нита осталась немного позади. Они проходили десятки ресторанов, но мать даже не смотрела на них. Был даже магазинчик распродаж под названием «Черный рынок», и на мгновение Нита решила, что туда они и идут, но ее мать, даже не взглянув, прошагала мимо. Когда они наконец остановились, то оказались перед заведением, которое позиционировало себя рестораном настоящей венесуэльской кухни. Это был первый ресторан без очереди, и Ните пришлось признать, что так гораздо лучше – ожидание в такой толпе ее отнюдь не привлекало. Помещение внутри было маленьким и темным. Большой круглый стол заняла группа смеющихся студентов, вдоль стены стояло несколько небольших квадратных столов. Все это место наполнялось шумом десятков людей, пытавшихся разговаривать друг с другом, перекрикивая слабую музыку на заднем плане. Барная стойка не была похожа на ресторанную и больше смахивала на прилавок в кофейне, с кассой, и рядом с ней стояли стеклянные контейнеры с кексами и печеньем. В витрине располагался кокосовый торт со сливками, он выглядел особенно вкусно. Мать Ниты выбрала укромный столик для двоих. Мгновенно появился официант с меню. Мать, даже не взглянув в него, сразу же заказала коктейль и кукурузные лепешки. Нита посмотрела в меню и заказала первое, что попалось на глаза, – блюдо дня. Ей нравился севиче, и она была слишком голодна, чтобы ждать, пока официант вернется за заказом позже. Последний раз она ела еще в Боготе. Когда официант ушел, Нита поерзала на своем месте. Напротив неподвижно сидела мать и с легкой улыбкой рассматривала ее. Нита прокашлялась. – Я… Ее прервало появление официанта с полуденным коктейлем. Мать качнула бокалом с напитком и сделала глоток. – Говорят, ты пережила целое приключение. Можно и так это назвать. – Да. Мать улыбнулась. – Я под впечатлением, Нита. – От чего? – От тебя. – Мать поставила напиток на стол. – Тебе удалось не только вырваться, но и уничтожить виновных. Меньшего я от своего ребенка и не ожидала. Нита почувствовала прилив гордости от похвалы и выпрямилась. Когда дело касалось матери, комплименты были редкостью. Однако эйфория ушла так же быстро, как возникла, сменившись тяжелым, маслянистым осадком в груди. – Почему ты не пришла? – Хм? – Мать небрежно потягивала свой напиток. – Почему ты не пришла мне на помощь? – Голос Ниты едва заметно надломился. – Ты знала, где я. Должна была знать. – Да. – Мать посмотрела на свои руки. – Я знала. – Тогда почему? Мать вздохнула. – Мне жаль, Нита. Признаюсь, я подумала, что ты просто сбежала после нашей маленькой размолвки из-за пленника. Я не понимала, в чем дело, пока не увидела тот ролик в интернете. Нита сжала челюсти. Если бы она в самом деле хотела сбежать от матери, то сделала бы это, когда освобождала Фабрисио. – Пусть так. Но тогда почему ты не помогла мне, когда посмотрела видео и получила подтверждение, что меня похитили? – напирала Нита. – Я пробыла там еще долго после того, как ролик появился в сети. Мать откинулась назад и поджала губы. – Я пыталась, Нита. – Пыталась? – голос Ниты звучал звонко и резко. Что за нелепая отговорка! Мать крепче сжала челюсти и наконец дала волю эмоциям: – У меня много врагов, Нита, а добраться Рынка смерти было сложно и в лучшие времена. Я прилетела в Табатингу, собираясь нанять там лодку, но столкнулась там с… проблемой. Нита недоверчиво приподняла бровь. – Тебя выперли из Табатинги? Тебя? Мать скрипнула зубами. – Я не бог, Анита. Я не всемогуща. Нита и подумать не могла, что ее мать когда-нибудь признается в чем-то подобном. Та была слишком горда. Нита сглотнула, пытаясь понять, что могло остановить кого-то вроде ее матери. – Что случилось? – Мой старый враг. Мне нельзя было оставаться в Табатинге. Неважно, – отмахнулась мать. – Я выжила. Нита скрестила руки на груди. – И потом ты сдалась? – Нет, я наняла кое-кого, чтобы он забрал тебя, когда услышала, что рынок разрушен. Нита отвернулась, от ее гнева не осталось и следа. Мать пыталась прийти ей на помощь. Благодаря простому осознанию этого факта напряженная струнка внутри расслабилась. Детская осчастливленная ее часть хотела заплакать, но другая часть знала, что мать разозлится, если Нита начнет шмыгать перед ней носом. Мать сделала еще один глоток. – Ты слышала о своем отце? Осадок в груди Ниты снова поднялся, угрожая задушить и сломить ее. Глаза защипало, но она отказала себе в удовольствии потереть их на глазах у матери. – Да. Мать кивнула, и внезапно на ее лице проявилось усталое выражение. Нита заметила залегшие от горя тени под глазами и новые морщинки в уголках рта. А затем все исчезло, и ее мать стала ее матерью – холодной и жестокой. – Что ж, хорошо. Тогда мне не придется тебе рассказывать. Нита поджала губы. – Я хочу знать, что за вампир это был. Мать склонила голову.