Я вдруг подумал про Мэдисон. Вспомнил, как она глядела на меня из окошка сарая, вспомнил тех нехороших людей. Обернулся и посмотрел в зеркало заднего вида. Сьюзи тоже бросила взгляд в зеркало. – Что там такое, Чет? – спросила она. В зеркале, как обычно, отражались только машины. – Готова поклясться, тебе в голову пришла мысль. Дорого бы я дала, чтобы узнать какая. Мои уши встали торчком, как-то сами по себе. Сьюзи протянула мне галету. Вкусную, хрустящую. Интересно, где она их покупает? Я попытался растянуть удовольствие, но, как всегда, проглотил угощение одним махом. Высунул нос в окно. Множество великолепных запахов проносилось мимо с такой скоростью, что я едва успевал их различать. Низко над землей пролетела птица. Птиц я не люблю, но еще ни разу не сумел поймать хоть одну. А вот у кошек, например, это получается легко, словно играючи, сам видел. Я гавкнул на противную птицу, только она не услышала. Гавкнул еще несколько раз. Здорово, когда занят делом! Бывает ли у кого жизнь слаще моей? Нет и нет! – Чет, что случилось? Выяснилось, что я зачем-то скребу лапами приборную панель. Ой, кажется, даже слегка поцарапал. – Между прочим, это кожа. Конечно, я знал, прекрасно знал, что это кожа, чувствовал ее запах, вкус и шероховатость. Мне стало стыдно, но ненадолго. Шероховатость, запах и вкус кожи – и все это потрясающее! – полностью захватили мое внимание, пришлось бороться с искушением еще немного поскрести приборную доску. Дорога петляла вдоль горного склона. Сверху была видна равнина, сплошь застроенная – до самого горизонта, на котором темнели затянутые дымкой скалы – человеком. – Сегодня воздух не слишком грязный, – заметила Сьюзи. – По-настоящему видно, почему долину Хейвенли-Вэлли называют Долиной. Ну и почему? Не понял. Зато знаю, что там, в долине, мой дом. Я чуть подался вперед. Мы спустились, свернули на скоростную автомагистраль и попали в пробку. Берни очень злится, когда попадает в пробки, что-то бормочет себе под нос и иногда хлопает ладонями по рулю. Сьюзи, наоборот, держалась совершенно спокойно – насвистывала какую-то мелодию (я часто слышал, как свистят мужчины, но свист в исполнении женщины – это что-то новенькое) и время от времени мне улыбалась. Мы с Сьюзи отлично ладили. Она как раз угостила меня последней галетой, когда я разглядел знакомую деревянную статую ковбоя перед пабом «Сухая балка». Этот паб – одно из любимых заведений Берни. Мне тоже там нравится. Сзади у них открытая терраса, где мне и моим соплеменникам часто перепадает что-нибудь вкусненькое. Остатки еды на полу террасы – ах, лучше не вспоминать. До меня донесся странный шелестящий звук. Сьюзи повернулась ко мне: – Приближаемся к дому, приятель? Ух ты, это же я виляю хвостом из стороны в сторону. – Не волнуйся, – улыбнулась Сьюзи. Она достала фотокамеру и через открытое окошко щелкнула статую ковбоя. – Осталось немножко. Я знал, что такое «волноваться», и, как правило, волновался в сидячем положении, склонив голову набок, но сейчас причин для волнений у меня не было. Мы съехали с автострады, сделали несколько поворотов и вскоре уже катили по Мескит-роуд. Вот дом Игги, и сам Игги за стеклом! Заметив меня, он, как обычно, принялся смешно подпрыгивать, его толстые складчатые щеки всякий раз подскакивали в противоположном направлении. Мне тоже захотелось попрыгать, но в машине особенно не порезвишься, так что я просто поскреб приборную доску. – Чет! Мы подъехали к дому, нашему с Берни дому. Все по-прежнему – три дерева перед окнами, валун в конце дорожки, изгородь, отделяющая наш участок от земли старика Гейдриха. Я обнаружил только одно-единственное отличие: большой знак у дороги с изображением какого-то пса в ошейнике, очень похожем на тот, что я потерял. Стоп, вообще-то это он и есть! Коричневый кожаный ошейник с серебряными заклепками. Как это прикажете понимать? Странно. Сьюзи прочла надпись: «Вы не видели Чета? Нашедшему – крупное вознаграждение и никаких вопросов». Она припарковала автомобиль, открыла дверцу со своей стороны. Я пулей вылетел из машины, перепрыгнув через Сьюзи, и принялся носиться по двору. Я выделывал круги и зигзаги, из-под лап летели комья сухой земли. Да, сделал несколько коротких остановок, чтобы пометить своим запахом валун, все три дерева, изгородь и… охо-хо, парадную дверь. А затем дверь открылась, на пороге появился Берни. Но что за ужасный у него вид! Лицо похудело, глаза ввалились. – Что тут… – начал было он и тут увидел меня. – Чет!!! Выражение лица Берни моментально изменилось, он снова стал выглядеть на «отлично»! Берни протянул ко мне руки. Потом все произошло очень быстро. Берни почему-то завалился на пол, там же оказалась уйма вещей, в том числе лампа и старая вешалка для шляп с коллекцией бейсболок. Мы с Берни катались по полу, бейсболки сыпались на нас дождем. Позже мы отдыхали в гостиной перед телевизором. Берни и Сьюзи сидели на разных концах дивана, я лежал на коврике, пристроив морду на согнутые передние лапы. Мне было хорошо и покойно. Берни и Сьюзи пили вино и закусывали его солеными крендельками (прочие закуски в доме закончились). Что касается меня, я и так наелся до отвала. – Я серьезно насчет вознаграждения, – сказал Берни. – Не говорите глупости. – Это не глупости. Я действительно хотел бы… – Все, тема закрыта. Я просто счастлива, что в тот момент оказалась в приюте. – Я настаиваю. – Ладно, разрешаю вам как-нибудь пригласить меня на ужин. – Правда? Они посмотрели друг на друга и отвернулись. Взгляд Берни упал на меня. Выражение его глаз поменялось, как бывало, если ему в голову приходила умная мысль по работе. В общем, мы так и делим обязанности: Берни подает идеи, я докапываюсь до остального. – Пожалуйста, еще раз скажите, где именно вы его нашли? – В районе Сьерра-Верде. – Сьерра-Верде? Чет, как тебя туда занесло? Я молчал. Подробности в памяти почти не сохранились, четко помнилась лишь цепь ошейника-удавки, запах Мэдисон и езда по пустыне на мотоцикле. Да, и мистер Гулагов с его шайкой. – …для сюжета о собачьих приютах, – продолжала Сьюзи. – Для полноты картины мне требовалась удаленная сельская местность вроде Сьерра-Верде. Чистое везение. – Чета привезли байкеры? – спросил Берни. – По крайней мере так мне сказали. И упомянули, что нашли его где-то в Нью-Мексико. Берни протянул руку и коснулся моей спины. – Что же там произошло? – Кто его знает. Сьюзи надела очки. Когда люди надевают очки, мне всегда становится немного не по себе, даже страшновато. Может, потому что стекла на глазах делают людей еще больше похожими на машины? – По-моему, заживает неплохо, – сказала она. А-а, теперь я вспомнил и эту часть приключений. – Чего рычишь, дружище? Я поднял голову и один раз громко гавкнул. – Тебя что-то беспокоит? Напарник внимательно посмотрел на меня. Горный лев, Берни. Ладно, к черту, я ведь уже дома, живой и здоровый. Я опустил голову и смежил веки. Разговор Берни и Сьюзи долетал до меня обрывками, приятно расслабляя. Берни что-то сказал, Сьюзи рассмеялась. Опять сказал. Опять рассмеялась. Берни тоже тихонько усмехнулся. Мой партнер делает так, когда ему удается кого-нибудь рассмешить. Этот смех я слышу не часто. Мне кажется, или расстояние между ним и Сьюзи немного уменьшилось? Чтобы проверить это, надо бы открыть глаза, однако на меня вдруг навалилась страшная усталость. Родной дом, мягкий коврик, полное брюхо еды. Что еще? Сон, полноценный и крепкий. Мне сейчас, как никогда, нужен сон… Неожиданно зазвонил телефон. Ненавижу этот звук! Сонливость тотчас пропала. Я открыл глаза. – Никаких новостей, – произнес Берни в трубку. – Сожалею. Он отложил телефон и повернулся к Сьюзи. Точно, теперь они сидят ближе друг к другу, а Сьюзи уже без очков. – Разыскиваем пропавшую девушку. Результат пока нулевой. – Как ее зовут? – Мэдисон Шамбли, пятнадцать лет. Я поднялся и залаял. – Чет? Я потрусил к парадной двери. – В чем дело, Чет? Что-то на улице? Берни взял фонарик и открыл дверь. Я выскочил из дома и побежал по улице. Хорошо помню ранчо мистера Гулагова, шахту, старый сарай напротив и лицо Мэдисон в окне. Но где это находится? Я дернулся в одну сторону, потом в другую, вынюхивая запах, который привел бы меня на место – запах мистера Гулагова, Бориса, шофера Гарольда, Мэдисон или мой собственный… Ничего. Я замедлил шаг, сделал круг и остановился. – Что у тебя на уме, приятель? 14