– Ты преподнес мне сюрприз, – сказала Дилану Сьюзи. – Ты мне тоже, – ответил тот. – Не понимаю. – Впрочем, как обычно, детка. – Дилан опять улыбнулся, нет, скорей усмехнулся, будто актер из кино. Жаль, что мне не дали разобраться с этим типом. Сьюзи часто-часто заморгала – у людей это явный признак смущения. – Не рановато ли тебя выпустили? – спросила она. – По-моему, ты не слишком рада, Сьюзи. – Ты не ответил на вопрос. Улыбка сползла с лица Дилана, но не сразу. Очень интересное явление – постепенно исчезающая улыбка. Кажется, раньше я такого не видел. Мне почему-то захотелось укусить Дилана, хорошо так укусить, по-настоящему. Посмотрев на партнера, я остался на своем месте. – Да уж, раньше положенного, – сказал Дилан и повернулся к Берни: – Немного погостил в этом замечательном штате, если кому-то интересно. – Не интересно. – А-а, Сьюзи, видать, посвятила тебя в подробности? – опять усмехнулся Дилан. – Она умная девочка, правда? Или для тебя это уже не новость? – Он покосился на Берни. Тот не ответил. – Разгадка страшной тайны в том, – продолжил Дилан, – что в вашем прекрасном штате возникла небольшая проблема с перенаселенностью, и судье пришлось отпустить кое-кого из ребят, пока мы все не задохнулись в тесноте. Я понял далеко не все, особенно в середине, однако желание цапнуть Дилана значительно усилилось. – Тебе повезло, – сказала Сьюзи. – Ты же меня знаешь, – произнес Дилан и сделал паузу, видимо, ожидая ответа Сьюзи. Она промолчала. – Позволь спросить, – сказал он, – ты и этот… гм, Берни… сладкая парочка? – Нет, – ответила Сьюзи, – хотя тебя это совершенно не касается. Я перевел взгляд на партнера. Берни смотрел в землю. Дилан улыбнулся своей широкой улыбкой. – О, тысяча извинений, – сказал он. – Послушай, ты не могла бы сделать мне маленькое одолжение? – Откуда ты узнал, что я здесь? – спросила Сьюзи. – Позвонил в редакцию. – И?.. – Мне сказали, что ты пишешь статью о каком-то частном детективе, дали этот адрес. Берни резко вскинул голову и посмотрел на Сьюзи. Неожиданно я заметил под деревом теннисный мячик. Подбежал и схватил в зубы. – Неужели? – недоверчиво произнесла Сьюзи. – Тебе вот так прямо и назвали адрес? – Цыпочка на телефоне была очень любезна, – сказал Дилан. – Ну и я позволил себе назвать чуть более вескую причину, разумеется, не нарочно. – Что за причина? – Я переезжаю. – Куда? – Лос-Анджелес. Меня там ждет работенка. – Какая? – Оч-чень интересная. Улетаю уже сегодня. Неплохо будет, если подбросишь меня до аэропорта. Сьюзи огляделась по сторонам. – А сюда ты как добрался? – Приятель подвез. Сьюзи открыла рот, собираясь что-то сказать. Я безошибочно могу определить, когда человек хочет ответить «нет», и сейчас Сьюзи намеревалась сделать именно это, но тут перед нашим домом затормозила патрульная машина. Из автомобиля вышел Рик Торрес в полицейской форме, с кобурой за поясом. – Ладно, – быстро сказала Сьюзи Дилану. – Садись. – Персик мой бархатный, – расплылся в улыбке тот. Кислое выражение, которое я видел у Майрона Кинга, когда тот будто съел лимон, теперь появилось на лице Сьюзи. Лимоны, персики – сложно все это. – До встречи, Берни, – попрощалась Сьюзи. – Пока, – ответил тот. Они уехали. Мы с Берни и Риком Торресом посмотрели им вслед. – Кто это? – поинтересовался Рик. – Сьюзи Санчес, журналистка из «Трибьюн». – Та, что писала про тебя? – Ага. – Мы читали всем отделом, нам понравилось. Берни промолчал. – Правда, парни сошлись на том, что Роберт Митчем тебе и в подметки не годится. – Да брось ты! Рик рассмеялся. – Здорово, Чет! – Он подошел ко мне и потрепал по загривку. – Не принимай репортеров всерьез, Берни. – Почему? – У них всегда есть скрытые мотивы. Лично я бы им не доверял. Эй, погодите. Вот я, например, полностью доверяю Сьюзи, считаю ее одним из самых надежных источников угощения. Я попятился было от Рика, но тут он почесал меня за ухом, как раз там, где нужно, и все мое беспокойство улетучилось. Что ни говори, жизнь прекрасна. Хотя, может быть, и не для Берни, который тоскливо смотрел на безлюдную улицу. В чем дело? Вряд ли я докопаюсь до сути, особенно когда меня так славно чешут за ухом. Рик убрал руку – слишком скоро, как всегда, слишком скоро – и достал из кармана конверт. Я основательно встряхнулся, привел в порядок голову. Теперь в ней тихо и безмятежно, а если честно – практически пусто. Рик передал конверт Берни, а тот вынул из него фотографию. – Да, это Мэдисон Шамбли, – сказал он. – Фото сделано на камеру мобильного телефона вчера вечером в Северном Вегасе, возле кинотеатра «Золотая пальма». На заднем фоне видно окошко кассы. Снимок сделал киномеханик по пути на работу. Как выяснилось, он обожает детективы, увидел фотографию Мэдисон на каком-то интернет-сайте, возможно, на нашем, и опознал девушку. С ней не общался, просто позвонил в полицию. Там проверили адресно-временной код кадра – вроде все сходится. – Она была одна? – По словам механика, да. Он встретил ее, когда входил в кинотеатр, а Мэдисон выходила. Берни закусил губу. Этого движения я раньше за ним не замечал. Хороший знак или дурной? – Родителям сообщили? – Да. Мать уже поехала в Вегас. – А что тамошняя полиция? – Девушку занесли в список беглецов. – Рик помотал головой, не отрицательно, а скорей без особой надежды (не очень понятное для меня чувство). – У них в Вегасе список дли-инный. Рик высадил нас возле гаража. «Порше» стоял на площадке, чистый и сияющий. Берни оплатил счет, и мы отправились в путь. Ура, едем в Вегас! – Катушка стартера, – через некоторое время сказал Берни, очевидно, в менее приподнятом настроении. – Знаешь, сколько стоит? Я не знал, но по тону напарника понял, что тот огорчен, ведь с деньгами у нас туго. Эх, найти бы где-нибудь на дороге бумажник. Такое случалось не раз, правда, все бумажники, что я находил, оказывались пустыми, зато кожа была превосходной на вкус. Других мыслей о том, как добыть денег, у меня не возникло. В конце концов, неужели это так важно? Еды у нас вдоволь, есть крыша над головой и самая шикарная машина во всей Долине. Свежий ветер, теплое солнышко, и я – на переднем сиденье. Красота! Я вновь пришел в отличное расположение духа. Еще бы перекусить чего-нибудь. Я принюхался, но еды не учуял. Даже под сиденьем ничего не завалялось. Мы обогнали прицеп для перевозки лошадей. Заметив в проемах между досками лошадиный глаз, я тут же облаял прицеп: «Гав-гав-гав-гав!», будто выпустил пулеметную очередь. Если не ошибаюсь, в темном конском глазу промелькнул страх. Не знал, что лошади – такие боязливые животные. Вот потеха!