– Ответственность лежит на Алистере Лоури. Несколько месяцев он нападал на магов во время их пограничных патрулей. Как только он застает солдат одних, то отравляет их кровью Богини, чтобы похитить. Я еще не знаю почему, но… Уна сдавленно вздохнула. Рен попыталась сдержать боль в голосе. – Ты не веришь мне. – Посмотри вокруг. Лоури всего лишь пижон с нездоровой одержимостью черным цветом. Он заключает союз с Дану после столетий бездействия. Зачем ему нападать на нас? Зачем рисковать возмездием? – Ты знаешь, что он нападает не только на нас, но и на Весрию тоже. – Рен проигнорировала взгляды пары, которая врезалась в них. – Я согласилась на выдуманную работу ради обещания выдуманного союза. Все это было просто уловкой, чтобы заманить меня сюда. – Но зачем? – нетерпеливо спросила Уна. – Я не вижу мотива. – Ты можешь просто довериться мне? – Я доверилась, – отрезала она. – Я знаю, что подвела тебя. Мне действительно очень жаль. – Рен старалась не обращать внимания на равнодушное молчание Уны. – Я все еще не знаю его мотивов, но, если ты сейчас пойдешь со мной, я уверена, мы найдем все ответы. В восточном крыле есть скрытый тоннель и… Перестань смотреть так, словно я сумасшедшая. Какой вред будет от того, что ты просто посмеешься надо мной и проверишь? – Я и так слишком долго потакала тебе, – медленно произнесла она. – Ты думаешь, я поверю, что такой человек, как ты, раскрыл это дело? У тебя есть доказательства? «Такой человек, как ты». Эмоциональная. Безрассудная. Слабая. Гнев ярко вспыхнул внутри. – Сюда поставляли кровь Богини. Я могу доказать это. – А у тебя есть какие-нибудь доказательства, что здесь отравляли людей? У нее есть Хэл, но, если она расскажет о нем Уне, он не выберется из поместья невредимым. – Пока нет. Но в гостинице, где ее выращивают, я встретила того мальчика, которого мы поймали. Он может подтвердить мои слова. – И ты можешь доказать, что он там? Прямо сейчас? Ты можешь гарантировать, что он все еще будет там, когда мы придем? Рен стиснула зубы. – Нет. Не могу. – Тогда почему ты думаешь, что я оскорблю нашего хозяина и поставлю под угрозу наш союз, шаря по дому, как обычный вор? – Потому что мы подруги! – Голос Рен, казалось, сотряс воздух вокруг них. Десятки любопытных взглядов пронзили ее. Она почувствовала себя невероятно униженной. – В самом деле? – медленно спросила Уна. – Я снова и снова прикрывала тебя. Я терпела твои эмоциональные вспышки. Я рисковала своей работой ради тебя. А чем ты мне отплатила? Ложью? Или тем, что оставила меня на холоде у аббатства? – Зачем мне врать? – В голосе Рен послышались слезы. Все перед глазами поплыло, она видела только смутный силуэт Уны. – Лорд Лоури убедил королеву восстановить меня в должности. Зачем я буду пытаться все испортить, если у меня нет на то веских причин? – Я не думаю, что ты лжешь. Ты правда веришь в свою теорию. – Это не теория! – Посмотри на себя! Даже сейчас ты плачешь, как ребенок, – усмехнулась она. – Ты все еще слабая, потому что я была с тобой слишком мягкой. Рен словно со стороны услышала свой резкий вдох. В этот самый момент ее сердце разбилось вдребезги. Уна закрыла глаза. Когда она вновь их открыла, они были безжизненными и холодными, как куски льда. – Мне приказано не выпускать тебя из бального зала. Я больше не выберу тебя вместо долга. Вот в чем дело. Если она не может уговорить Уну присоединиться к ней, ей придется оттолкнуть ее. Рен глубоко погрузилась в колодец боли и нашла внизу кислоту, разъедающую все вокруг. – Ты думаешь, что можешь наказать меня, чтобы не пришлось наказывать себя. Но я вижу тебя насквозь, Уна. Ты потеряла Байерса. Ты потеряла мальчика. И затем ты потеряла меня. Ты не такая идеальная, как думаешь, не так ли? Щеки Уны покрылись румянцем. Шок сменился на гнев, а затем на стыд. Адреналин все еще бурлил в венах Рен, после того как она высвободила часть горечи, но в этом не было ничего приятного. Когда последняя дрожащая скрипка перестала играть, Уна высвободила руку и спрятала все эмоции под маской. – Ты такая жалкая, Рен. Боль порождала боль, снова и снова. Рен не знала, как остановить ее. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы все стало как раньше. Но все, что между ними было, обратилось в прах. Подобрав юбки в насмешливом реверансе, Рен сказала: – Благодарю за танец. – Не двигайся. Я не выпущу тебя из виду, пока ты не закончишь дела с королевой. В этот момент Рен мельком увидела Хэла с ее медицинской сумкой. Рядом с ним шел герцог Мэттонви. Когда они подошли к девушкам, Барретт посмотрел на Уну благоговейным взглядом. Он снял маску и прижал ее к сердцу. – Прошу, простите мое вторжение, капитан Драйден, – мягко произнес Хэл, – но я хотел бы представить вам кое-кого. Герцог Мэттонви высоко ценит военную стратегию данийцев и обладает впечатляющей коллекцией сабель. Барретт поклонился так низко, что коснулся бородой пола. – Для меня действительно большая честь познакомиться с вами, капитан. Уна уставилась на них со смутным отвращением и явным замешательством. – Очень приятно. – Взаимно. Я так много слышал о ваших достижениях на войне. – Да! – вклинилась Рен. – Капитан Драйден была моим командиром. Она не только бесстрашный солдат, но и прекрасный рассказчик. Ты обязана рассказать герцогу о своих подвигах во время Второй битвы на реке Мури. – Вновь повернувшись к Барретту, она хлопнула в ладоши. – Она рассказывает это так чувственно. Никто не может сдержать слез. Уна пронзила ее предупреждающим взглядом. – Я бы очень хотел услышать ваш рассказ. – Глаза герцога округлились, а во взгляде читалось ликование. Затем его внимание переключилось на меч у Уны на бедре. – Какая красота! Это же настоящая данийская сталь. «Идеально». Теперь Уна не отвяжется от него. Рен схватила Хэла за руку и сжала ее. Перед тем как раствориться в толпе, она увидела лицо Уны, искаженное жгучей ненавистью. Они спустились по лестнице и вошли в закрытое помещение. Рен изо всех сил старалась не упасть. Ее тревожили не темнота и не холод, просачивающийся сквозь тонкую ткань платья, как болотная вода. Сильнее всего ее беспокоило безмолвие магии. Когда на прошлой неделе они с Хэлом проникли в восточное крыло, магия кричала внутри. Она тянула ее к тому, что находилось за этой дверью, к гнилому сердцу Колвик-Холла. Теперь же, когда они спускались по еще одной гулкой каменной лестнице, она не могла избавиться от чувства одиночества. Все, что здесь было раньше, исчезло. Что произошло после того, как они ушли? Дверь за лестницей в конце концов открылась, и они зашли в нечто, похожее на подвал, открытый и влажный, как свежая рана. Хэл щелкнул выключателем, и электрические бра вспыхнули, протестующе загудев. Хотя мрак все еще был густым, как низко нависший туман, бледный неестественный свет падал на стеклянные флаконы и позолоченные книжные корешки, выстроившиеся вдоль полок. Потертый красный ковер заглушал их шаги. На чистом письменном столе лежала открытая книга. Рядом стояла пустая чашка, на серебряной ложке, лежащей на блюдце, остались пятна от кофе. Тихая обыденность этого места выбивала из колеи. Комната выглядела жилой. – Здесь есть еще одна дверь, – сказал Хэл, напугав ее. – Честно говоря, не особо хочу заходить внутрь. – Однако Рен понимала, что ответы ждут по ту сторону. Готова ли она увидеть их? Она заставила себя оторваться от твердого стола и подойти к двери. Шаг за шагом. Ее пальцы сомкнулись вокруг дверной ручки. Хэл ободряюще кивнул. Рен распахнула дверь и сразу же зажала рот рукой. Оттуда несло смертью. Этот приторно-сладкий запах старого мяса вернул ее на войну, к воспоминаниям о палатках, заполненных умирающими солдатами, о телах, разрывающихся и гниющих на берегу реки. «Ты здесь, – напомнила она себе. – Оставайся здесь». Рен включила тусклый верхний свет. Одна лампочка вспыхнула и погасла. Покрывшись холодным потом, Рен осмотрела комнату, чтобы успокоиться. В одном углу стоял стол, накрытый полотенцем с пятнами ржавчины. На нем лежал поднос, полный стальных хирургических инструментов, расположенных аккуратными рядами. Ее глаза скользнули по ужасно длинной игле для костного мозга и молотку. В глубине комнаты, спрятавшись в сгустке теней, стояла кровать. Кто-то лежал под простынями. Рен открыла сумку и вытащила перчатки и маску. – Тебе не обязательно оставаться. Это не та же смерть, что на поле боя. – Я знаю. Но я хочу остаться. Рен нахмурилась и протянула ему маску. – Ладно.