– Ты наживешь себе много врагов. – Рен снова переплела свои пальцы с его и сжала их. – У меня уже много врагов, – устало произнес он. – Это будет длинный процесс. Но однажды, я надеюсь, ты увидишь результат. Она тоже надеялась на это. Маленькая частичка внутри нее желала помочь ему все исправить. – Я уверена, однажды я его увижу. Когда воцарилась тишина, Рен повернулась и положила руку ему на грудь. Серебряный свет окутал ее ладонь, когда она проверила его на наличие каких-либо повреждений. Последние признаки болезни прошли, а оставшиеся раны были совсем другого рода. Если бы Исцеляющее Прикосновение могло исправлять не только физические повреждения. Ее магия исчезла, и связь между ними зашипела. Теперь, когда его тело достаточно исцелилось, чтобы вытеснить ее энергию, она становилась слабее с каждым днем. В тишине Рен думала о завтрашнем дне. Раз она не сможет исправить то, что сделали с ним ее люди, и не сможет бороться с ним бок о бок, тогда, возможно, она может сделать кое-что еще. – Хэл? – Когда он взглянул на нее, она заломила руки. – Ты позволишь мне закончить исцеление твоих глаз? На случай, если завтра что-то произойдет, я хочу быть уверена, что ты сможешь защитить себя. Он задумался. – Не изнуряй себя ради меня. Рен знала, что это будет чересчур для ее напряженной фолы. Хотя она использовала магию экономно с тех пор, как вернулась в Дану, трех дней едва ли было достаточно, чтобы полностью оправиться от напряжения, которое она испытала в Колвик-Холле. Но прямо сейчас она не могла заставить себя волноваться об этом. – Со мной все будет нормально. – Похоже, у нас обоих талант преуменьшать опасность. Рен рассмеялась, удивив этим саму себя. – Похоже на то. Устраивайся поудобнее. Когда она прислонилась спиной к изголовью кровати, Хэл положил голову ей на колени. Ее никогда не переставало удивлять, как он умудрился превратить исцеление из клинической обыденной процедуры в интимный ритуал. Теперь использование магии не причиняло боли. Ощущения были шипящими и мягкими, как тлеющая свеча. Когда она склонилась над ним, почти касаясь своим лбом его, ее волосы выбились из беспорядочного шиньона. За этим импровизированным занавесом не было ничего и никого, кроме Хэла. Ничего, кроме ощущения ее магии, связывающей их все туже, как ряд швов. Если бы она потеряла его сейчас, то точно развалилась бы на части. «Я люблю тебя, – подумала она. – Пусть ничто не разлучит нас снова». Но она не могла произнести это вслух. Она и так уже не была уверена, сможет ли отпустить его, когда они доберутся до Весрии. Когда ее волосы упали ему на лицо, он заправил их ей за ухо. Это разрушило чары, совсем немного, и впустило мир обратно. К тому моменту как она закончила, его черты лица расслабились. Боль, которую он тайно скрывал в течение многих лет, наконец отступила. Он открыл глаза, и в них было то же самое чувство, что и в первый раз, когда она осмелилась заглянуть в них. Трепет. Богиня небесная, привыкнет ли она когда-нибудь к тому, как он на нее смотрит? – Спасибо, – поблагодарил он. У нее пересохло во рту. – Это меньшее, что я могу сделать. Магия замерцала на руках. Когда Рен попыталась призвать ее снова, воздух остался бездыханным и неподвижным, а тьма – непроглядной. Она не ответила ей. Вот в чем дело. Ее магия за его. Рен всегда знала, что такое возможно, но все равно чувствовала, словно у нее что-то украли. В сердце, где когда-то спала магия, была пустота. Рассудком она понимала, что другой целитель может восстановить ее. Возможно, магия вернется сама после отдыха. Но эти мысли не помогли избавиться от паники. Что, если магия никогда не вернется? Рен никогда больше не будет целой. Она станет обычной Рен. Никем. Но пока она все еще здесь. Все еще жива, все еще дышит и борется, даже когда ее лишили того, что, как ей казалось, определяло ее. Это дало надежду. Чувствовал ли Хэл то же самое, когда это случилось? Страх, который перерос в принятие, а затем – в облегчение? Дело не только в магии. Ее ценность – ее существование – было бо́льшим, чем набор талантов. Быть просто Рен было достаточно. – Она ушла, – восторженно произнесла она. – Ушла? Рен заметила чувство вины в его глазах. – Думаю, я все еще чувствую ее. Если бы я постаралась, может быть, я все еще могла бы… В любом случае, пока я отдыхаю, она вернется. Как только ты окажешься в безопасности, я найду целителя, чтобы исправить это. – Ты не должна была… – Все нормально. Правда. – Рен посмотрела на свои трясущиеся руки. – Так долго я думала, что магия – единственная хорошая вещь во мне. Что это все, что я могу предложить миру. Она заметила проблеск понимания в его глазах. Но ей не нужно его сочувствие, точно не сейчас, поэтому она поспешила сменить тему: – Нам нужно немного отдохнуть. – Да. – Его голос прозвучал глухо. Что-то пронеслось в воздухе. Это было похоже на прощание, но Рен еще не была готова отказаться от него. После сегодняшней ночи они больше никогда не будут наедине. Это зажгло в ней отчаянное, пугающее желание. Она проследила взглядом изгиб его нижней губы и смутилась. Интересно, знает ли он, какое впечатление на нее производит? Судя по ухмылке на губах и довольному выражению лица, он определенно это знал. Хэл приподнялся на локте. Обняв ее сзади, он притянул ее ближе и медленно поцеловал в шею. С тихим вздохом удовольствия Рен откинула голову назад. Фигура Девы, установленная в стене, попала в поле ее зрения. Она улыбалась так понимающе. – О нет. Мы не можем. Она смотрит. Хэл проследил за ее взглядом и усмехнулся: – Ты хочешь, чтобы я прикрыл ее? – Это не сработает. Она все равно узнает. Хриплый смех щекотал ей ухо, и Рен наслаждалась этим редким звуком. – Я понял. – Это грех, ты знаешь? – Рен ткнула его пальцем в грудь. – Строго запрещено в Ордене. Тебя вообще не должно быть здесь. – Во скольких отношениях мы не подходим друг другу? – Ты правда хочешь посчитать? Его взгляд скользнул по ее телу. – Полагаю, в нискольких. – Нискольких? – Рен взяла его за подбородок и заставила посмотреть ей в лицо. – Правда? Кто бы мог подумать, что ты романтик. Ты не думаешь, что наша ситуация – это по крайней мере один удар по нашим отношениям? – Возможно. – Уголки глаз Хэла приподнялись от улыбки, и он соскользнул с кровати, чтобы опуститься перед ней на колени. Человек, который собирается править Весрией, стоял перед ней на коленях и смотрел на нее с чистой преданностью. – Если мы переживем это, если ты возьмешь меня с собой, я последую за тобой, куда бы ты ни пошла. Я буду полностью в твоем распоряжении. Рен уставилась на него сверху вниз, не в силах вздохнуть. – Почему? – Потому что ты единственный человек, который видит во мне нечто большее, чем просто сильную магию. Видит кого угодно, но не монстра. Именно ты показала мне, что я могу причинять людям не только боль. – Голос Хэла, обычно такой спокойный, дрогнул. – Потому что я… переживаю за тебя. Она услышала истинное значение слов в этой запинке. – Ох. – Рен сморгнула слезы. Какой ответ будет подходящим? Она отчаянно хотела сказать ему хоть что-нибудь, сообщить, как многому он ее научил, как много она чувствовала с ним. Но охваченный паникой разум выдал только унизительную банальность. – Это самая добрая вещь, которую мне когда-либо говорили. – Я рад. – Хэл положил подбородок ей на колено. – Хотя мне больше не хочется разговаривать. Эти слова показались ей медом на губах. Что-то уязвимое звучало в его тоске, и это сузило мир до ощущения его кожи на ее. К этому моменту она убедила себя, что у них впереди целая вечность, а не украденная ночь. Она провела рукой по его волосам. – Может быть, вместо этого мы займемся чем-нибудь другим? – Чем-нибудь другим? – хрипло переспросил он. Он приподнял ее рубашку, и у нее перехватило дыхание. Пока он осыпал поцелуями ее бедра, она не могла вспомнить, почему статуя перестала беспокоить ее. Она даже не была уверена, что помнит собственное имя, когда почувствовала жар его губ на своих. Ее голова невольно откинулась назад, и беспомощный звук вырвался из горла. Это уже слишком. Она развалится на части – она уже разваливалась на части. Ее пальцы зарылись в его волосы, его имя было на ее губах, как заклинание, и… Хэл отстранился, в его глазах сияло озорство. Он оставил ее задыхаться, когда она снова собралась воедино. Прежде чем он успел что-либо сказать, она притянула его к себе за лацканы и поцеловала. Отчаяние сделало ее грубой. Ее ногти вцепились в его плечо, зубы впились в губу. Он шумно втянул воздух – в этом звуке одинаково слышались и боль, и желание. Она почувствовала медный вкус крови и адреналина. Болезненное напоминание о том, что она чуть не потеряла его и может снова потерять. «Как ты посмел меня оставить? – хотела спросить она. – Что мне без тебя делать? Как жить?» Он крепко прижал ее к себе. Его ладони были теплыми на ее талии, а большие пальцы обводили дуги ее ребер. «Теперь я здесь, – казалось, говорил он. – Я с тобой». Рен отстранилась, тяжело дыша. В его глазах она увидела отражение собственного желания: они хотят большего. Он приподнял край ее рубашки и спросил: – Могу я снять ее? – Пожалуйста. Хэл дюйм за дюймом стягивал ее ночную рубашку через голову, тонкая ткань ласкала ее кожу. Затем последовала сорочка. Когда он отбросил все в сторону, оставив ее обнаженной под своим пристальным взглядом, Рен пришлось отвести глаза. Его восхищение смутило ее так же сильно, как и взволновало. – Что? – Ты такая красивая.