— Артефакты — по моей. Вы будете говорить, какой — я буду последовательно отключать. — Я в них не разбираюсь, как я смогу сказать, какой? — продолжал хмуриться он. — Достаточно будет называть систему или орган, за который Артефакт должен отвечать, я разберусь. — Хорошо, — подумав, кивнул он. — Попробуем. Начинайте, молодой человек. И я начал. Стало не до посторонних мыслей. Операция, в результате, заняла больше трёх часов. То, что казалось простым и быстрым, оказалось… простым, но совсем не быстрым. Организм пациента был слишком слаб в сравнении с организмом той же Анны… Однако, хоть и долго, конечно, но при этом, каких-то особых сложностей или эксцессов, как опять же у Анны, не было. Мы тихо и спокойно сидели себе втроём, с пациентом и доктором. Я тянул энергию Смерти, доктор следил за состоянием и изредка давал указания на отключение каких-то частей Артефактной системы, когда соответствующий орган начинал работать самостоятельно. «Двигательную» систему, кстати, я так и не отключил даже по завершении операции, по совету Угвэйя. Всё же, восемь лет человек не двигался самостоятельно — отвык. Теперь привычку и координацию будет долго восстанавливать. По окончании, доктор ушёл. А мы с Анной остались. В конце концов, кто там что не считает, а я сюда покушать пришёл. Имею право! Оставив пациента на его месте, я перешёл на приготовленное для меня покрывало. А они были приготовлены. И для меня, и для Анны. Заглянул к нам старший из эльфов, принёс плетёный поднос с фруктами и соками. Поклонился пациенту почтительно и удалился. На поляне мы остались втроём. Я ел, пациент расслабленно возлежал на своих подушках, Анна сидела на своём покрывале и тревожно поглядывала на него. — Иван, — через какое-то время обратился ко мне мужчина, у которого наконец открылось отросшее веко на месте бывшего ранее пустого провала. Под веком оказался восстановившийся глаз. Правда, пока ещё отличающийся по цвету от второго, но думаю, это временно. — Ты уже думал о том, чем хочешь заняться? — Учиться, конечно, — недоуменно пожал плечами. — У меня ещё даже первый год не закончился. — Учеба — дело хорошее, — ответил он. — Но над участием в Канагарской «Уважухе» ты подумал? — Честно говоря, ещё даже не начинал, — снова пожал плечами я, беря с подноса следующий заинтересовавший меня плод. — Не представляю, зачем бы это было мне нужно. — Хороший полигон для проверки и развития полученных в Академии навыков, — предположил он. — Ну и такие мелочи, как деньги и благодарность Императора? — Хорошие мелочи, — чуть подумав, сказал я. — Но от прошлой моей «Уважухи» у меня остались не лучшие воспоминания. Я несколько месяцев на неё потратил. И не сказал бы, что это были лёгкие месяцы. — Что ж, — ответил он. — Подумай. Время ещё есть. Открытие Инстанса планируется где-то через месяц. Время подумать есть. — А, если я подумаю и решу не участвовать? — даже заинтересовался предметом разговора я. — То просто не станешь участвовать, — ответил он. — Заставлять и неволить никто не станет. — Что? Даже «Геройским Уложением» своим грозиться не будете? — удивился я. — Нет, — произнёс он. И даже скривил губы в подобии улыбки, впервые за весь период нашего общения. — Мы же не в Шивэйе. Глава 57 — О? — чуть приподнял брови и округлил глаза я. — Такой подход к делу мне нравится больше, чем Ганольский или Ранский. Люблю, когда относятся с уважением и не давят. Даже мой «автоматический режим Бык» не включается. — Что за «режим»? — в своей ровной, почти механической манере спросил бывший пациент. — Это такое состояние духа, когда начинаешь спорить и упираться, просто потому что. Даже, если чувствуешь правоту оппонента и свою неправоту. Когда делаешь назло, чего бы это не стоило, чем бы в дальнейшем не грозило. Когда оппонент становится противником и почти что уже врагом, — пояснил я после того, как прожевал очередной кусочек того плода, который был у меня в руках. Мог бы и раньше, но говорить с набитым ртом не прилично. И меня самого бесит, когда кто-то так делает. Так что, не раньше, чем на дикцию мою что-то перестало влиять. — Неприятный «режим», — сказал-констатировал возлежащий мужчина. — Выключается элементарной вежливостью, — вздохнул я. — Жаль, немногие на неё способны. — Рад, что оказался в числе этих немногих. — Не сказал бы, что вся организация приглашения меня на сегодняшнюю встречу, соответствует значению этого слова, — пожал плечами я. — Ты ведь понимаешь, что у меня были достаточно веские причины, чтобы организовать всё именно так? — не стал сбрасывать вину и переводить стрелки на Анну он, чем несомненно меня порадовал. Не люблю «стрелочников». И не уважаю. Предпочитаю не иметь с такими вообще никаких дел. — И я готов компенсировать весь нанесённый моральный ущерб. Только назови цену. — Простого «извини, Иван», хватит, — не стал давить или загоняться я. И… видимо, выбрал далеко не самый «дешёвый» вариант «компенсации», так как бывший пациент замолчал. Затихла и Анна. Она и так-то вела себя так, чтобы не привлекать к своему присутствию внимания, теперь же замерла вовсе. А я, вдруг, вспомнил тот принцип-постулат управления, который больше всего бесил меня в армии. То, что, в конце концов, и стало решающим доводом для моего увольнения — начальство не извиняется. Никогда. А вспомнив, стал с ещё большим вниманием и интересом ждать запаздывающего ответа. Ведь, сам того не подозревая, я задал очень животрепещущий вопрос: считает ли этот мужик себя моим начальством? И, в зависимости от этого, будут складываться наши дальнейшие отношения. Точнее, будут ли у нас вообще какие-то отношения. С тем, кто безосновательно считает меня своим начальством, только на том фундаменте, что я однажды ему по доброте душевной помог, я не имею никакого желания вести дел. — Извини, Иван, — наконец, после почти минутного молчания, произнёс бывший пациент. Сделал он это всё так же ровно и безэмоционально, но сама по себе пауза — говорила о многом. — Хорошо, — улыбнулся я. — У меня нет претензий. Выздоравливай. — Хорошо, — ответил он и… кивнул головой. Понятно, не сам, а задействовав свою Артефактную «двигательную» систему, свой… «Экзоскелет». Его активацию я вполне отчётливо смог почувствовать. — Я благодарен тебе, Иван, — добавил он, а «экзоскелет» продолжал действовать. Теперь эта система заставила не просто шевельнуться его голову, а воздвигла на ноги всё его тело. Мужчина встал. И система была настолько совершенна, что искусственность, неестественность движения почти не замечалась. Так, царапало что-то на грани восприятия, не больше. Не знал бы, даже и не понял бы. Да уж: мне ещё есть куда расти. Создать что-то настолько же сложное, я бы сейчас не смог. Да даже и не взялся бы. Но посмотреть на такое чудо — было бесценным опытом. — И о долге своём помню, — добавил он. После чего снова едва-едва кивнул, прощаясь, развернулся и, более не говоря ни слова, и не оборачиваясь, покинул поляну. Мы остались с Анной вдвоём. Минуты три, или четыре мы лежали на своих покрывалах молча. Анна тянула какой-то сок из своего стакана, я жевал очередной фрукт, названия которому не знал, но это не мешало наслаждаться его вкусом. Молчание не было напряжённым. В конце концов, это ведь Анна, к обществу которой я уже, за время путешествия на дирижабле, успел привыкнуть… больше года назад. Когда не знал ещё, что она 280+… Хотя? А что это для меня меняет? Принципиально — ничего. Я ведь и тогда постоянно держал в голове, то, что девушка на службе. Но, разве нельзя нормально общаться с человеком на службе? Разве, такой человек не может быть искренним? Достаточно не поднимать определённых тем и вопросов. Всего, что может касаться этой самой службы и лояльности конкретным политическим фигурам. — Знаешь, Иван, — первой нарушила висевшее молчание Анна. — Я удивлена твоей реакцией. — Да? — без особого интереса уточнил я, рассматривая оставшиеся на подносе диковинки, решая, какую же выбрать следующей. — Чем именно? — Тем, как спокойно ты воспринял моё появление сегодня. Как без лишних вопросов пошёл со мной. Без возмущений прошёл все процедуры безопасников. Без лишних уговоров согласился помочь, — перечислила она. — Не расскажешь мне, почему так? — В самом твоём вопросе уже содержится ответ, — улыбнулся я, останавливаясь всё же своим вниманием на чем-то продолговатом, напоминающем грушу или авокадо, только почему-то мохнатое, как киви и фиолетового цвета. — Какой же? — поддакнула Анна. — Так было проще, — ответил ей с той же улыбкой, берясь за столовый костяной ножик со скруглённым ступленным кончиком, который лежал тут же на подносе и этим ножиком принимаясь разрезать пополам выбранный мной фрукт. Запах от разреза шёл приятный. Нож упёрся внутри во что-то твёрдое, наверное, в косточку. — Проще? Проще кому? — удивилась девушка. — Всем, — пожал плечами я, разламывая фиолетовый фрукт по разрезу. — Ты ведь готова была к моему категорическому отказу? Имела указания и варианты действий на такой случай? — Естественно, — не стала пытаться отрицать она. — И все эти варианты были сложными. Сулили сложности не только тебе, но и мне. Но, при этом, в конечном итоге, всё равно вели меня на эту встречу. Или, другую встречу, несколько отложенную по времени, но с тем же результатом, — принялся разглагольствовать я. Вообще, люблю пофилософствовать. Ну, вы это уже заметили. Особенно, это философствование доставляет удовольствие при наличии внимательного, не перебивающего слушателя. Анна была хорошим слушателем. — Один из принципов одной эзотерической системы моего прежнего мира гласит — делай, как проще. Если есть сомнения и выбор среди вариантов действий, то просто делай так, как проще. Мир вообще — система энергоэффективная. Он не любит затратных решений. Вот и я выбрал тот вариант, который был проще — пошёл с тобой сразу. — А процедуры безопасников? — А что в них такого уж запредельного? — снова улыбнулся я. — Мне, разве сложно раздеться? Я уже не мальчик и не подросток, стесняться мне нечего. К наготе в целом я отношусь спокойно. А Артефакты и сумка… уж ты-то должна понимать, что я и без Артефактов, в случае обострения, смог бы убить обоих, а затем, и ещё тех, кто не показывался на глаза? Показания прибора не стали для меня сюрпризом или откровением. Я и так знал, что всё моё тело — оружие S-ранга. Не говоря о Магии и Навыках. Ты же помнишь Виверну? — Помню, — задумчиво кивнула Анна. — Так что, вопрос снова был тот же: начать возмущаться и пойти по сложному пути (уверен, у тебя был готов вариант моего убеждения на этот случай), или поступить, как проще. Я выбрал второе. С пациентом: совершенно аналогичная ситуация. — Очень… необычная аргументация, — хмыкнула девушка. — Впервые с такой встречаюсь. Я на это только пожал плечами, после чего осторожно лизнул мякоть фиолетового плода, из центра которого как раз выковырял косточку. — Я правильно его кушаю? — очередной раз обратился за пояснением к девушке. Всёже, даже в съедобных плодах встречаются несъедобные, опасные или даже ядовитые части, а инструкции к поданному на плетёном подносе не прилагалось. Многое на нём я уже пробовал раньше, многие вещи узнал по описанию, которое раньше получил от Али, когда оформлял свои заказы. Но конкретно это вот фиолетовую фиговину… лучше спросить, чем оконфузиться. Девушка кивнула и передала мне костяную ложечку с подноса. Хм, не уж-то, фиолетовая загадка и впрямь оказалась аналогом Земного авокадо? Если так — то это супер. Надо обязательно запомнить название. Без этой неприглядной «жабьекожей» «псевдогруши» мне всё это время было довольно грустно. — А почему бы и нет? — пожал я плечами, решив ещё немного потеоретизировать-пофилософствовать. — Ведь, что бы я получил, начни ерепениться? Кучу сложностей. Скорее всего, преодолимых, но сложностей. А так… — А что ты получил так? Ты же не попросил платы? — Во-первых: халявный обед в дорогущем эльфийском ресторане, — с довольным видом извлекая ложечку изо рта, сказал я. Мякоть действительно была очень похожа по вкусу на мякоть спелого авокадо. Не без своих нюансов и оттенков, конечно же, но всё же! Затем вскинул внимательный взгляд на Анну. — Я ведь правильно понимаю, что счёт мне сейчас не принесут? А то ты учти: я не против заплатить за красивую девушку, решившую скрасить мой приём пищи своей компанией, но за мутных типов я платить не собираюсь! — Не переживай, — улыбнулась она. — Всё оплачено. Не принесут. — Вот видишь! — весело улыбнулся я. — Шикарный халявный обед в шикарном ресторане. — Это — единственное, что тебя беспокоит? — чуть приподняла бровь она. — Ну, медяшка золотой бережёт, — пожал плечами я. — А всё же? — мягко настояла она. — Я поработал с уникальной по сложности системой Артефактов, что дало мне бесценный опыт, как Артефактору. То же касается и энергии Смерти — где я ещё смог бы попрактиковаться с ней подобным образом, не ставя себя за черту закона? В Академии мне бы точно никто не позволил бы ради опыта ранить кого-то этой силой. А тут — готовый, на всё заранее согласный подо… пациент.