Вжикнуло, и нет его. Вот оно было, а вот его уже нет. И только едва заметная тонкая полоска-щель, как рама, на стене, продолжается на потолке, на противоположной стене, в полу. Опоясывает створ коридора. Вжикнуло, и нет его. Я облегчённо выдохнул и… упал на пол, так как у меня отвалилась выставленная вперёд нога. Та самая, которой я наступил на злосчастный камень. Я сначала упал. Потом увидел обрубок и отдельно упавшую свою ногу. И только ещё через секунду пришла боль. Нет, не «боль», а «Боль!». И страх. Буквально животный ужас! Ужас не в том, чтобы умереть. Нет! Настоящий ужас — остаться жить калекой! Ужас, пришедший ещё оттуда, с Земли, с войны… На самом деле, умереть-то никто не боится. Никто, собственно, просто не понимает, что такое смерть. От того не понимают, чего именно бояться. Смерть — это абстракция, которая может быть только с кем-то, с другими, но не с тобой. С тобой… она не может случиться. Ты просто не успеешь осознать, что она случилась. Ну что она там? Сама смерть — мгновение… А вот выжить, но остаться калекой… вот тут-то у тебя будет мно-о-ого времени, чтобы осознать, переосознать, и перепереосознать своё новое состояние и положение. Я упал. Сознание захлестнул ужас, а разум — паника. В панике разума руки живут своей собственной жизнью. Их никто не контролирует, так как нечему. Никакой логики в их действиях нет. Так-то это касается всего тела, не только рук. Но для меня оказались важны именно руки. Они схватили отвалившуюся, отрубленную выше колена, где-то на уровне середины бедра наискосок ногу. Схватили и приставили к обрубку. Как ребёнок приставляет кусок разломанной игрушки к месту слома, хоть и понимает уже, что оно не поможет, что оно бесполезно, что оно не прирастёт… Понимает, но всё равно делает. Это уже на уровне инстинктов, безусловных реакций, в которых разум не задействован… И я приложил свою ногу к обрубку. Без надежды на что-то. На чистой панике… В углу зрения снова проявилась «вампирская шкала». Проявилась, мигнула, как мигала, когда ресурс того, что она обозначала, расходовался. И… Нога приросла!!!!!! Это было… адски больно! Гораздо, ГОРАЗДО больнее, чем даже сам процесс её отсечения и последовавшие за тем моменты, когда боль свершившегося добралась до мозга. Но, одновременно с этим, эта новая, ужасная боль вызывала дичайшую, неконтролируемую радость. Вой, слезы и смех счастья у лежащего на полу тёмного подземелья одинокого человека с растрёпанной причёской, растрёпанной бородой с совершенно безумным взглядом вытаращенных и блестящих глаз. Хорошо, что меня в этот момент никто не мог видеть… Ну, за исключением парочки слишком любопытных крыс, что не вовремя решили вернуться и попялиться на меня из-за дальнего угла коридора. Зря они это. Мне свидетели не нужны: две «волшебных» пули сорвались с указательного и безымянного пальца левой руки практически одновременно. И так же одновременно пробили этим любопытствующим головы, влетев правой крысе в левый глаз, а левой — в правый. Рука вытянулась в их сторону, и кровь, пролитая ими на пол, потянулась, потекла по этому полу тоненьким, но довольно быстрым ручейком ко мне. Не прошло и полуминуты, как этот ручеёк добежал до моей руки, и принялся впитываться в кожу на ней. Это было приятно. И это длилось. Жаль, что не так долго, как бы этого хотелось. Меньше минуты, и ручеёк иссяк. Закончился. А на полу за тем углом остались две иссушенных до состояния мумии тушки гигантских крыс. Я медленно, с кряхтеньем поднялся на свои снова две ноги. Осторожно наступил на ту, которой недавно лишился, проверяя, как она меня слушается. Слушалась хорошо. О недавнем повреждении ничего не напоминало… пока штанина не отвалилась и не сползла к самому ботинку. — Упс, — тихо хмыкнул я, глядя на это зрелище. Должно быть, крайне забавное. И совсем не крутое. А «Разведчик всегда должен круто выглядеть!..». Я ещё раз хмыкнул, достал из сумки дешёвенькое F-ранговое «ядрышко» и приложил к повреждённой ткани, снова раскатав в нужное положение пострадавшую част форменных брюк. Небольшое усилие, привычное и обыденное, после которого, штаны снова целы, и ничем не напоминают о недавнем сраме… ну, кроме самого факта, что они теперь Артефакт F-ранга… Внезапно я дернулся и едва успел остановить готовую сорваться с пальца пулю: из темноты, со стороны зала ко мне летела сова. Знакомая сова — фамильяр Герина. Со свёрнутым в трубочку листом бумаги в лапах. Хм? Круто! Я и не знал, что она так может! Полезная какая зверушка… — На, кушай! Заслужила! — достал я из своей сумки завалявшийся пакетик со специальными сухариками… ну или, чем там на самом деле? Я как-то не захотел в свое время вникать, из чего оно сделано, когда покупал. Зачем тогда покупал? Ну так элементарно: сову эту кормить. Подлизаться хотел… да и, на самом деле, прикольно это! Настоящую живую, всамделешнюю сову с руки покормить… Не, ну а что? Вы бы не покормили, скажете, если бы была такая возможность? Вот честно? Вот и я кормил… Первую неделю. Потом привык. Надоело. А пакетик вот в сумке остался. Вот — пригодился! Глава 64 Послание, принесённое Гериновской совой, было кратким и деловым. Только важные вопросы: Жив? Не ранен? Помощь нужна? Сам выбраться можешь? Обстановка? Ближайшие планы. На такие вопросы и отвечать стоит соответствующе — кратко, емко, максимально четко и конкретно. Жив. Цел. В немедленной помощи не нуждаюсь. Выбраться могу. Нахожусь в Инстансе 200+. Инстанс сложный, с ловушками. Припасов имею на месяц автономии. Буду тянуть время, необходимое для формирования Рейда. Такие вот четкие ответы на четкие вопросы я написал на том же листочке, используя извлечённый из сумки писчий прибор (никак не привыкну называть эту штуку просто ручкой, а местные именуют его именно так — писчим прибором). Прямо напротив каждого вопроса, записанного в столбик, один над другим, нацарапал свои ответы. Затем свернул листочек такой же трубочкой, какой он был завёрнут до этого, отдал летающей зверушке, подкормил её ещё несколькими «сухариками» и отправил к хозяину, наверх. Надеюсь, им этих моих ответов хватит, чтобы составить представление о ситуации и принять адекватное ей решение. Ну и, по сути, я не соврал: действительно же собираюсь тянуть время. Ведь каждому же хочется протянуть подольше… А то, что, в процессе, ещё и сам «данж» попытаться пройти собираюсь, так то — незначительная, маловажная подробность, к делу не относящаяся. Сова улетела. Улыбка увяла. Взгляд сосредоточился на коридоре. Мысли так же утратили бравурность и мажорный оттенок. Легко ведь сказать: «пройти данж», но как это сделать? Особенно с такими вот ловушками, каждая из которых может мгновенно оборвать мою жизнь. И то, что повезло прирастить обратно ногу, не показатель. Оно же действительно — повезло. Повезло, что не перенёс на эту ногу вес чуть больше, продвинувшись вперёд чуть дальше. В противном случае, лезвие отсекло бы не ногу, оно разрезало бы меня вообще пополам! На что, кстати, ловушка и была изначально рассчитана. «Лезвие, способное рассекать S-ранговое оружие…» — зацепилось сознание за эту мысль. Зацепилось. Выражение лица изменилось на заинтересованно-задумчивое, а взгляд устремился к прорезающей стену щели. — «Ничьё…», — следом за первой мыслью возникла вторая, а на лице появилась улыбка. Руки же сами собой потёрлись друг о друга в жадном предвкушении. После чего потянули с шеи так и не полюбленный мной за прошедшие недели форменный галстук. А, справившись с ним, принялись засучивать рукава… * * * Камень, из которого созданы стены этого коридора, был прочным. Он поддавался с трудом и очень неохотно. Однако, поддавался. А трудом солдата не напугаешь. Не обрадуешь, естественно, но и не напугаешь. По прошествии четырёх часов от момента убытия наверх птицы-почтальона, ширина коридора в том месте, где мне рубануло ногу, увеличилась в два раза. И во столько же его высота. А у меня в руках находилось то самое вожделенное лезвие, ради которого, я потратил столько времени и сил. Представляло оно собой длинную, длиной в три с чем-то метра и шириной сантиметров пять, односторонне заточенную полосу из металла, мне неизвестного, похожего одновременно и на сталь, и на титан, и на алюминий. На титан и алюминий весом, а на сталь — цветом и блеском. Но, это то, что касалось внешнего вида и формы. В плане свойств же… SS-ранговое оружие. Я такое даже вижу первый раз в жизни, не то что держу в руках! Крутизна просто неимоверная! Оно стоило того, чтобы голыми руками, косплея крота, расковырять каменную стену. Вопрос только теперь: что с ним делать-то? Рукоятки у него нет, никаких чехлов или ножен, само собой, тоже. В руках его таскать? Острую трёхметровую полосу? Неудобно. В сумку засовывать — боязно. А ну как прорвёт или прорежет — SS-ка же, не хрен собачий… Крысиных трупов, кстати, заметно прибавилось. Их общее количество перевалило уже за десяток. Ну, что тут сказать? Видимо, любопытство сгубило не только кошку. Бил я этих любопытствующих, не отвлекаясь от основной работы. Пуля в глаз, осторожно высовывающийся из-за угла — и нет двести-уровневой крысы… Блин! Вот ведь я уже в страшную тварюшку превратился-то! Почти S-ранговых монстров бью походя, не заморачиваясь, без пафоса и превозмогания. Что же дальше-то будет? Если… а, точнее уж, когда я всё-таки свой зависший Квест сдам? Ловушка, кстати, сам её механизм, при ближайшем рассмотрении (когда я его выковырял из пола), оказался тоже Артефактным. Но, в сравнении с лезвием, весьма посредственного ранга: всего лишь D-шечка. С другой стороны, от него ведь ничего особо сложного-то и не требовалось: только отреагировать на нажатие и отправить в два полёта лезвие. Один полёт вниз, второй, соответственно — вверх, обратно, на стартовую позицию. Тут бы не только D-шка, тут бы и F-ка справилась. Вся прелесть в другом! В том, что это: Артефакт!!! А я Артефактор! И я Артефакты чувствую! Когда сосредоточусь на них, понятное дело. А это обстоятельство в корне меняет дело! Как и расклад. Как и задачу. Страшное, загадочное, смертельно опасное приключение в стиле Индианы Джонса внезапно превращается в рутину в стиле Майнкрафт. Ну или труд Стаханова. В смысле, шахтёрский ударный. Индиана бы весело, с шутками, акробатическими трюками, остроумными решениями и озарениями потрясающей интуиции пронёсся бы по этим коридорам… преследуемый какими-нибудь очередными нацистами. Я же… повыше и поплотнее засучил рукава. * * * Через час снова прилетела сова Герина. Принесла новое послание. Там сверху интересовались всё тем же, что и в прошлый раз: Жив? Не ранен? Обстановка? Помощь нужна? Сколько ещё продержусь? Ещё сообщали, что Рейд уже формируется. Правда, на его сбор уйдёт не меньше недели. Смогу ли столько времени протянуть? Ответил им я столь же кратко: Жив. Не ранен. Обстановка спокойная. Помощь не требуется. Запас автономии имею на месяц. Написав записку, отпустил птичку на верх. Сам же решил немного прерваться. Заодно и поужинать. Благо, запас воды и продуктов в своей чудо-сумочке я имел всегда, как раз на такой вот случай. Тем паче, что они со мной с завидной периодичностью происходят. Не разносолы, конечно, но хорошие сухофрукты — это тоже очень неплохой рацион. По крайней мере, питательный. Пока ужинал, рассматривал результаты своего труда. Все три метра развороченного коридора, превращённого из благородно-рукотворного произведения чьего-то зодчества в бесформенную грубую нору-пещеру. Рассматривал и прикидывал фронт работы. Выходило как-то не очень оптимистично: пять часов на три метра. А это притом, что только небольшая, разведанная «Дроном» часть коридора тянулась больше, чем на пятьдесят. В грубом округлении выходило что-то больше восьмидесяти трёх часов работы на эти же пятьдесят метров. А восемьдесят часов — это почти что четверо суток. Запас автономии запасом автономии, но мне ведь и спать, и отдыхать как-то надо! И какой из этого вывод? Элементарный — работать надо быстрее, работать надо производительнее, работать надо эффективнее! А как можно увеличить производительность труда? Заменить труд ручной на труд с использованием хотя бы орудий труда и инструментов. Об автоматизации пока задумываться не будем. Но где же взять такие орудия, если этот гадский камень, кулаки то ли A, то и S-ранга еле-еле колупают?