Вадим умчался куда-то и привез из аптеки палочку-тест. Я никогда в жизни не использовала эти тесты. И именно тогда в ванной комнате у меня впервые затряслись руки. – А что значит, когда две полосы? Это значит «Да»??? Я сижу на диване в своей первой съемной квартире. Обнимаю куклу-пупса. Крепко прижимаю его к груди. Боюсь. Мне очень страшно! Я рыдаю, потому что не в силах говорить. Вадим начал уговаривать: – Блин, Санечка, ну не время сейчас! Ну посмотри, у нас гастрольный график на полгода вперед расписан, новый альбом надо выпускать, за границу едем гастролировать: Германия, Израиль, Англия, Америка! Потерпи пару-тройку лет, а потом можно и деток! – Ну а как же певица Яна с «Одиноким голубем»? А как же Стася из «Стрелок»? Они же пошли рожать! – Ну и где они сейчас? Ты их видишь на сцене? Вот и ты так исчезнешь… Ну, ты решай сама. Я тогда кастинг объявлю в группу, найдем новенькую на замену тебе. А потом, когда придешь в форму, откормишь, если захочешь вернуться – вернешься. Правда, не могу гарантировать, как все будет. Я бы очень хотела, чтобы все девушки от мала до велика вчитались в эти строки, чтобы вырубить себе на сердце: когда мы принимаем решение забрать жизнь нерожденного ребенка с определенной целью – Бог заберет у нас эту цель. 100 %. Проверено. И наоборот: если решите в неудобной ситуации сохранить жизнь детенышу (который уже на 3-й неделе крохотный человек с сердцебиением и душой ангела) – Бог разрешит вашу ситуацию наилучшим образом и даст намного больше! Недавно я прочитала в блоге священнослужителя очень важные слова: «Ко мне постоянно приходят на исповедь с искусанными губами, измученные чувством вины женщины, которые всю жизнь каются и вымаливают прощение за убитых детей! Но я ни разу не видел мужчин, приходящих каяться в том же грехе. А ведь в таком вопросе всегда есть две стороны и ответственность лежит на обоих! Женщина практически никогда не пойдет совершать это страшное дело, если получит поддержку от сильного крепкого плеча настоящего мужчины». Как же я плакала после этих слов! Ведь долгие двадцать лет я тащила на себе крест горя и греха, не осознавая, что тогда взрослый осознанный тридцатитрехлетний мужчина принял за меня решение, умело манипулируя и направляя… Сейчас, работая с психологическими практиками прощения в состоянии медитации, я часто ухожу в отдельные уголки моей жизни, где стоит растерянная, грустная Саша в разных возрастах и ситуациях. Я тихо обнимаю ее и говорю, что люблю, прощаю, и Творец тоже любит и принимает ее. Говорю из ее будущего, что все наладится и все будет хорошо. Поступила бы я так же, если бы рядом не оказалось единственного на тот момент советчика противоположного пола на тринадцать лет старше меня? С уверенностью 99 % могу сказать, что НЕТ. Я настолько не принимаю вмешательств в свое пространство, настолько плохо реагирую на любые медицинские манипуляции – я бы просто испугалась. Иногда важно, чтобы кто-то мудрый рядом помог сказать тебе «НЕТ». И очень важно научить своих детей говорить «нет». Порой это сложнее, чем кажется. После этого тяжелейшего и в корне неправильного решения моя карьера, во имя которой я допустила такой поступок, начинает стремительно лететь вниз. Закон жизни в действии. Второй альбом не продался и вполовину так, как первый. Спустя четырнадцать лет в Лос-Анджелесе я буду держать в руках положительный тест в полной прострации и непонимании, как теперь поднимать на ноги троих детей. В чужой стране, без мужчины рядом. Но ни за что на свете я не попрощаюсь с будущим Лёвой, несмотря на непонимание посвященных в ситуацию подруг. И Бог дал мне и на троих детей, он дал мне ВСЕ, о чем только может мечтать женщина! * * * Слабая, с опухшим от рыданий лицом, я выходила из самого страшного в моей жизни медицинского кабинета. Вадим встречал меня с пакетами еды: мясо, вино и все, чтобы восстановить потерю крови. Какая на фиг потеря?! У меня самая главная потеря только что произошла! Я смотрела на ставшего абсолютно чужим мне мужчину. В душе рождалась ненависть, отторжение. Никогда в жизни больше не смогу принять мужчину, который допускает такое со своей женщиной. Это произошло на подсознательном уровне. Мужчина, который не хочет от меня детей, мгновенно теряет в моих глазах всякую привлекательность. Сразу же после выхода из клиники, где произошло страшное, с каждым часом во мне растет жгучее желание, которое никто и ничто не сможет больше искоренить. Убив в себе ребенка, я очень сильно захотела стать матерью. Жизнь продолжалась. Популярность по-прежнему была очень высокой. Гастролей стало слишком много – бывало по пять концертов за несколько суток в двух странах и разных городах: ночной концерт в Перми, там же утренний, перелет в Москву – концерт на ВДНХ. Оттуда мчим в Германию, где уже ждут два ночных концерта в соседних городах в двух часах езды друг от друга. Я мчалась по автобану со склеенными от пота и лака волосами. За окнами светлело, поля с ветряками просыпались. Спала урывками в самолетах, автобусах, машинах. У меня дрожали руки. Уши были просто оглушены от переизбытка децибелов на сцене. С этим звоном в ушах и переутомлением я падала на кровати отелей. Бросала на тумбочку стопку зеленых купюр и вырубалась. Гонорары успокаивали и как-то оправдывали мое измождение в этом адском графике. Мы очень много времени проводили в Германии. Выступлений в немецких клубах было так много, что приходилось жить там по два-три месяца. За границей мне было очень комфортно. Я постоянно заводила разговор, что не прочь остаться здесь на ПМЖ. Однажды между концертами выдалась пара дней выходных, и мы рванули в Амстердам. Там мы куролесили будь здоров! Из этой поездки наши танцоры Паша и Аня вернулись как пара. После они поженились. Потом, правда, развелись, но до сих пор очень дружны и работают в одном слаженном коллективе. Мы прозвали свою группу «шведская семья». Так часто происходит, когда работа и общение внутри коллектива вытесняют весь остальной мир. Это и становится твоим миром. Пролетел еще один гастрольный год. Я переехала в новую съемную квартиру в Ново-Переделкино. Новую, большую, двухкомнатную! Мне подключили интернет, и все ночи напролет я зависала в чате сайта группы Demo, общаясь с поклонниками. Больше всего меня забавляло называть себя необычным никнеймом и вместе со всеми в чате обсуждать творчество группы и саму Сашу, пока кто-нибудь не рассекречивал меня. Глава 4. Любовь Пришла следующая весна. Мне исполнилось двадцать. Стало совсем скучно в компании ревнивого взрослого продюсера. Он привозил меня домой, я смотрела в окно – и, убедившись, что его автомобиль скрылся за поворотом, вызывала такси и мчалась навстречу свободе. За мной ухаживал очень симпатичный молодой парнишка. Это было так романтично! Мы сидели и хихикали на ночной веранде детского сада, гуляли мартовскими и апрельскими ночами по Фрунзенской набережной, забегали погреться в подъезд или в кофейню. Мои коллеги летали на острова, проводили время в дорогих ресторанах и караоке. А мне нравилась эта студенческая романтика и влюбленность голубоглазого мальчика, который был так рад моим редким перерывам в гастролях. Мы играли в бильярд с его друзьями и ходили в кино. Если у меня на телефоне высвечивался номер продюсера, я просто не брала трубку, будто уже сплю. Наступило лето. В перерыве между концертами я оказалась в Москве. Паренек предложил поехать вместе с компанией на Воробьевы горы, чтобы поесть черешни с шампанским. Я попросила забрать меня из Переделкино. К тому времени у меня уже появился вкус в одежде, а благодаря зарубежным гастролям – еще и возможность закупаться в Америке, Германии, Великобритании. На мне были узкие темные джинсы, полупрозрачная маечка и стильные брендовые слайдеры. Молодой студент заехал за мной с другом и представил его: «Знакомься, это Илья!» Я увидела эти глаза, улыбку – и обомлела… Мы сели в машину Ильи на заднее сиденье. В водительском зеркале отражались его серо-голубые глаза и густые брови. Илья периодически встречался со мной взглядом. Я улыбалась или отводила взгляд в сторону. Мы приехали на Воробьевы горы. Мальчики достали из багажника раскладной столик и выложили в огромную чашку вкуснейшую черешню. Мы сидели на склоне и смотрели на речные трамвайчики, которые ходили по Москве-реке. Я постоянно встречалась взглядом с Ильей. Вдруг мне стало неловко оттого, что парень, который первым пригласил меня на пикник, положил мои ноги себе на колени. Я стала отстраняться. Тут он заметил и мои переглядки с Ильей. В воздухе полетели искры, которые невозможно было не уловить. После того как мы съели всю черешню и выпили все шампанское, мы с Ильей не сговариваясь предложили поиграть в бильярд. Было так очевидно, что мы с ним не хотим расставаться и ищем предлог, чтобы побыть в одной компании. Парень, который был рядом со мной, сразу сник, и у него испортилось настроение. Но я уже ничего не могла поделать. По дороге в бильярдную – от Воробьевых гор до Фрунзенской – на меня из зеркала заднего вида смотрели глаза моих будущих детей. Глаза, которые я теперь вижу каждый день, когда детям приходит время вернуться из школы и они бегут меня обнять. Я впилась взглядом в эти глаза… Машина, в которой мы ехали, была переполнена эндорфинами, окситоцином, норадреналином, серотонином и тестостероном. Как это обычно бывает, разряд, вспышка, инсайт – мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, что это ОН. Я не знала, как поступить. Друг Ильи, с которым я общалась, не сдавал позиции и намерен был отстаивать границы. Упорно занимал место в кафе рядом со мной, поддерживал за руку, рассказывал что-то смешное. Тем временем я обращаюсь к Илье: – Что у тебя за трубка? О, у меня тоже Nokia! Можно посмотреть твою модель? Беру телефон Ильи, кручу в руке, рядом кладу свою крохотную красненькую Nokia последней модели. Играясь, набираю свой номер: – Упс, ты мне позвонил только что! Смеюсь и откладываю трубку обратно. Все. – Тебя подбросить до дома? – предлагает Илья. – Давай. – Я с вами поеду! – вклинивается друг. Парень явно не собирается уступать меня. Мы добрались до моего дома, в машине повисла неловкая пауза. Илья: – Саш, возьми всю черешню, там еще осталась в багажнике. – Спасибо, возьму. Приятно, что ты заботишься обо мне. – Пока! Приятно было познакомиться! – Пока… Да, я тоже очень рада знакомству… (Обращаюсь к парню.) Да не провожай ты меня, я сама дойду! Захожу в квартиру. В ушах гул и пульсация. Я не знаю, что сейчас случилось. Беру телефон, звоню сестре: «Оксан, я сейчас встретила отца своих детей!» Через несколько минут приходит сообщение от Ильи: «Теперь мой телефон знает твой номер. А ты забыла взять черешню. Я привезу!» Дальше началась такая химия! Я до сих пор дрожу от воспоминаний о тех днях. Улетучилось чувство опасности: я удирала от продюсера, избегала его, у моего телефона постоянно «садилась батарейка». Я утонула в этом мальчике. Он встречал меня в аэропортах, с гастролей я неслась на крыльях любви домой. Мы танцевали ночами на капоте машины, бегали по набережным, держась за руки. Прикрываясь подружкой, я сбегала на отдых в Турцию в дешевенький отель вместе с Илюшей. И нам было так здорово вместе! Я ужасно боялась сказать Вадиму о своей влюбленности, потому что это грозило мне гневом, расправой и вылетом из группы. Но и скрывать становилось все сложнее. Конечно же, потеря мной интереса и избегание продюсера не могли остаться незамеченными. Постоянные эсэмэски, удаленные переписки, вздрагивания, когда из-за спины неожиданно заглядывают в телефон. Как-то раз привычно звоню Илье: – Зай, он привез меня со съемки, я сказала, что очень устала, и он уехал домой. Приезжай забери меня! – Да я уже полчаса стою на повороте, жду твоего звонка. – Ура! Бегу! Вылетаю к Илье, сажусь в машину. На дворе ночь. Мы катимся по свободному Ленинскому проспекту. Впереди вся ночь, и она только для нас двоих! Наши руки сплетены, играет модная романтичная песня… Вдруг мы видим, что сзади кто-то бешено сигналит нам фарами дальнего света. Обгоняет справа знакомый джип, подрезает и перекрывает путь. Мы резко останавливаемся. Я в ужасе наблюдаю, как из фиолетового джипа вылетает Вадим и несется к нашей машине. Мы резко блокируем двери. Но Вадим, понимая это, просит приоткрыть окно: