— Значит, ребра должны быть целы. Но я, все-таки, вызову скорую. Не двигайся. Я сейчас, — рванув руку назад, она достала из заднего кармана джинсов мобильник, разблокировала экран и стала набирать номер скорой сильно трясущимися руками. — Не надо скорую, — забрал у нее телефон и заблокировал экран. — Со мной все нормально. И ты успокойся. — Как я могу успокоиться? Это ванная! А вдруг ты что-то и правда себе снова сломал? А если головой ударился и не помнишь? Тут же все близко расположено… — Кто вы? — спросил я, перебив шквал её волнения. София осеклась, всмотрелась в мои глаза и нахмурила тонкие брови. — В смысле? — в этот раз вопрос был всего один и задан он был крайне спокойным тоном. — Вы кто, девушка? — повторил я громче, будто она была глухая. — Дурак, — толкнула София меня в плечо и улыбнулась. — Ай! — зашипел я, схватившись за ушибленные ребра. — Прости-прости! — тут же на плечо легла прохладная ладонь и мягко погладила. — Всё-таки, нужно вызвать скорую. Не должно быть так больно от легкого касания. — Я пошутил. — Ты может тут и не падал? — изогнулись ее темные брови скептически. — А просто лег и уснул настолько крепко, что не заметил, как Мультик с тебя трусы стянул? — Я был бы рад уснуть так, чтобы не заметить, что с меня стягивают трусы. Но из-за этой гребанной ноги и гипса я уже четыре ночи не могу нормально спать. Часа полтора-два — максимум. А потом я просыпаюсь, потому что нужно менять положение из-за того, что все уже затекло. Это занимает еще часа полтора-два, а после этого мне и спать уже не хочется. — Ну, да, — поджала София губы. — Не позавидуешь. Вставать будешь, или я пошла гулять с щенками? — Иди пока. Я сам встану. — Точно? — Точно. Иди, — отдал ей обратно её телефон. — Ничем помочь не нужно? — Не знаю. Нет. Костыли здесь, — положил на них ладонь. — Справлюсь. — И как с пола встанешь, да еще и на одной ноге? — Как-нибудь. Тут полно всякой хрени, за которую можно ухватиться и встать. — Хорошо, тогда я пойду погуляю с щенками, а ты постарайся за это время больше ничего себе не сломать. Всё-таки, новогодняя ночь сегодня. Не хочешь же ты ее встречать в больнице? — Какая разница, где лежать и в какой потолок смотреть? На праздник я не нацеливался и не думал о нём. — А как же оливье, шампанское или хотя бы бенгальский огонек? — Для меня праздник уже сложится удачно, если Мульт не засрёт всю квартиру во время фейерверка. — Ты один остаешься на эту ночь? — На всю ближайшую неделю. Тёща забрала с собой тех, на кого у нее нет аллергии. — Ясно, — улыбнулась девушка тепло. — Я тоже осталась сегодня одна. Правда, дня на три. — Почему? — посмотрел на нее снизу вверх. — У кого-то тоже аллергия? — Нет. Просто… — улыбка сползла с ее лица. Тяжело вздохнув, София прикусила нижнюю губу изнутри. Тонкие пальцы стали нервно перебирать браслеты на запястьях. — Просто там будет куча родственников, часть из которых начнет пихать мне женихов, а вторая часть будет убеждать в том, что траур мой затянулся, пора снять черный платок и прочее… Я не хочу проходить через это снова и портить людям праздник тоже не хочу. Так что в этом году отправила к родителям Сёмку, чтобы он там со своими двоюродными братьями и сестрами повеселился, а сама прикинулась больной. — Сломала бы себе что-нибудь. Могу одолжить для этих целей свою ванную. — Чтобы потом кто-нибудь вошёл в мою квартиру и увидел Фантика, жующего мои трусы, а меня саму обнаружил голой и мокрой на кафеле? — усмехнулась София. — Ну, уж нет. Я, пожалуй, воспользуюсь своими хреновыми актерскими способностями и просто изображу кашель. — Как хочешь, — повел я плечами и стал накручивать полотенце на бедра. София довольно быстро, как и появилась, исчезла вместе с псами. Я остался в ванной один. Поверх гипса потер сломанную ногу, которая ныла монотонной болью. Вряд ли поверх одного перелома я сделал себе второй, но то, что потревожил покой ноги, которая уже привыкла быть без движения, — факт. Для того, чтобы встать, пришлось значительно напрячься. Хватаясь за все поверхности, до которых мог дотянуться из определенного положения, смог встать. Оперся на костыли, но здоровая нога дрожала. Чёрт! Да я боюсь! Первое же падение за четыре дня привело меня к тому, что теперь я вообще боюсь двигаться на единственной целой конечности. Несмело выкинул вперед костыли. В этот раз далеко их отставлять не стал. Капли на полу довольно красноречиво намекали на то, что от второго падения меня разделяет всего одно неловкое движение. И тогда удара башкой обо что-нибудь кафельной мне точно не избежать. Шаг за шагом вернулся в свою комнату. Неспешно сел на постель и только убедившись в том, что больше никуда не упаду, отвалился назад на подушки и прикрыл глаза. Меня трясло так же, как несколько минут назад Софию. Испугался я ничуть не меньше, чем она, но осознание этого факта запоздало догнало меня. Оно и к лучшему: вряд ли я смог бы ее успокоить и убедить в том, что скорая мне не нужна, если бы трясся синхронно с ней. Не знаю, сколько я так пролежал, но в какой-то момент стало понятно, что бусины браслета, руку с которым и приложил ко лбу, опечатались на коже. А затем пришло понимание того, что София еще вернется, чтобы отдать мне пса с прогулки, а я до сих пор без трусов. Снова ковыляние на костылях до комода, чтобы неуклюже достать из него трусы и швырнуть на постель. Пока надевал трусы и поверх них шорты, вспотел так, что нужно было снова идти в душ. Второй раз за один день такое путешествие — невыполнимо. Лучше еще четыре дня вонять. Пришлось добраться до косметического столика жены и взять с него свой дезодорант, швырнуть его на постель и, задумавшись, прихватить еще и футболку из шкафа, которая тоже полетела на постель. Еще немного и на моем одеяле будет собрана вся квартира. От дезодоранта пришлось откашляться, пока его частицы не рассеялись в воздухе. Футболку надевать было проще всего. К приходу Софии и псов я уже приличным мальчиком сидел на постели. — Мыть лапы, мыть лапы, — бормотала девушка, пробежав по коридору мимо моей комнаты. В душе зашумела вода. Пришлось приличия ради выйти в коридор, чтобы сказать хоть пару благодарственных слов, пока девушка не ушла к себе домой. Псы один за другим выскочили из ванной и убежали в кухню, где между ними сразу завязалась возня. Через несколько секунд вышла и София, отряхивая всё ещё влажные руки. — Даже и не скажешь, что полчаса назад ты валялся голым на кафеле, — усмехнулась она. — Кстати, а где мои трусы? — Я их сейчас в корзину с грязным бельем кинула. Твоё полотенце на змеевике. — Спасибо. — Да не за что, — хмыкнула она и повела плечами. Из-под распахнутой куртки показался край вязаной белой кофты. Красная шапка забавно держалась на макушке. — Я тут тебе кое-что принесла… — сказала она и прошла мимо меня в кухню, из которой вышла с тарелкой салата в одной руке и бутылкой шампанского — в другой. — Зачем? — свел я брови. — Новый год же, — смущенно поджала София губы. — Хоть не самый важный, но праздник. Не будешь же ты просто смотреть в окно на салют, пока все веселятся. С шампанским и оливье должно быть повеселее. А, и вот ещё, — зажав бутылку подмышкой, она нырнула свободной рукой в карман куртки и достала из него две мандаринки. — Самый главный новогодний атрибут чуть не забыла. — Спасибо, — улыбнулся ей уголком губ, чувствуя себя ущербным из-за того, что не могу принять все то, что она принесла, так как в первую очередь мне нужно было держать себя в вертикальном положении на костылях. — Мне тёща тоже принесла оливье. В холодильнике тазик стоит. — А шампанское? — в глазах теплого карего оттенка блеснула мольба. — А шампанское мне не оставили. Чтобы не спился, наверное. — Тогда я оставлю. И мандаринки. — Спасибо. А ты? — зачем-то спросил я. — А что я? — спросила девушка и вернулась в кухню, оставила там шампанское, мандарины и салат, затем снова вышла в узкий коридор. — У меня дома есть еще одна бутылка шампанского, вторая половина салата и целое ведерко мандаринов. А еще я скачала какой-то новый новогодний фильм, но уже сейчас понимаю, что «Ирония» победит. Отзеркалил ее улыбку. Между нами повисла неловкая пауза, которую заполняла редкая возня щенков. — Можешь остаться у меня на эту ночь. В смысле, встретим Новый год вместе, — предложил я, понимая, что, наверное, будет глупо запереться каждый в своих квартирах и съесть по половине приготовленного Софией оливье. — Эм… Ну… — кажется, я ввел девушку в замешательство, судя по тому, как она отвела взгляд и забегала им по стане за моей спиной. Нервно рванув руку из кармана, София почесала кончиком острого ногтя висок и поправила красную шапку на макушке. — Не хочу навязываться. Вдруг у тебя были планы, а тут я со своим шампанским и салатом. Будто напросилась. — Какие могут быть планы у сломанного человека? Оставайся. — Ну… хорошо, — решила она на выдохе. — Ладно, я останусь. Для того, чтобы я смог сидеть в кухне, Соне пришлось принести сюда несколько диванных подушек, плед и валики. Только тогда, когда моя нога, наконец, заняла удобное ей положение на соседнем стуле, я смог откинуться на спинку своего стула и даже относительно расслабиться. Насколько это, в принципе, было возможно в моем состоянии. Некоторое время молча наблюдал за Софией, которая засучив рукава свободного белого свитера, помыла руки, обтерла их бумажным полотенцем и осмотрелась. — С чего начнем? — Не знаю, — дернул плечом. — Могу сделать бутерброды с красной икрой для полноты ощущения праздника. Правда, чтобы я их сделал, тебе придется дать мне все необходимые ингредиенты, которые есть в холодильнике. Так что, наверное, тебе будет гораздо проще сделать их самой. — Я могу заняться фруктами и овощной нарезкой. В принципе, никто объедаться же не собирается. Просто закуска к шампанскому.