– Нам здесь ещё кучу времени торчать, – невозмутимо замечает Гром. – Могли бы хоть какое-то занятие найти. – Я с тобой целоваться не стану. – Можно и без поцелуев обойтись, – окидывает таким взглядом, от которого дурно становится. Обнимаю себя руками и ещё на пару шагов отхожу. Меня трясёт от возмущения. Хотя понимаю, что сама виновата. Надо было сразу его оттолкнуть. Более решительно. Стоп. Надо было вообще не играть с ним в шахматы, не спорить. От этого парня нужно держаться подальше. – Да что ты так дергаешься? – мрачнеет Гром. – Ты может ещё и рот с мылом теперь помоешь? – Может и помою! Разворачиваюсь и вылетаю из комнаты. Направляюсь в ближайший туалет и запиваюсь там. Прижимаюсь спиной к двери. Губы горят. Лицо тоже. Мне стыдно. Ругаю себя за то, что растерялась и позволила Грому так далеко зайти. Ещё и вырываться перестала. Наблюдала, ждала чего-то. Нет отвращения. И что с того? Меня передергивает. Подхожу к раковине, открываю воду и умываюсь холодной водой. Дверь дергают. И этот звук заставляет меня вздрогнуть. – Открой! – требует Гром. Молчу. Набираю воду в сомкнутые ладони, плескаю ледяную жидкость в лицо. Грохот. Мощный удар по двери. Ещё один. Вцепляюсь в раковину. – Открой, – повторяет парень. Сейчас его голос звучит тише, но кажется намного более угрожающим. – Уйди, – бросаю в ответ. Закрываю воду. И либо мне уже чудится, либо так и правда есть, но я теперь могу различить тяжелое дыхание по ту сторону двери. А потом доносятся тяжёлые шаги. Размашистые. Гром и правда уходит. Я смотрю на себя в зеркало. На автомате поправляю растрепавшиеся волосы. Что делать? Провести ночь в туалете? Так себе идея. И мне все равно придётся отсюда выйти. Интересно, Гром действительно ушёл? Или просто притворился и поджидает меня? Я прислушиваюсь. Из-за двери больше не доносится никаких звуков. Но выходить не спешу. Прислоняюсь к раковине, стою так, пока тело не затекает от неудобной позы. Не тороплюсь открыть дверь, потому что совсем не хочу опять столкнуться с Громом. Когда я все же решаюсь повернуть щеколду и выйти, в коридоре и правда никого. Осторожно возвращаюсь обратно. Осматриваюсь. Понимаю, что парня нигде нет и выдыхаю с облегчением. Надеюсь, ночью он не вернётся. Прикрываю дверь, но поскольку на замок ее не закрыть, придвигаю стул. Если Гром опять придёт, то грохот меня разбудит. Хотя не уверена, что смогу уснуть. Присаживаюсь на диван. Оглядываюсь по сторонам. Свет решаю не выключать. Волнение до сих пор колотит изнутри. Губы печёт, и я знаю, что не скоро смогу стереть память об этом поцелуе. Укладываюсь на бок, сворачиваюсь в комок, набрасывая поверх плед. Совсем не хочу спать. Слишком сильная тревога внутри. И ещё не представляю, как выдержу тут несколько дней наедине с Громом. Я должна была отдыхать с друзьями. Должна была веселиться на вечеринке. А теперь там развлекается Дина. Обо мне никто и не вспоминает. За мной никто не стал возвращаться. Почему? Сама не замечаю, как глаза слипаются, как зеваю и отключаюсь. Просто от усталости ныряю в тревожный сон. Я просыпаюсь от аромата свежей выпечки. Сначала кажется это ещё часть сна. Игра фантазии. Потому как мне снилось, что я ем круассан. Нежнейший, тёплый. Он буквально тает во рту. Ем, ем, а наестся не могу. Желудок урчит, и я вдруг понимаю, что никакого круассана нет. Хм, странно. Откуда тогда аромат? Правда пахнет не круассанами, а булочками. Карамельные булочки с корицей из моего любимого кафе. Точно. Неужели все это от голода чудится? Резко поднимаюсь и открываю глаза. Щурюсь от яркого солнца. Занавески раздвинуты и свет полностью наполняет комнату. – Доброе утро, Мальвина, – бросает Гром. И… кусает булочку. Ту самую. Карамельную, с корицей. Парень расположился за столом и устроил себе завтрак. Кофе. Выпечка. – Как ты все это достал? – выпаливаю поражённо. – Места знать надо. Да неужели? Хмурюсь. В моем кафе эти булочки только на выходных выпекают. Так что парень точно не мог найти их здесь. И тогда остаётся один вариант – он сумел выйти из библиотеки и вернуться. Глава 28 «Выпусти меня отсюда! – так и тянет выпалить прямо в лицо Грома. – Ты же знаешь, где выход. Ты сам только что выходил и пришёл обратно». Но ничего не говорю. Все слова забиваются в горле. Обида душит. Почему он не хочет открыть дверь? Зачем все это вытворяет? – Бери, – ровно заявляет Гром и двигает тарелку ближе ко мне. Желудок предательски сжимается и урчит. Обожаю эти булочки. И конечно, чувствую жуткий голод. Уже долго почти ничего не ела. Но… неужели он серьезно? Думает, спокойно присяду рядом и буду вместе с ним есть? Не знаю, почему друзья до сих пор не вернулись за мной, почему не пытаются найти. Но вот мои родители точно сходят с ума. Вряд ли Дина могла их обмануть. Мама бы точно позвонила мне, хотела бы услышать мой голос. Все эти мысли накрывают и захлёстывают. Больше не могу терпеть. Мне нужно домой. К родным. Нужно объяснить, что со мной все в порядке. Я же никогда раньше не пропадала вот так. Всегда предупреждала семью обо всех планах. Тут меня и прорывает. Слишком много эмоций накопилось внутри. Оседаю на стул. Закрываю лицо ладонями. Тело буквально трясет. Рыдаю. Никак не могу успокоиться. Истерику теперь не остановить. Плевать, что Гром наблюдает за мной. В тот момент я о нем попросту не думаю.