Вот почему Берта позволила ему перевести Хельгу в общественную школу – ее голова была забита совсем иными заботами. Деньги в конечном итоге правят этим миром. Подергав за калитку, Кристиан обнаружил, что она заперта. А ведь Лоттар что-то говорила о том, что Хауслер боится промышленного шпионажа. – Эй, – закричал Кристиан, однако безо всякой надежды быть услышанным. Но за высоким забором мелькнул тусклый свет керосинки и раздался крик: – Уходите, иначе я стреляю! – Хауслер! – закричал Кристиан с досадой. – Вы же больше не в деревне! Что же вам никак неймется? – Эрре? – Из-за груды деревянных ящиков появилась долговязая фигура. – Кой черт вас принес среди ночи? – Мне нужна Лоттар. – Сейчас? – Хауслер перекинул ружье за плечо и зазвенел ключами. – Да вы сбрендили, дружище. Что бы у вас там ни стряслось, врываться в комнату спящей Лоттар – самоубийство. Он пропустил Кристиана внутрь и принялся закрывать калитку. Неровный свет выхватил его лицо – заросшее щетиной и с лихорадочно горящими глазами. Хауслер был похож на сумасшедшего. – Вы вот-вот свалитесь от усталости, – сказал Кристиан. – К чему такие крайности? – Люди жадны, хитры и опасны. Я никому не позволю украсть у меня дело всей жизни. Мы уже начали собирать опытный образец, и тут ухо надо держать востро. – Патент принадлежит нам, и даже если… – Просто идите уже к Лоттар, и да поможет вам Бог. – Хауслер нетерпеливо вручил ему керосинку и скрылся за углом. – Приют умалишенных, – резюмировал Кристиан и двинулся к зданию фабрики. Несколько раз запутавшись в хитросплетениях коридоров, он наконец нашел комнатку, в которой жила Лоттар. Но стоило ему легко постучать и толкнуть дверь, как прямо в лицо Кристиану уставилось дуло револьвера. – Кристиан Эрре! – вскричала Лоттар возмущенно. – Что за безрассудство? Вам жизнь не мила? Лохматая, в белой монашеской ночной рубашке, она сидела на кровати, похожая в свете газового светильника на взбудораженную ведьму. – Я ведь едва вас не пристрелила. – Лоттар от души зевнула, сунула револьвер под подушку и снова рухнула на кровать, закрыв глаза. – Добрый вечер. – Впечатленный этим приемом, Кристиан некоторое время просто стоял на пороге. Потом неуверенно шагнул вперед, погасил керосинку и поставил ее на пол. Ответом ему было тихое посапывание. – Эльза! – Да-да, – пробормотала она, натягивая одеяло выше. – Это очень интересно. – Мне срочно нужно найти семьсот пятьдесят тысяч гульденов. Его слова произвели потрясающий эффект. Лоттар распахнула глаза и сосредоточенно уставилась в потолок. В ее взгляде вспыхнул фанатичный огонь. – Вооруженное ограбление банка вы не рассматриваете? – кусая губы, спросила она. Кристиан сел на краешек ее кровати. Темные волосы густым облаком обрамляли ее резкое лицо, грудь мерно вздымалась под одеялом, очертания живота и бедер пробуждали воображение. То, что он находился в столь крохотном помещение наедине с лежавшей в кровати женщиной, мучительно отозвалось сухостью горла и тяжестью в области паха. Кристиан сглотнул. – Лучше бы без ограбления, – хрипло проговорил он. – На инвестициях таких денег быстро не заработать, – сосредоточенно сказала Лоттар, – стало быть, нам надо не вкладывать, а принимать вклады. Как насчет открытия банка? – Что? – Всякие неуместные мысли мигом вылетели из головы Кристиана. – Что?! – Только не называйте его «Эрре и сыновья». С учетом особенностей ваших детей это может оказаться крайне недальновидно. – Эльза, вы серьезно мне предлагаете открыть собственный банк? – Кристиан! – Лоттар резко села и очутилась с ним лицом к лицу. Ее волосы даже коснулись его носа, а дыхание – губ. – Вся штука с деньгами в том, что они находятся не в ваших карманах. Вам надо вежливо переложить их в свой собственный. Вас знают в этом городе и вам доверяют – это привлечет вкладчиков. Как правило, люди приносят в банк деньги на долгое хранение – это позволит нам выиграть время, чтобы наполнить пустые закрома. Ну а пока мы будем изымать некоторые суммы, которые понадобятся вашим клиентам, из фондов компании или, если ситуация выйдет из-под контроля, возьмем заем. Самые богатые люди в этой стране – банкиры. Так что же вас смущает? – То, что это мошенничество. – Нет, пока оно не обнаружено, – уверенно возразила Лоттар. И Кристиан залюбовался ею в эту минуту – его восхитили и величие ее замысла, и скорость, с которой она пришла к этому решению, и простая глубина ее мышления. Лоттар была грандиозна – с револьвером под подушкой, взлохмаченными волосами и глухой ночной сорочкой. Они находились в столь интимной обстановке, что даже немыслимая затея с банком не могла надолго отвлечь Кристиана от очертаний Лоттар под одеялом. – Вы даже не спросили, для чего мне эти деньги, – прошептал Кристиан, заправляя взбесившиеся пряди ей за ухо. Крупные губы дрогнули в улыбке. – Это было бы глупо с моей стороны. Нет ничего более логичного, чем необходимость в деньгах. Кристиан тихо засмеялся, уткнувшись лбом в ее плечо. – Знаете, сегодня я стал обладателем благотворительного фонда, – пробормотал он, рисуя пальцами узоры на внешней стороне ее ладони. Аккуратно повторял едва заметные очертания тонких венок. – С огромной дырой в бюджете. – Благотворительный фонд. – Ее голос стал ниже. Лоттар не пыталась оттолкнуть Кристиана, сохраняя свою неподвижность, и это придавало ему решительности. – Весьма перспективно. – Пока, – Кристиан едва приподнял голову и провел губами по плотной ткани ее сорочки, – это мертвый груз, способный потопить весь корабль. – Глупости, вы просто узко мыслите. – Она чуть откинулась назад, чтобы Кристиану было проще справиться с завязками на ее глухом воротничке. Ее дыхание потяжелело, и он перехватил его пересохшими губами, втягивая в горло. Поцелуй получился немного неуклюжим, потому что сердце Кристиана бешено колотилось, но удивительно приятным. Кристиан не опускал век, вглядываясь в близкие глаза Лоттар, и сам не понял, когда успел откинуть в сторону тяжелое одеяло. Комната вокруг них кружилась в стремительном вальсе. Ему даже показалось, что он слышит музыку, но это был грохот пульса. – Пожалуйста, – с неловкой подростковой мольбой выдохнул он, – пожалуйста. Лоттар обхватила его лицо руками, что-то ища в его взгляде, потом прошептала с встревоженной ноткой, сломавшей всю мелодию призрачного вальса: – Но вы же видели мои шрамы. – Это все равно. – Кристиан не отводил от нее глаз, позволяя изучать себя. Вслепую смял подол сорочки, вбирая очертания бедер, поднялся выше, обнял за талию. Лоттар была решительной и отважной, и Кристиан истово верил, что и сейчас она поступит так, как обычно. Просто ринется вперед. И Лоттар снова не обманула его ожиданий – коротко кивнула и сама же поцеловала Кристиана, немного более властно, чем можно было ожидать, но это мигом подстегнуло все его инстинкты, и он уже не колеблясь прижал ее к себе, перехватывая главенство в поцелуе, и ликующее предвкушение поглотило его с головой. Он еще почти ничего не успел сделать, а уже ощущал себя счастливым. Это было непривычное и острое чувство – восторг вперемешку с горячим желанием. В Лоттар не было искусственной недоступности, но была сокрушительная честность, и это ставило Кристиана перед ней на колени. И он целовал и целовал ее – губы и плечи, и руки, и гладил ее спину, не пытаясь избегать грубых рубцов, потому что они тоже были частью этой невероятной женщины. Упругость небольшой юной груди и узкие бедра, широкие плечи и округлую мягкость живота – Кристиан все познавал с неиссякаемой жадностью, и ему так не хотелось, чтобы все это хоть когда-нибудь заканчивалось, и Лоттар всегда была так открыта ему и так доверчива. Казалось, она отбросила стыдливость вместе с ночной сорочкой и исследовала Кристиана с той же страстью, с какой он норовил прикоснуться к каждой частичке ее тела. И лишь когда он начал пристраиваться между ее бедрами, Лоттар вдруг дернулась и попыталась свести колени, и тогда Кристиан долго целовал ее лицо, прежде чем она опять расслабилась и позволила ему попробовать снова. Кристиан с мучительной жалостью к дрожащим мокрым ресницам ощутил, как рвется девственная преграда между ними. Он бормотал извинения и какие-то утешения, стирал губами капельки пота с мокрых висков, и его собственный пот падал на ее грудь. Он с трудом вспомнил себя в последнее мгновение и излился на бедра Лоттар, а не внутрь нее, и она с протяжным выдохом обмякла под ним, широко раскрытыми глазами уставившись на огонек в светильнике. Кристиан тихо лег рядом, обняв ее и уткнувшись носом в пахнущие дорогим мылом волосы. – Откуда, черт побери, вообще взялся благотворительный фонд? – вдруг спросила она. Кристиан засмеялся и накрыл их обоих одеялом. – Спите, – сказал он мягко, – все это подождет до завтра. Ее спина прижималась к его груди, и он тихонько поцеловал один из шрамов, не желая быть застигнутым на этом и расстроить Лоттар неуместными сейчас воспоминаниями. Но она почувствовала и коротко вздохнула. – Ну, вы же примчались сюда среди ночи. Значит, не могли подождать до завтра. – Я был не в себе. Ноги сами собой принесли меня к фабрике. У меня не было… подобных намерений. – Как жаль. Я-то решила, что вы возникли из ниоткуда, чтобы коварно совратить меня. А вы просто не ведали, что творили. Она говорила с привычным ехидством, и это было так умиротворяюще, что все тревоги сами собой отступали, а глаза начинали слипаться. – Это вы меня… нечего было оружием размахивать… это… какое-то волшебство, – и Кристиан заснул, так и не поняв, что пытался сказать.