Здесь было душно от ароматической лампады, тесно от полок с различными товарами, но, пройдя дальше, за очередную ширму, Кристиан очутился в некоем подобии кабинета. Увидев стеллажи с бумагами, Кристиан подхватил со стола лампу и шагнул ближе. Он боялся, что документы будут на чужом для него языке, но старик Ли действительно пытался влиться в местное общество и вел записи на языке той страны, в которой и строил свою тайную империю. Быстро листая папки, Кристиан нашел ту, что была помечена словом «должники», и себя там не обнаружил. Возможно, старик Ли поместил его в «будущих родственников» или другой каталог, возможно, решил не протоколировать их сделку «деньги для больницы в обмен на мужа для внучки» письменно. Пожав плечами, он принялся перебирать папки дальше: магазины, лавки, торговая биржа, поставщики. Ничего о контрабанде или подкупленных полисменах, будто лавка принадлежала добропорядочному торговцу, а не головорезу. Решив, что более ничего интересного тут нет, Кристиан уже собирался уходить, когда ему в глаза бросилась надпись «приют». Папка оказалась омерзительно пухлой, но времени, чтобы изучить ее как следует, не было. Пришлось ограничиться только листочком «Эльза Лоттар», который удивительным образом лежал в самом верху. Вернувшись в магазин, Кристиан заглянул в комнату и увидел, что людей вокруг мертвеца убавилось. Теперь в ногах старика Ли осталась только одна женщина, печально гладившая его ступни. Кристиан тихо опустился на шаткий стул и принялся ждать. Украденный лист бумаги жег ему карман. Время тянулось медленно, и наконец входная дверь хлопнула, колокольчики над ней зазвенели, и в лавке появился зрелый мужчина, поразительно похожий на старика Ли. У него было смуглое лицо, черные волосы, затянутые в хвост, и узкий разрез юрких глаз. Вошедший бросил на Кристиана вопросительный взгляд, но молча пролетел в комнату, с почтительной грустью поклонился покойнику, однако причитать не стал и рук целовать тоже. Постоял недолго, а потом вернулся в магазин и спросил резко: – Кто вы? – Кристиан Эрре. Господин Ли назначил мне встречу, чтобы обсудить свадьбу Гертруды и кузена моей жены, Стефана Коха. – И что случилось? – хмуро спросил его собеседник. – Ничего, – печально вздохнул Кристиан. – Господин Ли просто закрыл глаза посреди разговора и покинул этот мир. Несколько весьма неприятных минут смуглолицый сверлил его пронизывающим холодным взглядом, потом протянул руку: – Бруно. Повезло. Покинув наконец чайную лавку, Кристиан вошел в «Грандис» и попросил у ее управляющей, Агнес Менгель, одолжить ему свой кабинет и принести туда кофе. Хватит, пожалуй, с него на сегодня чая. Мелким убористым почерком на листочке была расписана практически вся жизнь Эльзы. Поступила в приют из прихода отца Брауна. Школьный табель об успеваемости. Дата, когда она попала в дом Гё. И еще четырнадцать каких-то дат за последние пять лет, которые Кристиан не смог понять. Возле каждой стояли разные имена. Больше ничего на листке не было, кроме строчки, которая ударила Кристиана в самое сердце. «Рекомендована Фейсаром». В «Приют любви и послушания» Кристиан приехал, наполненный ледяной яростью. Мадам Дюваль находилась в мощенном грубым булыжником дворе и придирчиво наблюдала за тем, как рабочие красят ставни. – Господин Кристиан? – удивилась она. Он остановился подле нее, стараясь не смотреть в сторону кучки воспитанниц в одинаково унылых серых пальто. Поэтому Эльза, за редким исключением, носит подобный цвет? Привыкла к нему с раннего детства? Он купит ей сто пестрых платьев, одно другого ярче. – Вы знали, что Фейсар тоже работал на Ли? – спросил он, даже не поздоровавшись. Это утро было таким сложным, что на вежливость сил у него уже не осталось. – Этот вшивый учитель математики подбирал для клана самых талантливых детей. Мадам Дюваль молча смотрела на него, онемев, остолбенев, побледнев. Сейчас она стала похожа на фарфоровую куклу с красивым и неживым лицом. – Фейсар? – переспросила она спустя несколько минут надтреснутым и слабым голосом. – Наш учитель математики? – Я не понимаю, – признал Кристиан, – разве подбирать для клана детей – не ваша обязанность? – Очевидно, я плохо с ней справлялась, – нервно отозвалась мадам Дюваль и, деликатно подхватив Кристиана под локоть, отвела его в сторону сада, подальше и от рабочих, и от воспитанников. – Как много вы знаете? – Достаточно, – ответил он все еще излишне резко. Мысль о том, что Фейсар, за которым маленькая Эльза ходила по пятам и которого обожала, рекомендовал ее клану Ли, приводила его в ярость. Значит ли это, что теперь тот был занят тем же в общественной школе, где учились и дети из необеспеченных семей? Кристиану казалось, что цинизм этого мира уже не может поразить его, но, видимо, он ошибался. – И про клан Ли знаете? – угрюмо спросила мадам Дюваль. – Даже больше вас. Старик Ли умер этим утром. В ее глазах вспыхнула столь неприкрытая и даже свирепая радость, что от фарфоровой куклы не осталось и следа. – Пожалуйста, – лихорадочно взмолилась мадам Дюваль, – скажите мне, что он умер в муках! Кристиан вспомнил предсмертный хрип и пену, стекавшую в белую бороду, и его передернуло. Он молча кивнул. Мадам Дюваль прикрыла глаза, а потом умиротворенно улыбнулась. Ее лицо просветлело. – Старик Ли умер, – тяжело повторил Кристиан, – но на его место придет другой. Сегодня, полагаю, семье будет не до этого, но уже завтра или послезавтра они поднимут архивы. И тогда вся ваша приютская цепочка марионеток снова окажется в руках наследника. – Что будет, – мадам Дюваль снова подалась к нему и тронула за рукав, – если эти архивы исчезнут? – Не знаю, – честно ответил Кристиан, – я не владею информацией о том, насколько старик Ли делился с помощниками подобными подробностями. Есть вероятность, что он замыкал все ниточки на себе, как паук паутину, но, может, и нет. Но я могу подсказать вам, где искать документы. У Ганса была удивительная способность: имея такой вид, будто он слоняется безо всякого дела, он при этом успевал все, что Кристиану от него было нужно, и даже более того. Приехав в компанию, Кристиан немедленно наткнулся на него. Ганс сидел на ступеньках, мешая грузчикам, и жевал печенье. Компания переезжала в здание в порту, освобождая место под банк. Увидев, что Кристиан сразу направился в то крыло, которое вело в кабинет Эльзы, Ганс немедленно объявил: – А нет ее на месте. – Как нет? – возмутился Кристиан, почувствовав моментальную досаду от этого известия. – Они с Фоссом в порту, следят за переездом. – Черт, – Кристиан устало опустился на ступеньку. Ганс щедро предложил ему печенье, и это было весьма кстати. Кристиан вдруг понял, что ужасно голоден. Он коротко пересказал Гансу события этого утра. – Почему вы не отправили за документами меня? – обиделся Ганс. – При чем тут мадам Дюваль? – При всем. – Кристиан пригнулся, когда грузчики над его головой проносили огромную картину. – Еще не хватало, чтобы вы попались. Нет, мой друг, держитесь пока подальше от разного рода авантюр, будем делать из вас приличного человека. – Это еще зачем? – содрогнулся Ганс. – Затем, что со смертью старика Ли судьба Гертруды Штайн может измениться. Ганс смотрел на него доверчиво и серьезно. В эту минуту он так был похож на бездомного щенка, которому вдруг вынесли миску супа, что Кристиан сглотнул. – Немедленно найдите мне Эльзу и пришлите в мой дом на Дождливой улице, – велел он. Ганс кивнул и ловко вскочил на ноги, а спустя мгновение его уже не было видно. Дом, который служил Кристиану временным пристанищем после расставания с Аделью и до возвращения домой, по-прежнему стоял пустым.