Карлос уходит с Уиллом. Этот факт, вместе с тем, что я не могу выбросить из головы Бриттани, сводит меня с ума. Игра продолжается, но я чувствую себя неспокойно. Как будто игроки из другой команды превратились из знакомых ребят во врагов, которые мешают мне получить желаемое. Я пинаю мяч. — Фол! — кричит двоюродный брат одного из моих друзей, когда я врезаюсь в него. Я поднимаю руки: — Фола не было. — Ты меня толкнул. — Не будь panocha[66]. — Я знаю, что преувеличиваю. Я хочу подраться. Я прошу об этом. Он понимает меня. Соперник одного роста и веса со мной. Адреналин у меня в крови зашкаливает. — Ты хочешь получить от меня, pendejo[67]? — Он расставляет руки, как птица перед полетом. Запугать меня не выйдет. — Подойди и получи. Пако встревает между нами: — Алекс, успокойся! — Либо деритесь, либо играйте! — кричит кто-то. — Он сказал, что я сфолил, — говорю я Пако, и у меня вздуваются вены. Пако пожимает плечами: — Это правда. Отлично, теперь, когда даже мой лучший друг против меня, я понимаю, что проиграл. Я смотрю по сторонам. Все вокруг ждут, что я сделаю. Растущий уровень адреналина соответствует их ожиданиям. Хочу ли я драться? Да, только чтобы избавиться от этой энергии в теле. И хотя бы на минуту забыть, что у меня теперь есть номер моей напарницы по химии. И что мой брат готов вступить в банду. Мой лучший друг отпихивает меня от парня, который готов оторвать мне голову, и толкает в сторону поля. Он зовет всех остальных вернуться в игру. — Зачем ты это сделал? — спрашиваю я. — Чтобы спасти твою шкуру, чувак. Алекс, ты проиграл. Полностью. — Я могу побить этого парня. Пако смотрит на меня в упор: — Ты ведешь себя как panocha. Я отнимаю его руки от моей рубашки. Почему за последние несколько недель в моей жизни все пошло наперекосяк? Мне нужно все исправить. Я разберусь с Карлосом сегодня вечером. Он получит нагоняй от меня. А Бриттани… Она не захотела, чтобы я отвез ее домой от Изы, потому что она не может допустить, чтобы нас видели вместе. К черту все. Карлос не единственный, кто заслужил от меня взбучку. Я достаю телефон и набираю номер Бриттани. — Привет! — Это Алекс, — отвечаю я, хотя она и так знает, кто звонит. — Встретимся в библиотеке. Сейчас. — Я не могу. Это не шоу Бриттани Эллис. Сейчас время шоу Алекса Фуэнтеса. — Выбирай, мамасита. — Я подхожу к дому и сажусь на мотоцикл. — Либо через пятнадцать минут ты будешь в библиотеке, либо мы с пятью моими друзьями устраиваем пикник у тебя перед домом. — Да как ты смеешь! — возмущается она, но я тут же отключаюсь. Ревущий двигатель заглушает мои мысли о прошлой ночи, когда она прижималась ко мне. Я понимаю, что у меня нет плана игры. Интересно, представление Алекса Фуэнтеса будет в конечном итоге комедией или трагедией? Как бы то ни было, это реалити-шоу ни в коем случае нельзя пропустить. 23. Бриттани Когда я подъезжаю к библиотеке и паркуюсь за деревьями в дальнем конце стоянки, я просто в бешенстве. Проект по химии — последнее, о чем я сейчас думаю. Алекс ждет меня, прислонившись к мотоциклу. Я вытаскиваю ключ зажигания и набрасываюсь на него. — Как ты смеешь мне приказывать! — кричу я. В моей жизни и так куча людей, которые пытаются контролировать меня. Моя мама, Колин. И теперь еще Алекс. С меня хватит. — Если ты думаешь, что можешь мне угрожать… Ничего не говоря, Алекс выхватывает ключи у меня из рук и садится за руль моего «бумера». — Алекс, что ты делаешь? — Садись. Алекс заводит двигатель. Он уедет и оставит меня на стоянке перед библиотекой. Сжав кулаки, я сажусь в пассажирское кресло, и Алекс заводит машину. — А где моя фотка с Колином? — спрашиваю я, разглядывая приборную панель. Она была там минуту назад. — Не волнуйся, я верну ее на место. Не могу смотреть на нее, когда я за рулем. — Ты хоть знаешь, как ездить на механике? — Я пытаюсь его задеть. Даже не смотря вниз, он включает первую передачу, и машина выезжает с парковки. «Бумер» послушен Алексу, как будто они единый организм. — Ты угнал машину. Тишина. — И похитил меня. Мы останавливаемся на светофоре. Я разглядываю машины рядом с нами и радуюсь, что крыша поднята и никто нас не увидит. — Mira[68], ты села по собственной воле, — возражает он. — Это моя машина. А если кто-нибудь увидит нас? Мои слова приводят его в бешенство, судя по тому, как сердито взвизгивают шины, когда загорается зеленый свет. Он намеренно портит мою машину. — Хватит! — ругаюсь я. — Отвези меня обратно в библиотеку. Но он молчит и ведет машину по пустынным дорогам, через неизвестные поселки, как в фильмах, где герои едут на встречу с опасными наркоторговцами. Здорово! Я еду на первую сделку, связанную с наркотиками. Если меня арестуют, мои родители приедут за мной и заплатят выкуп? И как мама будет объяснять это своим друзьям? Может быть, меня упрячут в военный лагерь для малолетних преступников. Я уверена, им понравится… Шелли отправят в хоспис, а меня — в лагерь. Моя жизнь станет совсем невыносимой. Я не хочу участвовать в чем-то незаконном. Я — хозяйка своей судьбы, а не Алекс. Я хватаю ручку дверцы. — Выпусти меня, или, клянусь, я выпрыгну из машины. — На тебе ремень безопасности. — Он закатывает глаза. — Расслабься. Мы приедем через две минуты. Он переключается на более низкую передачу и сбрасывает скорость, — мы приехали к старому, заброшенному аэропорту. — Отлично, мы на месте. — Он поднимает ручник. — Да, о'кей. Но на каком месте? Я не хочу тебе это говорить, но последний населенный пункт был три мили назад. Я не выйду из машины, Алекс. Сделкой с наркотиками занимайся сам. — Если у меня и были какие-то сомнения, что ты настоящая блондинка, ты их развеяла, — говорит он. — Как будто я взял бы тебя на такое! Выходи из машины. — Назови хоть одну причину, почему я должна это сделать. — Потому что, если ты не выйдешь, я тебя вытащу. Поверь мне, mujer. Он кладет ключи в карман и выходит из машины. У меня нет другого варианта — только идти за ним. — Слушай, мы могли обсудить наш проект по грелкам по телефону. Он останавливается около багажника. Мы стоим лицом к лицу в середине пустоты. Целый день меня тревожит один вопрос. Пока я здесь, с Алексом, я могу его задать. — Мы целовались прошлой ночью? — Да. — Тогда поцелуй был так себе, потому что я ничего не помню. Он смеется. — Шучу. Мы не целовались. — Он наклоняется ко мне. — Ты запомнишь наш поцелуй. Навсегда.