51. Бриттани Я стою перед «автомастерской Энрике» и глубоко дышу, чтобы не нервничать. Машины Энрике нигде не видно, поэтому я знаю, что Алекс один. Я собираюсь соблазнить Алекса. Если то, что сейчас на мне, не зажжет его, все пропало. Я готовлю всю мою артиллерию. Я стучу в дверь, зажмуриваю глаза и молюсь, чтобы все прошло по плану. Я распахиваю длинное серебристое атласное пальто, и прохладный ночной воздух обдувает мою открытую кожу. По скрипу двери я понимаю, что Алекс здесь, и я медленно открываю глаза. Но мое полуголое тело разглядывают не темные глаза Алекса. Это Энрике пялится на мой розовый кружевной бюстгальтер и юбку от формы чирлидинга так, будто выиграл в лотерею. Смутившись, я заворачиваюсь в пальто. Если бы я могла, я бы обернула его вокруг себя дважды. — Алекс, — смеется Энрике, — к тебе пришли выпрашивать сладости. Я, наверное, красная как свекла, но решаюсь идти до конца. Я здесь, чтобы показать Алексу, что я не собираюсь оставлять его. — Кто это? — доносится голос Алекса откуда-то из гаража. — Я просто уйду! — не договаривает Энрике. — Скажи Алексу, чтобы запер дверь. Adiós. Энрике выходит на темную улицу, напевая. — Эй, Энрике. Quién está ahí?[126] — Голос Алекса прерывается, когда он приближается к входу. Он смотрит на меня с презрением. — Нужны инструкции или у тебя сломалась машина? — Ни то ни другое, — говорю я. — Собираешь конфеты в моей части города? — Нет. — Все кончено, mujer. Me oyes?[127] Какого черта ты появилась в моей жизни и в моей голове? Кроме того, разве ты не должна быть на танцах с каким-то парнем из колледжа? — Я его отшила. Мы можем поговорить? — Слушай, у меня куча недоделанной работы. Зачем ты пришла сюда? И где Энрике? — Он уехал, — запинаюсь я. — Мне кажется, я его напугала. — Ты? Я так не думаю. — Он видел, что у меня под пальто. Брови Алекса взлетают вверх. — Пусти меня, иначе я замерзну здесь. Пожалуйста. Я смотрю поверх него. Темнота кажется сейчас настолько привлекательной, что во мне закипает кровь. Я вся покрылась гусиной кожей, поэтому поплотнее запахиваю пальто. Я дрожу. Вздохнув, он ведет меня в магазин и запирает дверь. Слава богу, здесь есть обогреватель. Я подхожу и растираю ладони. — Слушай, конечно, я рад, что ты здесь. Но разве мы не расстались? — Я хочу дать нам еще один шанс. Притворяться на химии, что мы просто партнеры, было настоящей пыткой. Я скучаю по тебе. Разве ты не скучаешь по мне? Он смотрит на меня скептически. Склоняет голову набок, будто уверен, что ослышался. — Я до сих пор в банде. — Я знаю. Я приму все, что ты можешь дать мне, Алекс. — Я никогда не смогу соответствовать твоим ожиданиям. — Что, если я скажу, что их никогда и не было? Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Я не могу понять, о чем он думает, потому что он становится серьезным. — Вот что я скажу, — говорит он. — Ты составишь мне компанию, пока я закончу свой ужин. Я даже не буду спрашивать, что у тебя там… или чего там нет… под пальто. Договорились? Я мягко улыбаюсь и приглаживаю волосы. — Договорились. — Ты не должна была для меня ничего делать, — говорит он, нежно убирая мою руку от волос. — Я принесу плед, чтобы ты не испачкалась. Я жду, пока он достанет чистый светло-зеленый флисовый плед из шкафа. Мы садимся, и Алекс смотрит на часы. — Хочешь? — спрашивает он, указывая на свой ужин. Возможно, еда успокоит меня. — Что это? — Энчиладас. Mi’amá делает чертовски вкусные энчиладас. Он втыкает вилку в небольшую порцию и протягивает ее мне. — Если ты не привыкла к такой острой пище… — Я очень люблю острое, — перебиваю я его и откусываю кусочек. Я начинаю жевать, наслаждаясь сочетанием вкусов. Но когда я глотаю, мой язык медленно загорается. Еще осталось небольшое послевкусие, но его сметает огонь. — Остро. — Это все, что я могу сказать, пока пытаюсь проглотить. — Я тебе говорил. — Алекс протягивает свою чашку. — Вот, выпей. Молоко обычно помогает лучше, чем вода. Я хватаю чашку. Жидкость охлаждает мой язык, но потом он вновь вспыхивает. — Воды… — бормочу я. Он наполняет еще одну чашку. — Вот, пей больше, хотя я не думаю, что это сильно поможет. Скоро пройдет. На этот раз я не пью, я засовываю в чашку язык и держу его там. А-а-а-а… — Ты в порядке? — Как я выглажу? — Твой язык смотрится в воде очень эротично. Хочешь еще? — ехидно спрашивает тот Алекс, которого я знаю. — Вет, шпашибо. — Язык до сих пор горит? Я вытаскиваю язык из воды. — Такое ощущение, будто по нему прошелся миллион футболистов в бутсах. — Ох, — говорит он, смеясь. — Я слышал однажды, что поцелуи уменьшают огонь. — Ты так намекаешь, что хочешь меня поцеловать? Он смотрит на меня, гипнотизируя темными глазами. — Querida, я всегда хочу поцеловать тебя. — Боюсь, это будет не так просто, Алекс. Я хочу получить ответы. Сначала ответы, потом поцелуи. — Так вот зачем ты пришла сюда голой, накинув пальто? — Кто сказал, что я голая? Я наклоняюсь. Алекс отставляет тарелку. Если во рту у меня до сих пор все горит, теперь я этого не замечаю. Теперь я беру дело в свои руки. — Давай сыграем в игру, Алекс. Я назову ее «Вопросы на раздевание». Каждый раз, когда ты задаешь вопрос, ты снимаешь одну вещь. Когда я задаю вопрос, я делаю то же самое. — Я могу задать семь вопросов, querida. А ты? — Снимай что-нибудь, Алекс. Ты задал свой первый вопрос. Он кивает и снимает ботинок. — Почему бы тебе не начать с рубашки? — спрашиваю я. — Ты задала вопрос. Теперь твоя очередь…