Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 15 из 30 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Неправда! — спокойно заметил император Ли Ху. — Младших он за месяц до того отправил погостить к старшим дочерям, в другие страны, хотя никто никогда так не делал. Он не надеялся победить лису. — Но он делал все, что было в его силах! — Этого мало, — усмехнулась Мэй. — Если бы я в Академии делала только то, что в моих силах, то меня бы вышвырнули в первый же год. В Син Шидай учат побеждать, а не стараться. — Да! Госпожа Ван Мэй! Император Ли Ху! Син Шидай! Син Шидай! — воспрянули духом юные слушатели. Они сидели, не зная, что и думать. То ли их обожаемый учитель Кун молодец, то ли предатель, который ради собственных честолюбивых замыслов едва не поставил страну на край гибели. А слова госпожи Ван дали им опору. Ши Хэй обнаружил, что снова не взял тушечницу и чистую бумагу. Слова императора Чжи Гун-ди надо обязательно записать. Потомки должны услышать обе стороны, и кто, если не Ши, сможет показать правду? «Бой перед покоями императора оказался самым ожесточенным и долгим. У защитников на доспехах стояли мощные массивы, четвертый принц оказался неплох в магии и, как и ученики Академии, был увешан кристаллами с Ки. И место они выбрали отличное: узкий проход между деревянными стенами, которые плотным ковром оплели вьющиеся розы, за стенами густые кусты вышиной с два человеческих роста, да и пространство перед самим домом было небольшое. Император Чжи Гун-ди любил уединение. Часто в этот дом к нему приводили детей, и он играл с ними, забыв об императорском величии, как любой заботливый отец. Кун Веймин не стал посылать людей на прорыв через кусты и деревья. Торопиться уже было некуда. Отсюда не сможет подняться ни один летун, даже самый шустрый и маленький. Победа уже принадлежала господину Куну. Осталось лишь протянуть руку. Не стал посылать он и солдат генерала Чжена, как тот ни настаивал. - Ты просто не видел, как сражаются мои ученики, — сказал учитель Кун. Синшидайцы вышли парами. Так их готовили, так они привыкли». Ши Хэй посмотрел на императора и его свиту. Никаких возражений не последовало, значит мастер Ши угадал насчет подготовки. «Тедань и Мэй, Цянь Ян и Уко, Цинь Ниандзу и Му Бокин, Ченглей и Хуан Фанг. Там были и другие известные нынче на всю страну имена. И у каждой пары был свой способ сражаться. Тэданю было бы достаточно коснуться рукой доспехов, чтобы меч или заклинание Мэй пронзило врага. Но юноша даже не попытался так сделать, он напал с мечом в руках на троих вооруженных до зубов евнухов. Мэй поддерживала его магией: выставляла щиты, вздымала камни из-под ног. Казалось, будто эти двое не сражаются в полную силу, а дурачатся, играют. Цянь Ян и Уко магией почти не пользовались. Прямые сильные атаки Яна контрастировали с гибким и хищными движениями Уко, которая то и дело вырывалась вперед и била в самые незащищенные места защитников. Цинь и Му — начертатель и боец булавой. Ченглей и Хуан — мечник и маг… Вскоре сопротивление было сломлено. Четвертый принц был сражен рукой Цянь Яна». Как просто это было сказано. «Был сражен рукой Цянь Яна». Только Уко понимала, как тяжело пришлось ее мужу в том бою. Кто-то убивает, как дышит. Кому-то достаточно придумать хорошее объяснение или оправдание для убийства. Кто-то повинуется чувству долга, перекладывая всю ответственность на того, кто отдал приказ. А кто-то вовсе не должен убивать. Ян как раз из последних. Под руководством Идущего к истоку он стал отличным бойцом, но уроки Старшей Сестры всегда были ему противны. Одно дело — показать мастерство, силу и ловкость, и совсем другое — заучивать, как убить человека с одного удара. Благодаря Старшей Сестре Уко приняла в себе убийцу и даже гордилась тем, что имела такой опыт. Но Ян… Потому в паре Ян был скорее сдерживающей силой, а Уко наносила смертельные или хотя бы болезненные удары, выводившие противника из боя. А с принцем… Она не успела. Не смогла. Ее удары не могли пробиться сквозь доспехи, а уязвимые места принц прикрыл массивами, и судя по всему, они были на подпитке. Тут ее скользящие движения не помогали. Надо было изматывать. Тедань и Мэй разберутся со своими и придут на помощь. Тонкий хрупкий Ян против невысокого, но массивного принца. Доспехи с огромными наплечниками создавали впечатление, что у четвертого сына императора плечи торчат на полметра и шея как ствол пятидесятилетней яблони. Ян походил на принца гораздо больше, чем сам принц. Ян выждал удачный момент, усилил себя при помощи Ки, взревел и пробил мечом пластинчатую шейную защиту. Брызнула кровь. Принц схватился за горло, забулькал, опустился на колено, взглянул на своего убийцу и лишь потом повалился набок. Кун Веймин, проходя мимо Ян, хлопнул того по плечу и небрежно бросил: — Молодец! Молодец? Он даже не посмотрел ему в глаза, не заметил то, что увидела Уко. Недоумение, растерянность, ужас. Боль. Уко знала, что отличается от остальных ребят в Академии. Спустя год после поступления, когда Уко успокоилась и переступила через былые страхи и унижения благодаря Старшей Сестре, когда почувствовала уверенность в себе, она наконец подняла голову и посмотрела по сторонам. И поняла, что с ними в Академии делают то же, что когда-то бессознательно делала ее мать. Внушают чужие мысли, страхи и желания. День за днем мать говорила, как Уко должна себя вести, о чем думать, что чувствовать. Ни разу она не спросила, а чего хочет дочь, каким человеком она стала. Старшая Сестра шаг за шагом выдирала из Уко эти фразы, выдирала и показывала ей, мол, смотри, это не ты, это не твое мясо, это не твоя плоть. Тебе медленно пихали под кожу иголки и булавки, и ты привыкла к постоянной боли от каждого движения, ты думала, что это нормально, ты думала, что так живут все. Но это не так. Когда Старшая сестра вытаскивала из глубины души Уко эти булавки, было больно, очень больно, но потом становилось легче. И в Академии делали то же самое, только умнее, хитрее, тоньше. Словно те же иголки и булавки дробили на мелкие кусочки, пихали в рисовые булочки, и ученики радостно пожирали их. Железные кусочки расползались по их телам, встраивались в мышцы, кожу, кости, и студенты думали, что они там были всегда. Уко видела это, но не уходила. Ей некуда было идти. И по большому счету, ей плевать, кто сидит на троне, плохой он правитель или нет. В Академии у Уко появились друзья, в Академии ее уважали и ценили. В Академии был Ян. Уко сражалась не ради Коронованного Журавля, не ради Кун Веймина и не ради мира во всем мире. Она сражалась за свое место в этой жизни, а оно было рядом с Яном. К концу обучения Уко уже тошнило от Кун Веймина и его выспренних речей. Впрочем, она была уверена, что и учитель Кун знает об ее отношении, но пока она делала то, что нужно, ему было так же плевать на ее мысли и чувства. Важны были лишь Тедань, Мэй, Ци Юминг и еще несколько студентов. Может быть, еще Шен. Ян ради Кун Веймина перешагнул через себя, через внутренние барьеры, и всё, что он получил — это «молодец»? «Кун Веймин приказал окружить дом и убрать все ловушки, ученикам сказал ждать перед домом. Затем взял Ясную Мудрость, Старшую Сестру, Идущего к истоку, генерала Чжена и вместе с ними вошел внутрь. Их не было довольно долго. Первой вышла Ясная Мудрость, на ее платье появились свежие пятна крови. А потом что-то случилось. Для солдат это выглядело как невидимая волна нестерпимого жара. Те несчастные, что оказались близко к дому, умерли сразу, те, что подальше, не могли нормально вдохнуть и промучились дольше. В десяти шагах от дома доспехи раскалились так, что солдаты сдирали их с себя, несмотря на пошедшую волдырями кожу на руках. Ученики справились лучше. Почти все успели поставить какую-то защиту, но видимо не все угадали, какую именно надо ставить, так как человек двадцать-двадцать пять упали. Почти все они были бойцами.» Уко и Ян выжили только благодаря Ясной Мудрости, которая стояла к ним ближе всех. Она успела накрыть их заклинанием непроницаемости, которое отсекало все внешние воздействия. Оно продержалось несколько секунд, но этого хватило. Мэй защитила себя и Теданя. Хоть он был неуязвим для магии, но этот жар сжег бы и его легкие. Хорошо, что большинство учеников находились подальше, они все еще вычищали окрестности от ловушек. Удивительно, но сам дом не вспыхнул огнем. Он стоял целым и невредимым, хотя краска на его стенах изменила цвет. Насыщенный красный с золотом за мгновение превратился в грязно-бежевый.
«Ясная Мудрость вскрикнула и бросилась внутрь, за ней ученики. Обратно вышла только Ясная Мудрость и приказала привести Чжен Куана, Командующего. - Скажите, что император Чжи Гун-ди мертв. Вот его печать. Магических ловушек больше нет, — сказала она. Голос ее прозвучал безжизненно. — Покажите печать охране дворца. Тех, кто откажется бросить оружие, убить. - Где генерал Чжен? — спросил кто-то - Чжен Куан. Приведите его. Один цзу (цзу — сто солдат), взяв печать, отправился к воротам. Остальные, повинуясь приказам Ясной Мудрости, отошли от дома и окружили его, не пропуская никого внутрь… Лишь спустя три дня жители Киньяна узнали, что император Чжи Гун-ди мертв. Его, как предателя народа и страны, покарал ценой своей жизни великий учитель Кун. На престол взойдет новый император, которого послали Небеса, чтобы спасти народ Коронованного Журавля от семихвостой лисы! Да здравствует император Ли Ху!» Ши Хэй очень медленно свернул свиток и посмотрел на Теданя. Мастер предшествующих знаний понимал, что в его труде катастрофически мало восхвалений учителя Куна, который за эти десять лет превратился чуть ли не в святого, покровителя страны. Скорее всего, через пару поколений ему начнут поклоняться всерьез. Ши Хэй так же недостаточно восхвалял отвагу и храбрость Теданя. Он казался обычным учеником Академии, который лишь немного даровитее других. Что скажет Премудрый правитель? Прикажет ли он сжечь труды? Или их автора? Император Ли Ху поднялся, склонил голову перед Ши Хэем, затем повернулся к ученикам и сказал: — Мастер Ши Хэй не был с нами во время переворота. Он не был знаком с учителем Куном. И никто из синшидайцев с ним не разговаривал по моему приказу. Но Мастер Ши сумел описать эти события весьма близко к истине. Да, без магического зрения многое остается непонятным, но я-то видел всё примерно так же. Ученики молчали. Ю оглянулся, а потом неуверенно потянул руку наверх. — Я дополню рассказ Мастера Ши, — император Ли Ху проигнорировал настойчивого мальца. Ши Хэй проклял собственную забывчивость. Что ему стоило прихватить тушечницу? Госпожа Ясная Мудрость усмехнулась, глядя на его страдания, легко поднялась, мазнула пальцем по его шее, убирая заклинание, затем из небольшого мешочка, висящего у нее на поясе, вытащила тушечницу, кисти и листы бумаги. — Гибель учителя Куна была неожиданной для нас всех. Чжи Гун-ди, судя по всему, подготовил какой-то хитрый трюк. Госпожа Ясная Мудрость, в чьих знаниях и мастерстве я не сомневаюсь, проверила дом на наличие заклинаний и амулетов, обезвредила их, также проверили и самого предателя. Но всё равно существует множество способов скрыть потоки магии. Например, шелк из Белокрылого Быка, особые массивы и маскирующие вещи. Чжи Гун-ди покончил с собой под тяжестью обвинений, которые предъявил ему учитель Кун, а его смерть и стала причиной активации заклинания, убившего Кун Веймина. Внутри мы увидели тела, в которых, к сожалению, нельзя было не узнать наших учителей. Именно там мы, синшидайцы, и решили дальнейшую судьбу страны. Каждый из тех, кто видел тело учителя Куна, был достоин стать императором. Каждый! Императором мог стать и Цянь Ян, это был бы самый красивый император в мире. Императором мог стать Ниандзу или Фанг. Уверен, что Уко или Мэй справились бы не хуже. Волею Небес императором стал я, скотовод из маленькой деревни, со смешным именем Тедань. Надеюсь, что я не посрамил учителя! Надеюсь, что учитель Кун радуется там, на Небесах, глядя на своего бесталанного ученика! Уко с трудом скрыла улыбку. Такой торжественный момент! Когда она поняла, что произошло, то едва не рассмеялась. Надо же, как справедливы порой бывают Небеса! Редко, слишком редко, но зато вовремя. Кун Веймин годами строил хитроумные планы, вложил огромное состояние в Академию. Для переворота достаточно было бы одной армии, вот для дальнейшего управления страной нужны преданные и образованные последователи. Под прикрытием Теданя и других ребят Кун добрался до императора, но как неискренний и подозрительный человек, решил пообщаться с императором наедине. Почему Ясная Мудрость ушла из дома? Почему на ее платье появились новые пятна крови? Потому что Кун Веймин зарубил на глазах императора его сыновей, которым и было-то всего лет десять-двенадцать. Что он хотел узнать? Какая теперь разница! Главное, что планам этого страшного человека не суждено сбыться. Теданя — в императоры? Настоящая шутка Небес! Пожалуй, это было самое лучшее, что случилось с Уко за всю ее жизнь, если не считать Яна. Тедань — это олицетворение того, о чем говорил Кун Веймин с одним лишь отличием: Тедань искренне верит в эти идеалы и сделает всё, чтобы воплотить их в жизнь. В тот день Уко поклялась самой себе, что Тедань станет лучшим в мире императором. А если нет — она его убьет лично. Глава 10 Несколько дней после посещения Академии было тихо. Ши Хэя больше не вызывали ни в императорский дворец, ни куда-то еще. Только однажды забежал незнакомый кун-сан и передал мастеру Ши приличное количество лян. «Госпожа Ясная Мудрость посчитала нужным заплатить вам за полезный урок». У Ши даже промелькнула мысль, что неплохо бы устроиться на работу в Академию и читать там лекции по истории, но потом он сообразил, что таким образом займет место Кун Веймина. Ну уж нет. Ши привел в порядок записи, начал подыскивать новый дом. Цены на жилье в Киньяне в последние пять лет только росли. Перед приходом лисы за те деньги, что сейчас получил мастер, можно было купить целый сыхэюань с садом и пятью строениями внутри. Сейчас их хватит лишь на одну комнату где-нибудь на окраине. И частично в этом виноват император Ли Ху. Когда убрали все защитные постройки вокруг Киньяна и их останки, когда вычистили улицы, и первые торговые караваны пришли в столицу, знаменуя возврат к прежней жизни, новый Сын Неба вместо роскошных церемоний и всенародных празднеств оповестил о начале строительных работ. Только строить он собирался не дома и не дворцы, а дороги. Хорошие выложенные камнем дороги с защитными массивами, которые должны были соединить воедино все города в стране и дотянуться до крупных деревень. Раньше всеми мало-мальски стоящими стройками занимался торговый дом «Полуденная звезда», но он изрядно просел в предыдущие пять лет. Кто захочет строить поместье перед приходом семихвостой? Впрочем, торговый дом и не нужен был. Нужны были люди, много людей: для добычи и поставки камня, для укладки, для прокорма тех, кто укладывает, для защиты. С рабочими было просто — крестьяне из окрестных деревень, которые пришли в Киньян, не вернулись на поля в этом году, и им нужна была работа и деньги. С защитой изрядно помог, как понял Ши Хэй, дом «Золотое небо», у которых высвободились охранники. И, скорее всего, с подачи Мэйху император Ли Ху сделал то, что до него никто не делал, впрочем, это можно было сказать почти о каждом действии императора. Сын Неба объявил турнир среди магов и начертателей из Коронованного Журавля и не только. Победителю была обещана высокая должность, почетный титул, поместье и огромная сумма денег. Основное условие турнира — придумать самый дешевый способ защиты дорог, чтобы любой мог безопасно пересечь страну, а не только богатые караваны. Дешевый не только по деньгам, но по затратам Ки. Причем учитывалась стоимость как создания, так и поддержания защиты. Жаль, что турнир проводился закрыто, и горожане не смогли поглазеть на редкое магическое состязание. С другой стороны, а что смог бы углядеть простой горожанин? Взмахи рук? Выкрики? Это ж не турнир по самой разрушительной магии. Насколько Ши Хэй знал, победителей было несколько, их торжественно наградили, наняли на службу во дворец и предложили объединиться, чтобы доработать проект защиты дорог. И уже через пару месяцев выдвинулся первый строительный караван, и между Киньяном и небольшим городком Лянтян протянулась каменная ровная дорога с защитой от диких зверей, с широкими мостами над реками и удобными стоянками. Но стоило только довести дорогу до какого-либо города, как многие его жители тут же отправлялись в столицу. Они считали, что в Киньяне мостовые вымощены золотом, а император лично кормит всех желающих. На улицах Киньяна стало просто не протолкнуться. Повсюду сидели угрюмые женщины, ходили тощие загорелые мужчины, некоторые даже притащили детей и стариков. Ши Хэю тогда казалось, что он снова вернулся в Киньян прямо перед нападением лисы, разве что скота на дорогах ходило больше. Тогда император Ли Ху сделал очередной ход. Он организовал новую службу под названием «Дорожное ведомство», в ней работали только кун-саны, то есть выпускники Син Шидай. В каждом городе был хотя бы один человек из Дорожного ведомства, который строго спрашивал, по какой такой надобности крестьянин вдруг решил отправиться в Киньян. Порой он соглашался выдать табличку, где было написано, откуда этот человек вышел, куда собирался прийти, и что за причина. Например, поступление в Академию считалось хорошей причиной, но даже оно не всегда срабатывало, так как кун-сан мог поспрашивать претендента и отказать в табличке. Мол, знаний недостаточно, нечего и ноги бить. Торговым домам было проще, с них спрашивали одну табличку с количеством человек в караване. Но даже с такой системой люди прибывали в Киньян, возвращались торговые и знатные кланы, выкупали снова земли и дома. И теперь мастер предшествующих знаний вынужден ютиться в старом крошечном доме, полном свитков. А ведь бумага — это тоже ценность! Дни шли. И Ши Хэй забеспокоился. Вдруг император Ли Ху всё же рассердился? А ведь Ши легко мог описать подвиги и героизм Теданя. Ведь какую-никакую магию он, наверное, смог разрушить? Эх, если бы госпожа Ван согласилась рассказать то, что видела она! Наглый мальчишка Ю был не так уж не прав, и труд Ши был не полон. Мастер даже попытался переписать один свиток с добавлением славословий, но почувствовал отвращение к самому себе и заполучил дикую головную боль. Устно он мог часами изливаться медом и молоком. Без этого далеко не уедешь. А письменно — рука не поднималась. Его мать, неграмотная женщина, с таким уважением относилась к написанному слову, что невольно привила это качество сыну. Соврать на бумаге для Ши Хэя было кощунством. Ошибиться он мог, но соврать или преувеличить? Нет, это было не для него. И император Ли Ху, несомненно, знал о характере Ши, а значит, хотел увидеть именно такой подход к работе.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!