* * * Красная вспышка далеко за стенами города. И тут же надрывный голос наблюдателя под ухом: — Пала вторая линия! — Легкие диски! Вторая сотня Ки! — негромко приказал Ян. Его приказ сразу разослали по всем башням и всем отрядам. Летунов пока видно не было, и это, как ни странно, было очень плохо. Пока линии обороны сдерживают наземных животных, нужно было уменьшить давление с неба. И птицы — далеко не самое страшное, что могло прилететь в Киньян. Маги и магические диски могли за несколько минут уничтожить всех пернатых, но что потом делать с летунами? Город запестрел вспышками. Словно огненные лотосы распустили свои лепестки в черном мельтешащем потоке. Если закрыть уши и перестать слышать вопли, скрежет и пронзительные писки птиц, то можно было даже залюбоваться этой картиной. С неба сыпались разноцветные перья, обугленные тушки, стрелы, оторванные крылья. И невозможно было сделать и шаг по дороге, чтобы не наступить на трепещущее тельце. Но живые тучи не уменьшались. Редкие прорехи тут же затягивались, да и на горизонте не виднелось просвета. — Пала третья линия! Ян вздрогнул. Он не заметил вспышки. Наверное, она затерялась для него среди магических взрывов. Лучники уже взмокли, арбалетчики едва дышали, устав снова и снова натягивать тугую тетиву. И ведь здесь их мастерство и меткость были неважны, стрелять можно было куда угодно. Все равно попадешь. — Сети! — сказал Ян. Кто придумал эту идею? Неважно. Главное — это давало возможность наземным войскам поучаствовать в бойне. С башен взметнулись сети. Они опутывали птиц и под тяжестью камней, привязанных к концам, утаскивали их вниз. К ним подбегали люди с дубинками и забивали их до смерти. Вряд ли какая сеть будет использована дважды, но любой способ убийства, не требующий Ки, был хорош. Несколько птиц прорвались в башню, где стоял Ян. Они истошно верещали, то ли от ярости, то ли от страха, и не столько кидались на людей, сколько пытались выбраться из ловушки. Их быстро перебили, и Ян долго не мог отвести взгляда от ярко-зеленого горлышка пичужки, что распростерла крохотные крылышки возле его сапога. — Летун! Летун! — заорал наблюдатель, и все на мгновение замерли, ища его взглядом. Нет. То был не просто летун. Дракон! Даже ошалевшие от лисьей магии птицы держались от него в стороне, и впервые с начала атаки Ян увидел небо. Голубое. Чистое. И длинное тягучее тело дракона, что двигалось рывками. Рывок, распахнулась огромная пасть, и изрядная часть птичьей стаи оказалась проглочена. И протяжный рев… — Тяжелые диски. Третья сотня Ки. Стрелометы! — сказал Ян. Но вряд ли кому-то понадобились его команды. В дракона полетело всё: диски, взрывающиеся огнем, льдом и даже молниями, огромные копья, рассчитанные как раз на таких чудовищ, заклинания, гарпуны. Но он замедлился перед стеной, мотнул безразмерной мордой, и Ян увидел магический щит, в который бессильно ударилась половина всего брошенного. Дракон! Дракон с магией! Да, что-то долетело до него, но диски, самое надежное и самое дорогое оружие, сработали слишком рано. Еще на щите. — Сначала стрелы, затем диски, — передал сообщение Цянь Ян. Как эти люди сражались? Прятались за щитами, уворачивались от птиц и смотрели прямо в глаза монстру! — Четвертая линия пала! Наблюдатель честно выполнял свой долг, несмотря ни на что. — Убить дракона! Любой ценой! — рявкнул Ян. И невольно зажмурился от ярких вспышек, испещривших небо. Дракон снес часть массивов на южной стене, врезался в знаменитую девятиярусную башню недалеко от ворот, выбил хвостом кусок стены и рухнул. Несколько сыхэюаней оказались под его тушей. Были ли там люди? Конечно, были. «Надо было увести людей из южной части города», — промелькнуло в голове у Яна. Но это тоже обсуждали на военных советах. Их некуда было вести. Их предупредили об опасности. Кто-то смог спрятаться у родных в других частях города, кто-то не смог. А небо над Киньяном постепенно начало светлеть. Сети оказались эффективны. Да и магия, обрушенная на дракона, уничтожила многих птиц в большом радиусе. — Летуны, — обреченно сказал кто-то. Вдалеке показались новые тени. Осталось еще две линии. И нужно успеть, пока они еще держатся. * * * «Всего на Киньян напало тринадцать летунов, из них — два дракона. Неимоверными усилиями их успели убить до прорыва последней линии обороны. К несчастью, всего троих смогли уничтожить до городской стены, остальные упали внутри города, разрушив немало домов и государственных зданий. Больше половины защитников на стенах погибли, в том числе и помогающие. Магов вытаскивали на руках, некоторые из них вложили в магию слишком много своей Ки. Раненных спускали вниз и складывали вдоль домов. Лекари принялись за работу, но согласно приказу императора применяли лишь немагическое лечение, то есть перевязывали раны, давали отвары, притупляющие боль или уводящие в сон. «Когда мы победим, тогда вся Ки будет передана лекарям. Пока мы не победили, вся Ки будет идти на защиту города!» — таковы были слова императора Ли Ху. И хотя в последние недели перед волной магические работы в городе возобновились с прежней силой, видимо, опасения насчет нехватки энергии все же были». Джин Мэйху воскликнул: — Что же это такое, мастер Ши? Прежде вы записывали каждое слово, каждый вздох! Нашу встречу с императором Чжи Гун-ди во всех подробностях пересказали. А такое сражение вы тремя иероглифами описали? Неужто мало очевидцев осталось? Ши Хэй ответил неожиданно резко. — Мало очевидцев? Да весь город — очевидцы. Почти все мужчины в Киньяне изуродованы. У кого глаза нет, у кого шрамы, у кого волосы не растут, так как кожу с голову содрали. Вот, у меня есть записанные рассказы! Он вытащил самый толстый свиток, развернул его и ткнул пальцем в первый попавшийся столбец. — Вот! Рассказ Мин Эйгуо, он работал обычным лакировщиком, но умел стрелять из лука, потому его взяли на стену. «Сперва я и не понял, что птицы летят. Подумал: туча. Еще обрадовался, мол, коли дождь ливанет, так и не будет зверей. Лиса ж она тоже не дура, чтоб в дождь переть на стены. А командир как заорет: «Стреляй! Да стреляй же, дуболом!» А куда стрелять? Хоть бы и в тучу, так ведь далеко ж еще. Но взял стрелу, отпустил тетиву. И другие тож. А стрела, будто заколдованная, как рванет… Вжух, и из виду скрылась. А из тучи будто град посыпался. Только черный. А командир все орет: «Не останавливаться. Стреляй! Стреляй!», а сам за пояс хватается. Там у него диски с магией висят. А туча к городу все ближе подбирается. И гвалт вместе с ней тож. И сколько бы град не шел, туча ни на чуточку не уменьшалась. Как настоящая. Я все стреляю и стреляю, а у самого аж колени трясутся со страху. И чего мы с ними поделаем? Вроде бы птицы… чего там опасного. Но такая тьма тьмущая! Командир все кричит чего-то. Но его уж и не слыхать за птичьим ором. Уши закладывает. Осталось всего ничего до стен. Думаю, ну всё, помирать пора. Лук убрал, вытащил нож, думаю, хоть зарублю кого. И вдруг птицы эти будто в невидимую стену со всей дури впечатались! Никогда не забуду такого. Посейчас нет-нет да и приснится. Как стою я, а передо мной кроваво-черная каша высотой в три роста, и в ней и свернутые шеи проглядывают, и размозженные тела птичьи, и раздавленные головы, и вот-вот на меня всё это рухнет. А сверху тянется черная пелена из тех птиц, что повыше летели. Командир подскочил, дал подзатыльник и чего-то орет. А чего орать? Тыкает мне в лук, мол, стреляй, дубина. Я снова стрелять начал. А зачем? Все стрелы в трупы утыкаются. Хотя вру. Стрелы будто не я пускаю, а какой великий лучник, да не с плохоньким армейским, а с заказным дорогим луком. Раз выпущу, а она не только не застревает, а еще и дальше проносится, задних птиц убивает. Потом командир диски как давай кидать. Один кинул — меня аж жаром обдало, на чуток впереди просветлело и тут же новыми птицами залепило. Второй, третий… Я стреляю. А потом не выдержала невидимая стена, и всё это свалилось прямо на нас. Видать, меня сильно приложило. Уж потом очухался. Темно, смердит нещадно, морда огнем горит. Выполз я еле-еле из-под той кучи, а вокруг ни командира, ни знакомого какого… Маги, воины в доспехах. Чуток сгребли птичьи трупы вниз и стоят, ждут. Меня один увидал и показал, чтоб я вниз шел. Уж потом узнал, что не все птицы сдохли, и меня всё же пометили вот.» Ши Хэй поднял глаза на Мэйху и пояснил: — У Мин Эйгуо пол-лица изодрано клювами, из щеки вырваны куски кожи с мясом и нет левого уха. А вот другой рассказ, копейщика Си Бингвена. Он стоял со своим отрядом у подножия торговой лестницы. «Меня еще до именования звали косоруким, не мог попасть ни снежком, ни камнем. Даже в мяч играл так, что меня брали в игру, только если не хватало людей. А в тот день я первый раз за всю жизнь обрадовался, что не умею стрелять из лука. Там, наверху, было кромешное дно. И до нас долетали, и мы отбивались, как могли. Потом начали швырять сети, и мы подбегали к упавшим сетям и тыкали копьями куда попало. Не сразу дотумкали, что любая дубина сойдет лучше. Силач Дэй вообще откуда-то выволок бочку, набросал туда камней до середины, а потом катил эту бочку прям по сети. А оттуда хрустит, пищит, верещит и воняет. Глянь, а сверху прям фейерверки начались. Огнем пышет, маги заклинаниями швыряются, дискометы тоже вовсю работают. Эх, если б не моя косорукость, я б пошел в дискометы. Им больше почета, да и платят лучше. Вот только разбей или потеряй один диск, голову снимут. А там из-за стены показалась вот такенная морда. Размером с дом в пять комнат! Ну, думаю, конец нам пришел. Ан нет. Уж чего только в него не пошвыряли, но он все же подох. Свалился прям перед нами, вот на столечко не долетел. А под ним и дома, и стены, и люди… Он там стену одного сыхэюаня проломил, я гляжу, а там уцелела часть переднего дома, который для слуг. И оттуда выполз ребенок, года четыре если было. Я кричу, мол, уходи, да только ж кто меня там услышит. Стоит такой гомон, что себя не слышно. А он ревьмя ревет. Я туда было рванул, да командир запретил. А потом сверху еще посыпались диски, чтоб уж точно добить. Уж столько времени прошло, а я все того ребенка вспоминаю. И ведь не успел бы спасти, а вдруг бы смог?» Мастер Ши снова посмотрел на торговца: — Еще? У меня таких рассказов много. Они не дают увидеть общую картину, зато показывают то, что запомнили люди. Это может быть какой-то маленький кусочек истории. В Киньяне написано немало поэм, трактатов и воспоминаний о том дне. В каждой семье есть погибшие и раненные, в каждой семье немало понарассказывают. Смешно сказать, но в Киньяне с того дня появились люди, которые больше не едят мяса, особенно птичьего. В местных деревнях некоторые семьи вообще не держат птиц. А вы, господин Джин, едите курятину? — Верно, — покивал Мэйху, — я ем курятину. И собачатину. И даже гусеницу могу проглотить. Я вообще человек неприхотливый, и детство у меня было не самое сытое. Да, в тот день я не стоял на стенах с остальными, но я не собираюсь считать себя виноватым. Я немало сделал для того, чтобы в тот день лучникам было чем стрелять, чтобы копейщики переживали не о пустом желудке, а о чем-то более важном. Каждый делает то, что может. Я неплохо стреляю из лука, но еще лучше я умею договариваться. И если бы в тот день Киньян не устоял, я первым бы бросился на помощь выжившим. Я начал бы восстанавливать город. Кстати, именно этим я и занялся. Так что не нужно меня стыдить! Не выйдет. — Продолжайте, — сухо бросил император. «Когда линии обороны были уничтожены, у Киньяна осталось только две надежды на спасение: высокие крепкие стены и люди, что стояли на них. И сначала казалось, что этого достаточно. Не волна, а целая лавина животных нахлынула на Киньян. Нахлынула и бессильно разбилась о толстые стены, укрепленные массивами, оставляя за собой сотни трупов. А потом снова ударилась, и снова. Стрелки на стенах по-прежнему занимались истреблением птиц. Внизу оттаскивали летунов и разгребали птичьи тела, чтобы освободить дороги для быстрого перемещения отрядов. Подтаскивали и обменивали пустые кристаллы на полные, разносили рисовые колобки воинам, вытаскивали раненных. Согласно приказу командиров, в зверей пока не стреляли. Убивали только обезьян и других животных, которые умудрялись вскарабкаться на стену. Наступило некое подобие перемирия. Лишь подобие, так как птицы все еще кружили над городом и атаковали людей, так как на стенах солдаты только и успевали рубить всяких древолазов. Но люди выдержали первый натиск и начали надеяться, что эту волну они переживут. Так прошло некоторое время.» — А почему не убивали зверей? — не удержался Мэйху. — Пока они не пробили стену, их, наверное, несложно было всех убить? Камни кидать со стен или, как в старых легендах, лить кипящее масло. — Ты отличный торговец, но в военном деле ничего не смыслишь, — хмыкнул император.