– Вот сейчас он сам нам и расскажет, – Иван пожал плечами. Ситуация его изрядно напрягала, но, в глубине души подозревая худшее, он, тем не менее, не хотел демонстрировать своё раздражение и потому просто мрачно молчал всю дорогу. А вот Женька, как назло, болтал без умолку и действовал ему на нервы. – Считаешь, это может быть как-то связано с тем, что мы ездили в Отрадный и чуть не опоздали на концерт? – Не знаю. – С другой стороны, тогда он нам ничего не сказал… уже сколько времени прошло – почти неделя! И вообще, откуда ему знать, где мы были? – Не знаю. – Глупо, если он решил припомнить это именно сейчас, правда? – не унимался Женя. Господи, господи, да замолчи ты уже наконец, и без тебя тошно, мысленно взмолился Иван, а вслух снова промямлил: – Не знаю. – А что, если… – Слушай, ты можешь заткнуться хотя бы на пару минут? – не выдержав, психанул он. – И так нервы на взводе! Женя послушно притих, и Ивану тут же стало стыдно за свою грубость. Вот на хрена он спустил всех собак на этого бедолагу, который сам невольно стал жертвой чужой любовной истории? Разумеется, Иван понимал, что рискует, отправляясь повидаться с Машей. Женьку он с собой не звал, тот сам навязался… хотя, положа руку на сердце, стоило признать, что парламентёр из него и впрямь получился неплохой. Если бы не он – вполне вероятно, что Маша не стала бы Ивана даже слушать. – Извини, – буркнул он куда-то в сторону. – Нервы ни к чёрту. Женя кивнул, тоже не глядя на него. Возможно, даже обиделся. Перед дверью в кабинет Железняка они оба замедлили шаг. Иван запоздало спохватился, что надо было, наверное, заготовить какую-нибудь более-менее убедительную совместную легенду, чтобы не путаться в показаниях… но дело осложнялось тем, что они понятия не имели, о чём именно станет расспрашивать их продюсер. Поколебавшись, Иван постучал. – Войдите, – раздался голос Железняка. Едва они оказались в кабинете, продюсер кивком указал на кресла: – Садитесь. Разговор будет долгий. Иван незаметно переглянулся с Женей. Чёрт, надо было и впрямь придумать, что говорить! Несколько мучительно долгих мгновений Железняк молча изучал их лица, переводя взгляд с одного на другое. Наконец задержался глазами на Жене и вдруг спросил: – Ну, и как тебе Отрадный? Понравился? Шах и мат. Иван понятия не имел, откуда Железняк узнал, но, судя по всему, он не сомневался в том, что говорит. Женя подавленно молчал. Пауза затягивалась. – Что, неужели ты не успел ничего там посмотреть? – продолжал юродствовать продюсер. – Разве твой друг не устроил тебе экскурсию по своему родному городу? Ай-ай-ай… Иван кашлянул. – Сергей Львович, можно мне всё объяснить? – Объясняй, – сухо отозвался тот. – Я соскучился по родителям, – вдохновенно начал Иван. – Мы с ними уже четыре месяца не виделись – с тех самых пор, как я переехал в Москву. Ну, вот я и подумал, что успею с ними повидаться… от Самары же недалеко. – А Женя тоже соскучился по твоим родителям? – кротко осведомился Железняк. – Именно поэтому он с тобой и поехал? – Они просто очень хотели со мной познакомиться, – быстро вставил Женя. – Мы же с Ванькой вместе живём, они уже очень много обо мне слышали… им было интересно, что я за человек. Иван мысленно послал Женьке луч благодарности. Ловко выкрутился, ничего не скажешь. – Складно излагаешь, – кивнул Железняк. – А в цветочный магазин вы завернули, вероятно, для того, чтобы купить букет Ваниной матери? Повисло потрясённое молчание. Да, Иван предполагал, что Железняк мог догадаться об их поездке в Отрадный, но… чёрт возьми, как он узнал про салон?! – Да, мы заглянули туда, чтобы я купил цветы, – попытался было блефовать Женя. – Всё-таки, неудобно впервые появляться в чужом доме с пустыми руками… – Я очень ценю твоё стремление прикрыть жопу своего приятеля, правда, – кивнул продюсер. – Однако всё это очень легко проверяется, дружочек. Мне ничего не стоит отправиться в этот сраный городишко, найти этот сраный цветочный салон и выяснить истинную причину вашего появления там. – Только не впутывайте сюда Машу, пожалуйста, – встрепенулся Иван. – А разве я сказал «Маша»? – хитро прищурился Железняк. – Я её вообще не упоминал. Иван осёкся, совершенно сбитый с толку. Он же сам заявил, что поедет в цветочный салон… – Тогда зачем вам туда ехать? – хрипло выговорил он. – Вообще-то я хотел получить разъяснения по поводу вот этого фото, – он бросил перед ними на стол лист бумаги. Покосившись, Иван увидел распечатанное селфи Женьки и Юли – Машиной напарницы. – А твоя Маша, стало быть, тоже там работает? – Железняк улыбнулся. – Бинго. И как я сразу не догадался… Иван был готов откусить собственный болтливый язык. Откуда же ему было знать, что продюсер просто блефует? Чёрт, он ничего – ничегошеньки – не знал про Машку, Иван сам сдал её, а заодно выдал и себя с потрохами… – Итак, – Железняк буквально пробуравил его взглядом, – ты встречался там со своей девушкой, нарушив тем самым одно из главных условий контракта. Ты обманул меня, заявив, что у вас с ней всё кончено. – Я вас не обманывал, – мрачно отозвался Иван. – Вы сами заставили меня сказать, что никакой девушки у меня нет, хотя прекрасно знали, что это неправда. Я же говорил вам о ней… и не один раз! – Так почему ты с ней не расстался, хотя должен был это сделать? – жёстко произнёс тот. Иван возмущённо вскинул на него глаза. – Вы правда не понимаете, Сергей Львович, или просто издеваетесь?! – запальчиво воскликнул он. – Не так-то легко разорвать отношения с человеком, которого любишь. Мы с Машей вместе уже несколько лет, и это не тот случай, когда можно просто сказать «адью» и разбежаться в разные стороны. Вы же наверняка сами любили… у вас и жена была, – мстительно добавил он. – Ну неужели вы не понимаете, как это всё непросто? Никак не отреагировав на упоминание о жене, Железняк поинтересовался ровным голосом: – В чём именно сложность? В том, что ты не можешь или в том, что не хочешь с ней расставаться? – Не могу и не хочу, – огрызнулся Иван. – Машка – очень важный человек в моей жизни. И если бы не этот дурацкий пункт в договоре… кто вообще это придумал – запрет на отношения? Что за идиотизм? Нам же не по восемьдесят лет, вы и сами должны понимать, как тяжело сдерживать чувства и не влюбляться в нашем возрасте. – Я понимаю, не такой уж я и чурбан бесчувственный, – усмехнулся Железняк. – А вот ты, кажется, не понимаешь кое-что другое: если хочешь продолжать отношения со своей Машей, то это станет испытанием прежде всего для неё, а не для тебя. – Почему это? – возразил Иван. – Да, мы теперь живём в разных городах, но… – Да не в этом дело, балбес, – перебил его Железняк. – Пойми, бедную девчонку просто заклюют. Твои фанатки её возненавидят, будут писать ей гадости в соцсетях, обсуждать и критиковать её внешний вид, зло высмеивать, награждать нелестными эпитетами, из которых «серая мышь, недостойная Ванечки» будет самым безобидным. Её будут осыпать проклятиями и угрозами. Не всякая девушка сможет выдержать подобный прессинг, не сломавшись. Иван нервно сглотнул. – А если… если просто не афишировать… ну, наши с ней отношения? Встречаться тайком? Железняк покачал головой. – Милый мой, вычислить твою девушку можно на раз-два. Я же смог. А фанатки – те ещё сталкерши, не стоит их недооценивать. Рано или поздно правда о твоей Маше всё равно выплывет наружу, тем более о ваших отношениях знал весь Отрадный. И вот тогда на неё обрушатся лавины дерьма. Повторюсь – хрен с тобой, но девчонку жалко! Не лучше ли обрубить всё прямо сейчас, раз и навсегда? Иван судорожно вцепился в край стола – так, что побелели костяшки пальцев. – Если бы на момент подписания договора у меня не было отношений… я никогда не нарушил бы условия, честное слово, – выговорил он. – Но сейчас… пожалуйста, не заставляйте меня делать это. Не отнимайте то, что занимает огромную часть моей жизни. Обещаю, мы с ней будем осторожны… никто ничего не узнает, Маша тоже будет молчать! – горячо заверил он. Железняк некоторое время молча смотрел на него без всякого выражения. – Ты ведь сам её бросишь, Ваня, – вздохнул он наконец. – Первым. Ивана буквально подбросило на кресле от негодования. – Да с чего вы это взяли?! – протестующе воскликнул он. – Бросишь, бросишь, помяни моё слово и поверь моему опыту, – кивнул продюсер. – Что ж… хочешь поиграть в серьёзные отношеньки – валяй. Покатайся на эмоциональных качелях, посмакуй трагизм и сладость запретной любви… Но чтобы на публике – ни-ни! Официально ты должен быть свободен. – Спасибо, Сергей Львович, – растерянно откликнулся Иван, не понимая, как следует реагировать. Вроде бы победа, но… почему так мерзко на душе? – Посмотрим, надолго ли тебя хватит, – ехидно добил его Железняк. Женя Несмотря на то, что формально обошлось без кровавых репрессий и вообще без каких-либо ощутимых последствий, настроение после беседы с Железняком было подавленным. Иван тоже выглядел задумчивым и невесёлым, и, осторожно поглядывая в его сторону, Женя так и не решился с ним заговорить.